Майса вызывается помочь выбрать наряд на вечер, показывает несколько магазинов. Я покупаю два платья и три комплекта нижнего белья, предвкушая, как буду все это демонстрировать Леону. Интересно, ему понравится? Что он вообще предпочитает видеть на женщинах?

Мы с Майсой выходим из магазина, и улыбку с моего лица вдруг стирает сильная головная боль. Делаю шаг, второй — и будто проваливаюсь в темный колодец. Когда открываю глаза, мы по-прежнему рядом с магазином. Майса испуганно трясет меня за плечо, вокруг кучкуются люди, переговариваясь на креольском.

Гул в ушах даже не думает проходить. Голову словно держат в тисках. Майса дает мне бутылку воды, помогает сесть на лавочку. Отпиваю немного, и тут же становится лучше. Трогая ушибленную сторону, я мысленно пытаюсь решить сложный математический пример. Вроде получается. Но с трудом. И реакции заторможенные.

— Все хорошо? Ты точно в порядке? Я сейчас позвоню маме, скажу, что тебя надо отвезти домой. Потерпи…

— Не надо, — перехватываю руку Майсы с телефоном. — Я просто немного посижу. Давай без паники. На улице душно, а я плохо переношу жару. — Почти не обманываю.

Эмоциональные качели и большое количество секса, кажется, вконец меня истощили. Ну и возможно, необходимо возобновить прием лекарств, которые когда-то выписывал врач, — головные боли стали моими частыми спутниками. Вот только не уверена, что на острове удастся купить назначенные препараты, да еще и без рецепта.

— Точно все хорошо? — не унимается Майса.

— Да. Не надо говорить об этом маме. Не будем лишний раз наводить суету. Договорились?

Она неуверенно кивает.

— Спасибо. — Делаю еще глоток воды и, посидев в тени, нахожу в себе силы дойти до машины.

Домой мы возвращаемся спустя два с лишним часа. Леона, к своему удивлению, я застаю не в кабинете, а в спальне. Спящим на кровати. Похоже, от такой насыщенной сексуальной жизни не только у меня хроническое недосыпание.

Стараясь не создавать лишнего шума, разбираю покупки, принимаю душ и ложусь рядом с Дамианисом. Повернувшись, смотрю на котяру.

Удивительно, как все поменялось в моей жизни с его появлением. Интересно, в какой момент произошла внутренняя трансформация? Почему я подпустила к себе этого опасного человека?.. Хотя иной раз выиграть выборы можно и не набрав большинства голосов. И даже — имея голоса против. К тому же весомых причин для «переголосования», у меня, кажется, нет. Поэтому прижимаюсь к Леону и тоже пытаюсь задремать, но в его телефоне, лежащем на прикроватной тумбочке, срабатывает будильник.

Тянусь и выключаю звук, чтобы Леон еще поспал, но он открывает глаза и трет лицо. Посмотрев на часы, запускает в волосы пятерню. Лежит так какое-то время.

Я уже в курсе этой привычки. Котяра хочет еще поваляться в постели. Это и не мудрено. Четырех часов слишком мало для полного восстановления организма. Особенно при таких интенсивных физических и умственных нагрузках. Надо бы устроить Дамианису полноценный выходной. А то и два. Мне бы тоже не помешало.

— Как съездили? — интересуется он.

— Хорошо.

Не считая моего короткого обморока. Но о нем я не хочу говорить Леону.

— А ты как провел время?

— Как видишь, — цокает он языком, обводя комнату глазами.

Иногда кажется, что между нами гигантская пропасть, а иногда, в такие моменты, как сейчас, — что Леон мне самый близкий человек.

— Можно спросить?

— Давай, — соглашается он.

— Чем ты занимался весь прошлый месяц?

— В основном работал.

— А Дан? Ты отпустил его на отдых?

— Он отправится отдыхать уже совсем скоро.

— А Ванесса? Ты говорил, что хочешь за ней следить… — Я снова чувствую отголоски ревности из-за связи Дамианиса с помощницей.

— Я поставил эту затею на паузу. Но сейчас думаю возобновить.

— И почему же взял тайм-аут?

— Потому что был максимально взбешен ее поступком, а когда я себя не контролирую, то не принимаю важных решений.

— Что она сделала?

— Огромную глупость.

Леон не особо многословен, но хотя бы что-то отвечает. Это уже прогресс.

— На меня ты тоже злился? Поэтому и уехал?

— На тебя я не злился. С чего ты взяла?

— Просто спросила…

— Просто? — усмехается Леон.

— Да. — Помедлив, сажусь на него верхом и упираюсь ладонями ему в грудь. — Я купила несколько комплектов нижнего белья. Показать? — перевожу тему, не желая портить наш вечер.

Стоит затронуть тему работы, как Леон выходит из себя.

— Ну покажи. — Он обхватывает мои ягодицы и смотрит так, что внутренне я ликую от восторга и предвкушения.

— Но прежде хочу взять с тебя одно обещание…

— Какое?

— Завтра ты берешь выходной и мы проводим день так, как я решу. Договорились?

— Секс, надеюсь, в развлекательную программу входит?

— Почти…

— Почти или входит? — слегка улыбается Леон, чем зажигает во мне еще одну искру идиотского ликования.

— Не совсем…

Он притягивает меня к себе, целует в шею, проводит языком по линии челюсти, и я начинаю дрожать.

— Тогда план у тебя какой-то сомнительный, ему необходимы корректировки...

Леон вжимает в свою эрекцию, и через секунду я опять оказываюсь под ним, начисто забыв о комплектах белья, об отдыхе и ужине, на который нас пригласили. Да обо всем на свете.

— Я читала, что здесь отдыхают богатейшие люди мира, а некоторые из них покупают себе недвижимость и живут на острове чуть ли не круглый год. Это правда?

— Правда, — отвечает Леон, садясь за руль. — У нас в соседях ютится араб с тремя женами и кучей детей от них.

— Сколько-сколько у него жен? — удивляюсь я.

— Три.

— Это тот мужчина с длинной черной бородой и в рубашке до пола, который на днях к тебе приходил? Постой, ты сказал «ютится»? У него же две огромные виллы на участке…

— По-моему, его имя входит в десятку списка «Форбс».

Так это был сарказм...

— Разве законно иметь трех жен? Он ведь не в своей стране находится...

— Без понятия, — равнодушно отзывается Леон. — Я не вдавался в подробности. И, забегая вперед, скажу, что мне бы так не хотелось. От одной любовницы жуткий недосып и глаз дергается. Упаси боже иметь сразу трех.

Вроде и обидеться надо, а я улыбаюсь. Вообще не понимаю, что со мной происходит. Дамианис раздражает с каждым днем все меньше.

Котяра одет с иголочки и выглядит потрясающе. Хотя мы недавно занимались сексом, но я смотрю на него и опять хочу оказаться зажатой между крепким, мускулистым телом и рулем. Кажется чем-то нереальным, что такой, как Леон, рядом со мной и тоже постоянно хочет близости. Это безумно заводит и повышает самооценку.

Интересно, почему люди зацикливаются на ком-то одном? Я привыкла во всем докапываться до истины, вот и сейчас хочу понять причину этой эмоциональной сцепки.

— Твой друг какая-то важная шишка? — Разглаживаю платье на коленях, стараясь выбросить из головы навязчивый образ голого Леона.

— Стремится к этому.

— Он из России?

— Не совсем.

— Он старше тебя или моложе?

— Старше.

— У него много жен?

— Насколько мне известно, одна, — смеется Дамианис. — Что за допрос?

— Просто любопытно. А дети у них есть?

— Есть, но приемные. Мы, собственно, так и познакомились. Спонсировали один и тот же приют.

Сердце тревожно вздрагивает, когда Леон касается этой темы, а воображение сразу рисует маленького, никому не нужного мальчика…

— Кто-то в их паре бесплоден? Или это обоюдное желание — делать чужих детей счастливыми?

— Честно, не знаю. Подобные вопросы задавать некорректно. Но предполагаю, что первое.

— А если бы ты не мог иметь детей, взял бы кого-то из приюта?

Леон сдержанно переводит дыхание и сжимает руль крепче. Почему-то разговоры о детях его очень напрягают.

— Не знаю. Мой брат, например, долго не думал, когда увидел девочку, оказавшуюся в беде. Сразу удочерил. Лея чудесная. Когда-нибудь я вас познакомлю.