— Привычка нас, видите ли, засосала! Захотелось чего-то нового, незнакомого, чего ещё не испытали. Ты налево пошёл. Это же обычное дело, когда мужик после сорока на сторону смотрит. Молодость хочет за хвост поймать, доказать себе и другим, что он ещё ого-го. Я психанула. Как не психануть? У тебя любовница? Ну и пожалуйста, ну и целуйся с ней, я гордая, уйду и дверью хлопну. Не хочешь меня любить — не надо, переживу и без тебя, очень ты мне нужен. Ушла, хлопнула. Даже кавалера себе нашла, думаю, отомщу тебе. Ты разводиться не хотел, только какое мне дело было до твоих хотелок, я же свободная стала!

— То есть, что, не надо было разводиться? — осторожно спросил парень волонтёр.

— Надо было по голове ему настучать, лахудре его волосы выдрать и забрать своего мужа, — уверенно сообщила женщина. — Если любишь, то мужика отпускать нельзя ни за что, особенно когда дети есть

— У вас сын скоро своих детей заведёт, — заметил волонтёр.

— Неважно, всё равно дети. Нельзя рушить семью, потому что потом всем плохо будет, и детям тоже. Ты как там? — она встала на колени, опять прижалась лицом к щели. — Я люблю тебя, ты слышишь?

— Слышу, — глухо отозвалось из-под плиты.

Уже стемнело, когда мужчину, наконец, удалось освободить. Спасатели работали при включенных прожекторах. Их света вполне хватило, чтобы Юля смогла понять: ноги мужчины в ужасном состоянии. Столько травм и до сих пор в сознании, поразительно.

Женщина шла рядом с носилками, держала его за руку.

— Ты вылечишься. Всё заживёт, всё будет хорошо, — повторяла она. — Самое главное, то ты жив, значит всё страшное уже позади, теперь только полечиться осталось.

— И пожениться, — сипло прошелестел он.

— И это тоже, — улыбнулась она, растирая по лицу слёзы и серую цементную пыль.

Прогнозы у мужчины были плохие. Ноги врачи сохранить не обещали, на медицинском вертолёте пострадавшего отправили в областной центр. Женщина полетела с ним.

В последний, четвёртый день никто уже не надеялся найти живых, тем острее было всеобщее счастье и ликование: нашли женщину. Без сознания, но живую.

Юля возвращалась домой вместе со своей бригадой. Все устало молчали, погружённые в свои мысли. Юля прижалась лицом к иллюминатору и думала, что командировка перевернула её жизнь. Хорошо это или плохо? Для Юли, конечно, сейчас точно будет плохо. Но ей придётся это пережить. Как любила говорить тётя Люда: сама кашу заварила, сама и расхлёбывай.

Только не сейчас, не сегодня. Есть же у неё право ещё хоть немного, хоть несколько дней побыть счастливой? Любимой, беззаботной, избалованной. Они, эти дни, нужны ей как воздух, как вода в пустыне для измученного путника. Она их выстрадала всей своей жизнью, заслужила и ни за что от них не откажется. Здесь, в вертолёте, она оставит все свои печали и сомнения. И пусть ненадолго, но вернётся к Диме той, прежней его любимой Юланей.

Юля увидела Диму сразу, едва шагнула в широкий проход. Он стоял возле ограждения и выискивал Юлю взглядом. Заметил! Лицо осветилось счастливой улыбкой, Дима легко перемахнул через ограждение и оказался рядом.

— Юланя! — выдохнул он. — Вернулась!

— Дима!

Юля обхватила его за шею, прижалась и замерла. Он рядом, здесь, с ней. Она чувствует его запах, непередаваемый запах любимого единственного мужчины. Слышит, как громко бьётся его сердце под тонким трикотажем рубашки. Ощущает немного влажную от жары, тёплую кожу его шеи. Короткие, наверное, после недавней стрижки, колючие волоски на затылке.

Он рядом, её Дима, здесь, его можно обнять, можно вжиматься в его крепкую грудь так сильно, что, кажется, сейчас затрещат рёбра. Пусть! Она его видит, чувствует, обнимает. Какое счастье. Почему мы не понимаем простых вещей? Вот же он, настоящее, самое нужное в жизни счастье. Когда рядом любимый человек, когда его дыхание обдаёт теплом твою щёку.

— Димочка, как же я соскучилась, — выдохнула она.

— Поехали домой. Я на два дня всё брошу, телефон отключу, и если кто-то попробует меня побеспокоить — уволю, утоплю и расчленю.

— Поехали. Только через два дня я улечу домой, хорошо?

Она решила не говорить всего сразу. Потом. Ей самой надо привыкнуть к этой мысли.

— Зачем? Что ты там забыла?

— Дима, я хочу увидеть бабулей. И Сашу. Не смотри так, от того, что я тебе люблю, они не стали мне чужими людьми. Я только в госпитале поняла, как нам необходимо с ними поговорить и помириться. Это же неправильно, когда родные люди постоянно ругаются. Теперь я смогу им объяснить, что я изменилась, но не перестала их любить.

— Юленька, ты, может, и не перестала, а они?

— Они меня любят, Дима. По-своему, эгоистично, но любят. Как умеют, понимаешь? поэтому я хочу поскорее с ними встретиться.

— Только вернулась и собираешься меня оставить? Нет. В следующем месяце, если получится, вместе полетим.

— Знаю я твои обещания, — засмеялась Юля. — Ты мне что-то говорил про новый проект, разве всё уже налажено?

— Поехали домой, по дороге расскажу.

Как Юля и подозревала, до окончания проекта было ещё очень и очень далеко. Димина фирма заключила очень выгодный договор на поставку сырья, но пока не начались поставки, надо было разработать и лично проверить весь путь сырья от места погрузки до места выгрузки. Важна была каждая деталь: транспорт, трассы, склады для хранения и перегрузки. Огромное значение имели и сроки доставки: сырьё должно прибывать на перерабатывающие заводы строго по графику, чтобы не было задержки и заадресовки, когда несколько больших партий простаивают в ожидании выгрузки.

— Короче, фирма вышла на новый уровень, — довольно сообщил Дима. — Если в следующем месяце не получится, то к Новому году обязательно полетим в твой городок.

— Дима, нет, — мягко ответила Юля. — Я полечу в конце недели, как и планировала. Одна, потому что понимаю твою занятость. И, прошу тебя, не надо меня отговаривать. Я же объяснила тебе, что для меня это очень важно.

Дима взял в ладони Юлино лицо, посмотрел ей в глаза:

— Юланя, ты изменилась.

— Это хорошо или плохо?

— Хорошо. Ты стала увереннее и решительное. Главное люби меня всегда, и можешь меняться как хочешь. Хочешь — заделайся деловой женщиной, или светской львицей. Хочешь — займись поисками себя, сейчас это модно.

— Где мне себя искать? — с улыбкой уточнила Юля.

— Во мне, конечно, где же ещё? Могла бы и не спрашивать! Потом, когда будет время, я тебе целую философию придумаю, о том, как ты и я одно целое.

— Не будет у тебя времени, — грустно улыбнулась Юля.

Как она сможет жить без него? Просыпаться утром и знать, что они больше никогда не увидятся. Ложиться спать вечером и понимать, что их счастливые дни вместе закончились навсегда. Наверное, она и спать не сможет, будет лежать и думать о Диме.

А Дима? Как же он без неё? Что бы ни говорила Ольга про других женщин, Диме будет нелегко забыть свою Юланю.

Нет, сегодня она не будет об этом думать, и завтра тоже. Не испортит их последние общие дни мыслями о будущем. Лучше она будет наслаждаться каждой минутой, каждой секундой вместе, чтобы потом перебирать их в воспоминаниях.

Без звонка, неожиданно, к ним нагрянула Эвелина Платоновна. Приглашая её войти Дима изо всех сил делал вид, что нисколько не удивлён.

— Всё потому, что некоторые не умеют пользоваться мобильным телефоном! — с порога заявила Эвелина. — То есть телефон-то у них есть, только непонятно, зачем. Если родная мать дозвониться не может.

— Ой! — Дима прижал ладонь ко лбу. — Я же его в офисе оставил!

— А второй? — с подозрением в голосе спросила Эвелина. — Второй, рабочий, где? Тоже в офисе?

— Здесь. Звук выключил, как только Юлю встретил, — признался Дима.

Эвелина упёрла руки в бока и окинула взглядом их обоих: растерянно улыбающуюся Юлю, нисколько не смущённого Диму, который даже сейчас уверенно прижимал Юлю к себе.

— Вот и терпи за это гостей на ночь глядя! — заявила Эвелина, скидывая туфли. — Я чай буду!