— Корней Львович… — опять встрял Жиртуев, обращаясь к лысому.

— Погоди, Тихон, — жестом остановил его Зотагин. — Я ведь не сам сюда прибежал, правда, Паш? — повернулся он к Дзьоню. — Мне здесь вроде помочь обещали. Дескать, нам люди нужны. Особенно, если у них руки из правильного места растут. Или я это сам себе придумал? — Дзьонь хотел что-то сказать, но Зотагин остановил его. — Подожди, я не закончил. Хотя… о чём тут ещё говорить? — спросил он сам себя и сам же ответил: — Правильно, не о чем. В общем, зря я с вами сюда приехал. Надо было остаться в этом… как его… Староверове. А здесь, судя по тому, что сейчас слышу, я не ко двору пришёлся. Обидно, не скрою, но переживу. Как-нибудь переживу. Просьба только одна будет. Отвезите обратно, а то топать далековато. Да и одет не по погоде. Климат-контроль в кабине тягача остался.

— А паренёк-то с гонором, — усмехнулся Корней Львович. — Ладно, — он побарабанил пальцами по столешнице. — Допустим, отвезли мы тебя в это… как его… Староверово. И что ты там делать собираешься?

— Там и посмотрю, что делать. На худой конец сдамся властям, — пожал плечами Зотагин.

После этих слов Корней Львович многозначительно переглянулся с Жиртуевым, Дзьонь осуждающе качнул головой, Анастасия показательно закатила глаза. Повисло молчание. В наступившей тишине было слышно, как где-то на территории базы работает генератор и глухо стучат по крыше вагончика ветки дерева. В мутное от дождя окно заглядывала ночная темень, кое-где разбавленная дрожаще-зыбким светом из окошек других строений.

— Не можем мы тебя вот так вот взять и отпустить, — с сочувствием в голосе сказал Зотагину Корней Львович. — Сам понимаешь почему. А нет, так объясню. Ты видел, куда тебя привезли. Дальше продолжать?

— Не буду я про вас ничего рассказывать, — буркнул Зотагин.

— Ещё как будешь! — усмехнулся лысый. — Когда химией напичкают – всё как на духу выдашь. Даже чего и знать не знаешь, — Корней Львович в раздумье опять забарабанил пальцами по столу. — Что же нам с тобой делать? Тихон, где сейчас у нас бригада Жагрина?

— На десятом участке хвосты подбирает, — ответил Жиртуев.

— Вот и отвезите его к ним, — кивнул на Зотагина лысый. — Пусть потихоньку обживается. Там заодно ему и объяснят, что к чему.

Так Зотагин оказался в бригаде Жагрина. Хотя, бригада – это громко сказано. Три усталых человека. С ним их стало четверо. Из приданной техники только трактор с ножом и экскаватором. И то ладно. Всё не лопатами землю ковырять. Хотя частенько приходилось браться и за шанцевый инструмент. Это, как шутил Осокин, если требовалась ювелирная работа. С применением кирки и кувалды.

Сейчас кроме них да двух китайцев на танковозе здесь никого не было. На днях должен был прийти ещё один танковоз за следующим ржавым инвалидом, потому и торопились с погрузкой этого. Чтобы не было простоя дорогущей техники. Чего ни китайцы, ни Глеб не любили. И без того с этим танком слишком долго возились. Он капитально врос в грунт, поэтому пришлось под днищем рыть траншею. Длиной почти десять метров. Начали экскаватором, потом лопатой и киркой глинозём ковырять пришлось. После такой “ювелирной работы” все полдня не могли не то, что разогнуться, просто двинуть рукой удавалось с трудом. О запуске двигателя вообще речи не шло. За десятилетия бесхоза он заржавел напрочь. Там всё заржавело. Развернуть башню стволом назад, как положено при транспортировке, и то удалось только с помощью трактора, зацепив тросом за ствол. Электрика, само собой, давно не работала, а провернуть башню вручную силёнок не хватило. Ведущие колёса тоже давно заклинило. А это значит, что гусеницы двинуться не смогут, и танк придётся затаскивать на танковоз волоком. Хотя и тут никто ничего не гарантирует. Либо тросы порвутся, либо звёздочки вообще сорвёт при загрузке, если заклинит гусеницы в катках. Выдирать их потом оттуда замудохаешься. И не факт, что танк при этом не завалится в ими же вырытую траншею.

— А если их снять? Гусеницы, — предложил Голубчик.

— И затащить на катках! — подхватил мысль Жагрин. — Думаешь, получится? В принципе попробовать можно. Лишь бы эту дуру в сторону не повело… Хотя… Если гусеницы распустить до трапа, они катки удержат. Должно получиться.

— Только разбивать траки надо у кормы, возле ведущей звёздочки, — Голубчик затоптал в землю окурок сигареты. — Чтобы выстлать гусли до трапов с запасом.

— Само собой, — согласно кивнул Жагрин. — Ну? Добровольцы в молотобойцы есть? — он поочередно посмотрел на каждого.

— Хоть согреюсь! — вызвался Осокин и пошёл к трактору за кувалдой.

Остальные направились к корме танка. Сгнившие от старости пылезащитные экраны с его бортов они сорвали ещё когда вырубали заросли кустарника в опорных катках. Резина на катках давно потрескалась, стала хрупкой, а местами вовсе осыпалась, обнажив ржавый металл. Гусеницы были грязно-рыжими от ржавчины. Основательно проржавели и болты на скобах по краям траков. Пытаться их отвинтить – только зря время тратить.

— Здесь зубилом надо срывать, — сказал Зотагин.

— Вот и дуй за ним! — Жагрин посмотрел на небо, где из-за ближней сопки ветер нагонял беременные непогодой тучи. — Одна нога здесь, другая там!

— Чего ещё забыли? — спросил у Зотагина Осокин. Он возвращался с кувалдой от трактора.

— Зубило, — ответил Зотагин.

— А что, крикнуть не могли? Я бы заодно и зубило взял.

Зотагин махнул рукой. Ладно, мол, дело сделано. Отыскав в инструментальном ящике трактора зубило, он прихватил заодно и разводной гаечный ключ с длинными рукоятками.

— А ключ-то тебе зачем? — спросил Осокин.

— За надом! — ответил Зотагин. — Зубило им держать буду! Чтобы ты, когда со всей дури промажешь, без рук меня не оставил!

Вопреки ожиданиям, с гусеницами они справились быстро. Примерно за час.

Китайцы неохотно оторвались от игры в свои шашки, вылезли из тёплой кабины танковоза на пронизывающий ветер, посмотрели на хмурое небо и что-то быстро пролопотали друг другу. Что, Зотагин не понял, хотя, как и все здесь, знал на китайском несколько распространённых в быту фраз.

Проверив, крепление проушин тросов к буксировочным клыкам танка, китайцы с помощью выносного пульта выбрали слабину и стали медленно затягивать танк на платформу. Тросы натянулись, как показалось Зотагину, до звона. А может и впрямь зазвенели на ветру. Танк железисто покряхтел, нехотя сдвинулся с места и, громко визжа ржавыми ступицами, теряя с опорных катков ошмётки резины, припадая на торсионах, двинулся к трапу. Вздыбившись, зашел на него и с грохотом рухнул на просевший от тяжести полуприцеп танковоза.

— Слава Богу! — широко перекрестился Жагрин. — Спасибо, ребятки!

— Нашёл ребяток! — фыркнул Голубчик.

— Да ладно, Серёга! Не придирайся! — рассмеялся Зотагин. — Главное, ведь получилось же!

— Это тебе не банки шейхов грабить! — весело поддел Сергея Осокин. — Здесь голова нужна!

— Там тоже, Лёня, голова нужна! — не остался в долгу Голубчик.

9.

— А-а, ерунда всё это! — услышал Зотагин, едва открыв дверь. Вместе с ним в заимку ворвались клубы морозного воздуха. — Сказки! Не было такого!

— Не было, говоришь? — запальчиво возразил Голубчику Осокин. — Ладно! Тогда скажи, что было!

— Известно, что, — презрительно хмыкнул Голубчик. — Будто сам не знаешь! Голод, холод и разруха! Хлеб по карточкам. И того не всем хватало! За каждую буханку в очередях дрались! Открой комп и убедись! Да если бы не святые девяностые…

— С чего ты взял, что они были святыми?

— В Сети об этом говорят! Почитай на досуге! Или ты, Лёнь, блогеров в упор не видишь? — язвительно заметил Сергей.

— Много они знают о том времени, твои блогеры!Они тогда ещё под стол пешком ходили! А большинства даже в проекте не было!

— А ты, значит, всю ту радость лично лицезрел и большой ложкой в себя запихивал, да? Сколько же тебе лет тогда, долгожитель ты наш? Ну, хорошо! Допустим, ты прав! И всё в том эсесесере так замечательно было, что просто плюнуть некуда! Чего ж не жилось в нём? Чего ж его развалили?