В висках опять пульсирует от напряжения.

— Влип, да? У меня такое же ощущение, если тебя это немного успокоит. На позапрошлой неделе поехал по одному твоему поручению, и какая-то глупость малолетняя, только что права получившая, поцеловала меня в задний бампер. Выхожу из машины, думаю: «Устрою ей сейчас Армагеддон». Дверь открываю — а за рулем сущий ангел. Вся в белом, с шикарной фигурой. Поднимает заплаканные глаза, и я в тот же миг забываю все, что хотел ей сказать. Словно по башке чем-то ударили. Стою, как парализованный, и взгляда отвести не могу.

Я тянусь за сигаретой, заинтересовавшись продолжением истории.

— А потом?

— Потом я сменил гнев на милость и отогнал тачку ангела в мастерскую. Моя-то почти не пострадала, а ее капот — в хлам. Познакомился, девушку Светой зовут, и в ресторан пригласил. После третьего свидания остался у нее на ночь. И все…

— Что все?

Дан смеется:

— С работы к ней теперь мчусь. Забыл, когда полноценно высыпался. Но из приятного: усталости почти не ощущаю. Обмен энергиями не проходит даром.

Бывает же у людей все просто!

— Рад за тебя.

Поднимаюсь из-за стола, чувствуя негодование. Какого черта диковинка не отвечает на звонки и эсэмэски? Нашла время бойкоты устраивать, у меня дел невпроворот!

— Но не от всего сердца? — с сарказмом уточняет мой финансовый директор.

— Когда Ванесса приедет, отправишься на свои Мальдивы. Только максимум на неделю. Здесь забот по горло.

— Добро, — кивает Дан.

Мы пожимаем друг другу руки и расходимся. Я спускаюсь к машине и еду в отель по знакомому маршруту. Вроде все как всегда, но мысли заняты не работой. Отнюдь не ею.

Припарковавшись абы как, мчусь наверх по лестнице, предвкушая разнос, который устрою сейчас диковинке за ее молчание. Открываю дверь в номер и прямиком направляюсь в ее спальню, смакуя резкие слова. Но все они вылетают из головы, когда я не обнаруживаю Антонину в комнате. Она в гостиной. Сжавшись в клубок, лежит на самом краю дивана. Бледная как смерть, при этом щеки неестественно красные. Беспомощно дрожит.

— Эй, малыш... — Присаживаюсь рядом, совершенно обескураженный увиденным. Трогаю Тоню за плечо.

Диковинка не отзывается. Да она вся горит!

Я смотрю на нее, застыв как истукан и ощущая что-то похожее на нежность, а потом достаю телефон. Вызываю врача, у которого сам недавно обследовался и проходил лечение.

Через полчаса Хромов переступает порог номера. Осматривает Тоню, которая ни на что не реагирует. Я вкратце рассказываю о нашей гулянке пару дней назад и утреннем завтраке диковинки вином натощак.

— Аллергия на алкоголь есть? — интересуется Хромов.

— Откуда я знаю?

— Иммунная система может реагировать на химические добавки. Необходимо сдать анализы, а потом я назначу лечение. Девушка, кстати, нормально спала в последнее время? Отдыхала?

— Не проверял.

А если бы стал это делать, то нам точно было бы не до сна.

— Хорошо. Я пришлю медсестру, она возьмет кровь и сделает жаропонижающий укол, а там разберемся. Возможно, организм реагирует на стресс или переутомление, — выдвигает еще одно предположение Хромов.

— Ничего не хорошо! На ноги мне поставьте девочку. Чтобы завтра была в себе и порхала по комнате, а не лежала, изображая иссохшую мумию.

— Тон сбавьте. Сами-то не за день окрепли и со швами неделю ходили. — Он упирается взглядом мне в грудь. — Все, что в моих силах, я сделаю.

Закрыв дверь за врачом, я возвращаюсь в гостиную, злясь на себя, что резко обошелся с диковинкой утром. Девчонка ведь еще. И судя по досье, с не самым хорошим детством. Отец — алкаш, росла без матери... Кстати, про отца.

Пишу сообщение Дану, он должен был найти этого хроника. Не знаю, зачем мне это, но хочется сказать папе Антонины пару ласковых. При должном контроле и внимании его дочь не угодила бы в серьезные проблемы. Даже если я спущу дело на тормозах, диковинка конкретно засветилась. Оставить ее рядом с собой гуманнее, чем сдать эту непорочную Маршаллу.

Медсестра приезжает практически сразу после ухода Хромова, проделывает необходимые манипуляции.

— Результаты будут готовы завтра, а пока девушка пусть отдыхает и набирается сил. Нил Петрович с вами свяжется.

Выпроводив медсестру из номера, я снова иду к Тоне. Вид у нее уже не такой болезненный, но щеки по-прежнему красные.

— Ты как? — Трогаю ее лоб.

Температура спадает.

— Получше. Я хочу вернуться к работе. Завтра же.

Безбашенная девчонка. Кого-то она мне очень напоминает. А раз так, надо отступить. Пусть делает, как решила.

— Окей. У меня как раз будет для тебя одно поручение.

— Что за поручение? — оживляется диковинка.

— Надо последить за одним человеком.

— Я его знаю?

— Пока лишь заочно. Это моя помощница, по сути правая рука.

Терпеть не могу секретов. А в том, что они у Ванессы есть, я почти уверен. Слишком странно она себя ведет в последнее время. Надеюсь, мне это только кажется.

— Почему за ней надо следить? — включает любопытство диковинка.

Хороший вопрос. На который у меня нет ответа.

— Думаешь, Ванесса ведет двойную игру?

До недавнего времени поводов сомневаться в помощнице не было. Пока мы не переспали.

— Возможно.

— Ну… Какие-то переписки, если она их не удалила, я попытаюсь найти. А то, что сейчас происходит в жизни Ванессы, с кем она ведет разговоры и о чем, — такими вещами я не занимаюсь. Точнее, лишь в крайних случаях.

— Считай, что у меня именно он.

— Нет.

Я улавливаю в голосе Тони волнение. Интересно, в связи с чем?

— Постой… тебе приходилось иметь дело с непрерывной слежкой?

Она нервно жует губу.

— Только не говори, что за мной.

— Не за тобой. Да и как бы я это сделала? Ты все-таки очень аккуратный.

— С этого места поподробнее. За кем ты следила? — настаиваю я.

— Это тебя не касается, — категорично заявляет Антонина. — И вообще, я только закончила с защитой ваших гаджетов и системы в целом. Внесение изменений чревато серьезными сбоями. Могу, конечно, попробовать сделать персональную ссылку, которую ты перешлешь своей помощнице, но это исключительная мера и шпионаж чистой воды. А я против такого, понятно? Насколько мне известно, вы давно знаете друг друга. Неужели возможно подставить того, кто рядом почти всю жизнь?

Наивный ребенок.

— В этой жизни все может быть. Ты открывала папки с личными фотографиями на моем компьютере, когда получила к нему доступ?

Диковинка молчит, но по глазам видно, что открывала.

— В одной из папок были снимки маленькой девочки. Это приемная дочь брата. Молодая брюнетка на фото — его родная дочь Кира, моя племянница, — рассказываю я, неотрывно наблюдая за Антониной.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Кира влюбилась без памяти в конченого ублюдка, вбила себе в голову, что жить без него не может, совершала некрасивые поступки во имя этой неземной любви. И знаешь к чему это привело? Она умерла. Вместе со своим ребенком. Если бы я тогда знал о тебе и твоих способностях, можно было бы попытаться избежать трагедии.

— Кажется, ты меня с кем-то путаешь. Для прояснения ситуации со своей помощницей тебе лучше нанять детектива, я подобными вещами не занимаюсь, — стоит на своем Тоня.

— Ну или в крайних случаях, да? — повторяю ее слова.

— Думаешь, пальцами щелкнул и у тебя досье на человека и список всех его грехов? Это не так. Да я, чтобы пароль твой взломать, почти две недели не выходила из дома. И с тех пор миллион раз пожалела, что согласилась на это задание. Кстати, имей в виду, заказчик всей этой подставы — кто-то из тех, кого ты хорошо знаешь.

— Даже больше скажу, этот кто-то в тот вечер, когда мы с тобой встретились, всадил в меня несколько пуль. Не сам лично, руками своих людей. И был очень доволен, сделав мне плохо.

— За что с тобой так?

— Аргументы у Маршалла закончились, и он решил применить физическое насилие.