Осокин промолчал. Сделал вид будто не слышал вопроса.

Голубчик, не дождавшись от него привычной реакции, пожал плечами, пощёлкал пультом, и на экране всплыла заставка канала для геймеров. Монструозных размеров танк с двухорудийной башней среди розоватых песков Сахары и падающий в горизонт самолёт, перечеркнувший яркую синеву неба чёрной полосой дыма. Сбоку экрана теснился список доступных игр. Сергей пробежался по нему поисковиком.

— Из чего бы мне сегодня пострелять перед сном? — спросил он сам себя.

— Завтра настреляешься, — пообещал Жагрин. — До звона в ушах. Из автомата. И пистолета тоже. Обещаю.

— Шутить изволите, господин бывший капитан Сил Самообороны? — просматривая список, ёрнически поинтересовался Голубчик. — Нам такие страсти не нужны. Мы люди мирные…

— Есть веское предположение, что там, куда мы едем, мирные люди долго не живут, — с той же интонацией сказал Жагрин. — С оружием у тебя будет шанс пожить немного дольше. Только знать его надо как “Отче наш”! Последнее всех касается. Вопросы?

— Скорей бы машину времени изобрели! — вдруг сказал Осокин.

— Ничего себе заявочка! — удивился Голубчик. — Зачем, Лёнь, тебе машина времени?

— Так… Иногда просто сил нет, как хочется вернуться в прошлое и кое-кого на задний двор Кремля вывести.

— Иваныч! Ты кого учить стрелять собрался? — фыркнул Сергей. — Это же готовый террорист! А если ещё и на машине времени, то самая опасная его разновидность! Нет, не зря, Лёня, тебе пожизненное светит! Вот теперь, наконец, я понял твою злобную натуру и разгадал тайные помыслы! Сань, а ты чего вдруг скуксился? Чем недоволен?

— Как же надоела эта ваша стрельба! — в сердцах ответил Зотагин. — Одни неприятности от неё! Права была тётя Пана! Только хуже всем делается!

— Какая тётя Пана? — заинтересовался Жагрин.

— Ночевали мы у неё. В Заманихе, — сказал Зотагин. — Посёлок так называется. Там водилы часто на ночь останавливаются. Местные живут этим. Ну и мы остановились. А после ужина они о политике заговорили. Вот Настасья, тогда она ещё Вероникой была, по поводу Карги и сказала, что правильно там тех зеброидов завалили. А тётя Пана объяснила ей, что ничего правильного тут нет. Только хуже будет. Потому что на место убитого американца другого поставят. И неизвестно ещё, который из них будет лучше.

— Ночевали? — оживился Голубчик. — А спали как? Вместе?

— Иди ты! — отмахнулся от него Зотагин.

— Уж и спросить нельзя! — шутливо обиделся Голубчик. — Я ж не просто так, я ж из зависти!

— Это Настёна рассказала ей про американца? — Жагрин не обратил внимания на Сергея.

— Нет, — мотнул головой Зотагин. — Ничего Настёна ей не рассказывала. Они об истории говорили. Что там тоже кого-то убивали и ничего хорошего из этого никогда не получалось. Тётя Пана историю вела в местной школе. В Заманихе. Пока школу не закрыли. Или только младшие классы оставили. Я точно не помню.

— Но откуда всё-таки она узнала? Об американце том? — продолжал допытываться Жагрин.

Зотагин чуть не сказал откуда, но вспомнив, как была недовольна тётя Пана, когда он похвастался перед Настёной её владением компьютера, прикусил язык. Нет, в этот раз балаболом он не будет.

— Так мы же Каргу проезжали, как раз когда там из оврага лимузины доставали. На которых американец ехал. Что я в машинах не разбираюсь? Лимузин от простой легковушки уж как-нибудь смогу отличить. Те машины просто в решето были. И зебры уж слишком беспокоились. Даже два индейца над Каргой кружили. «Апачи». Это вертолёты их так называются.

— Я в курсе, — кивнул Жагрин.

— В общем, трудно было не догадаться, — закончил Зотагин.

— Трудно, — согласился Жагрин, внимательно глядя на него.

Зотагин от этого взгляда невольно поёжился и сделал вид, что хочет долить в кружку чая.

— Стрелки хреновы! Ладно бы она только себе жизнь испортила, а мне-то за что? За то, что пожалел, подобрал на дороге? Лучше бы мимо тогда проехал!

— Не договариваешь ты чего-то, Саша! — прищурился Жагрин. — Засуетился вдруг ни с того, ни с сего.

— Нечего мне скрывать, Арсений Иванович! Не стрелял я в гвардейца! Не стрелял!

— Я не про гвардейца. Я про контрабанду. Было?

— Не было, Иваныч! Вот те крест, не было! — перекрестился Зотагин.

— Ну и дурак! — усмехнулся Жагрин, вставая из-за стола. — Всё на сегодня! Отбой! Завтра я из вас все соки выжму, — пообещал он.

12.

Обещанный транспорт появился рано утром через два дня. Зотагин растапливал плиту, когда снаружи послышалось визгливое завывание мощного двигателя. Он подошёл к окну и увидел, как из леса выползло что-то огромное, слепящее прожекторами и остановилось напротив шале. Поработав ещё чуть-чуть вхолостую, двигатель механического монстра взвизгнул напоследок и смолк. Прожектора погасли. В утреннем сумраке смутно угадывались коробчатые очертания вездехода.

— Отмучились, — сказал Голубчик, тоже глядя в окно из-за плеча Зотагина.

— Отчего это ты отмучился? — спросил Сергея Жагрин. Бригадир шнуровал берцы, сидя на табурете возле двери.

— От стрельб твоих, — Голубчик осторожно потёр правое плечо. —Рукой двинуть не могу. Синяк там огромный.

— Синяк у него огромный! — хмыкнул Жагрин. —А кто виноват? Я ведь всех предупреждал, что приклад надо плотнее прижимать… Ладно, пойду запущу генератор. Не в темноте же гостей принимать.

Бригадир вышел. Зотагин вернулся к плите. Подложил под поленья заранее приготовленную лучину и кусок бересты. Чиркнул спичкой, подождал пока займётся огонь и прикрыл дверцу. В пристройке, чихнув пару раз, затарахтел генератор.

— Принесло же их в такую рань! — Сергей сладко зевнул, прикрыв рот ладонью. — Кто у нас сегодня дежурный по кухне?

— Вроде Голубчик какой-то! — из-за перегородки в трусах и майке вышел Осокин. Поёживаясь от холода, тоже выглянул в окно. — Ничего себе трактор! — прокомментировал он и прошлёпал босыми ногами к рукомойнику. Открыл крышку, заглянул внутрь: хватит ли воды.

— Чайник уже на плите, — сказал Зотагин. — Скоро закипит.

— Чай – это наше всё! — согласился Леонид. — Сегодня и варенье из лимонника не помешает.

— Сегодня не только лимонник не помешает, — сказал Голубчик, — Сегодня ещё кое-что не помешало бы. Более серьёзное. Чтобы не нарушать традиций. Могу озвучить предложение перед народом. Надеюсь на вашу поддержку. Подвинься, Сань! — он достал сигарету присел возле печки и чиркнул зажигалкой.

— Озвучь! — засмеялся Скалкин, фыркая под холодной водой. — Обязательно поддержим! Где там наш командующий?

— Генератор запускал, — ответил Зотагин, глядя в окно. — А теперь к машине идёт. Ага, там его уже встречают.

Вытираясь полотенцем, Леонид тоже подошёл к окну.

Жагрин в накинутом на плечи полушубке стоял у транспортёра и разговаривал с вновь прибывшими. Их было шестеро. Один телосложением походил на подростка, а двое других… Зотагин вгляделся. Первый невысокий и коренастый, второй – худой и длинный. Этих ни с кем не спутаешь. Дзьонь и Жиртуев. Неразлучники.

— Пойду оденусь, — сказал Осокин. — Негоже гостей в таком виде встречать. Тем более вон тот, мелкий, вроде на бабу похож.

Он скрылся за перегородкой.

— А чего ты так боишься на Урале, Сергей? — обернулся Зотагин к Голубчику.

— Не понял! — удивился тот. — С чего ты взял, что я чего-то там на Урале боюсь?

— Сам говорил. Бригадиру. Дескать, лучше опять в бега, чем туда. Вспомни.

— А, ты об этом…— Голубчик выпустил струйку дыма в приоткрытую дверцу печки. — Тогда твой вопрос не совсем верный. Я не боюсь. Я опасаюсь. И причины для моих опасений имеются веские. Очень веские, — разгладил он пальцами жидкую бородку. — Катастрофически веские, можно сказать.

— Ты сам там был? На Урале?

— Нет, конечно. С чего ты взял?

— Тогда откуда знаешь?