6.

— Наконец-то! Мы тут тебя совсем заждались! — сказал широкоплечий, похожий на гнома-переростка мужичок.

— С прошлой ночи сидим, ёжики колючие! —подтвердил его спутник. Этот был худым и длинным.

Оба неожиданно появились из густой травы и направились к тягачу, едва Зотагин заглушил мотор, и Вероника спрыгнула из кабины на землю. Одеты в цифровой камуфляж. В руках короткоствольные автоматы с изогнутыми магазинами и складными прикладами.

— Неразлучники? — увидев их, опешила Вероника. — Вы откуда взялись? И как узнали…

— Что тебя здесь встречать должны? Так ты сама сказала. Буетуру, — ответил длинный.

— Ничего я Буетуру не говорила! — возразила Вероника.

— Как же не говорила, ёжики колючие? А кто у него спрашивал, далеко ли от Староверова до базы? — напомнил длинный — Ведь спрашивала?

— Спрашивала. И что?

— Если бы не Буетур, хлопнули бы тебя здесь. И всё, — бросил гном-переросток. — Хорошо он об этом вспомнил, когда Глеб приказал тебя срочно разыскать. И вертушку за тобой прислал. Львович всех в ружьё поднял. С позавчерашнего дня тебя ищем. Везде, где ты бывать любишь.

— Неправда! — Вероника оглянулась на Зотагина, словно ища у него поддержки. — С какой стати им меня это… — она запнулась, стараясь подобрать подходящее слово.

— Правда. Они сами нам признались, — ответил длинный. — Оба-двое. У них даже твоя фотка была. Чтобы без ошибки, значит, ёжики колючие. После всего, что натворили, вы живые им только в тягость. Так и сказали.

— Врёте! — опять не поверила Вероника.

— Какая нам корысть тебе врать? — сплюнул в траву широкоплечий — Мы с Буетуром тебе жизнь спасли. Цени!

— Эт¢ точно, ёжики колючие! — длинный закинул автомат за спину.

— Всё равно не верю! Пусть лично мне скажут! Сами! — потребовала Вероника у гнома-переростка. — Где они?

— Тебе лучше не знать, — ушёл тот от ответа.

— А это кто с тобой? — спросил длинный, кивнув в сторону Зотагина.

Зотагин тем временем вылез из кабины и, прислушиваясь к их разговору, осматривал правую сторону «Питера», куда пришёлся удар. Если бы не кенгурятник, вряд ли после такого удара они вообще куда уехали. Стальные трубы кенгурятника просто уложило на крыло. Пластик треснул до самой боковины капота. Фара не просто разбилась, а вылетела из гнезда вместе с отражателем. Можно, конечно, крыло на стяжки посадить, а если трещина дальше пойдёт? Нет, по-хорошему капот целиком менять придётся. С кенгурятником всё понятно: заново варить и хромировать. Заодно на его крепёж к раме надо взглянуть. Плохо, если и там непорядок. Ещё и разбитое зеркало вдобавок… Короче, сплошные расходы.

— Он… — Вероника понизила голос.

Зотагин насторожился. Опёрся спиной на перекошенный кенгурятник и прислушался, глядя на совещавшуюся троицу. Очень уж хотелось узнать, что она рассказывает про него длинному и похожему на гнома. Но ничего не слышал, как ни напрягал слух. Вероника что-то рассказывала, иногда взмахивая руками. Длинный кивал, поглаживая небритый подбородок Широкоплечий слушал молча, расслабленно положив руки на висевший спереди автомат.

— Да-а-а… Проблема, — наконец громко произнёс длинный, глядя на Зотагина. — И что нам теперь с ним делать, ёжики колючие?

Вероника пожала плечами. Вам, дескать, решать. Как решите, так и будет. Лично ей всё равно.

Зато Зотагину было не всё равно! Колючие там у длинного ёжики или без колючек, но его такой поворот не устраивал. Он – проблема? С какой-такой стати? Это надо ещё посмотреть, кто кому стал проблемой! На его взгляд самой большой проблемой была сама Вероника. И для него и, как Зотагин понял из предыдущего разговора, для них тоже. Как они решают свои проблемы он тоже понял. Ясно ведь как день, что настоящие её встречающие сейчас отдыхают где-то поблизости. Есть основания предполагать, что и он к ним вскоре присоединится. Странно, но страха Зотагин сейчас не чувствовал. Не то чтобы совсем не боялся – боялся, конечно. Просто накатившая злость задавила страх. Злость прежде всего на себя. Знать бы наперёд, проехал бы тогда мимо! Несчастненькой она прикинулась! Артистка, мать её! А он, дурак-дураком, повёлся! Пожалел! Идиот!

Теперь-то Зотагин знал, кто Вероника на самом деле. Ещё там, на дороге, догадался. Не сразу, конечно. Но пазл сложился быстро. Да и сама Вероника не скрывала. После того, как убила державника. Вначале Зотагин подумал, что она стреляла в него по дурости из-за страха перед тюрьмой. Ведь тот обещал посадить её надолго. За неуплату налогов.

— Шутишь? — удивилась Вероника. — Проблема с налогами решается быстро. Деньгами. А он чересчур дотошным оказался. На свою голову… — попеняла она убитому.

— Дотошным? — переспросил Зотагин.

— Дотошным, — подтвердила Вероника. — Копни они глубже…

— А там есть что-то глубже?

— Есть. Карга.

— Карга, значит… — почему-то не удивился её признанию Зотагин. —Так ты из тех троих, что с зениткой по тайге носились?

— Откуда знаешь, что нас трое было? — насторожилась Вероника.

— Егорыч сказал, — ответил Зотагин. — Наследили вы там. Носились как угорелые. Стадо кабанов позавидует.

— И ничего мы не носились, —обиженно возразила она. — Отработали по целям и спокойно уехали.

Зотагин покосился на Веронику. На её лице и впрямь читалась обида. У той, что тогда и только что хладнокровно стреляла в людей! Отработала, как она сказала, по целям. Что надо иметь в мозгах, чтобы вот так спокойно заявлять об этом? Тем более ей, почти девчонке? Но имеет ведь что-то! Теперь-то он не сомневался: она и его могла пристрелить, как обещала. Походя. Как застрелила того гвардейца. Но удивительнее другое. То, что он сейчас спокойно обсуждает с ней это. Ну, почти спокойно. Будто так и надо. Зотагин тряхнул головой.

— Развилка, — сказала Вероника.

— Что?

— Поворот, говорю, не пропусти. Видишь? — кивнула она вперёд.

Пистолет Вероника убрала от рёбер Зотагина. Сейчас оружие лежало у неё на коленях, но ствол по-прежнему был направлен в его сторону. Хорошо хоть, палец с курка сняла. Даже расслабилась, откинувшись на спинку сиденья.

Если бы Вероника его не предупредила, Зотагин наверняка пропустил бы этот поворот. Собственно, никакой развилки тут и в помине не было. Была заросшая кустарником и подлеском старая просека с пологим размытым дождями и временем съездом с тракта. Просека с поворотом уходила в глубь леса и сразу терялась среди деревьев. Зотагин, притормозив, свернул с трассы. Тягач вломился в кусты лапчатки, брызнул из-под колёс грязью, скрытой разлапистыми листьями папоротника бочажины и, переваливаясь на неровностях, углубился в лес. Внутри фуры что-то погромыхивало, да и сама она неприятно скрежетала креплением в металлическом захвате седла. Зотагину вспомнилась та давняя просека, где он куковал несколько дней ожидая помощи.

— Можем сесть, — честно предупредил он. — «Петруха» таких дорог не любит.

— Всего-то семь километров осталось, — успокоила его Вероника.

— Может пешком дотопаешь? — предложил Зотагин. — А я на трассу вернусь.

— Ты куда делся, Лешак? Я тебя не вижу! — внезапно ожила радиостанция голосом Бомбилы. — Радио слушаешь? Там по новостям передают, будто державника убили и копов ранили. Возле Заманихи, где мы недавно были! Представляешь? … Ну ни хрена себе… — через секунду изумился он. — Тут о твоей машине говорят! Перехват на тебя объявили, Лешак! Так это ты их там, возле Заманихи что ли?.. Охренеть! Ты куда делся-то?

— Хочешь вернуться на трассу? — съязвила Вероника.

— Да пошла ты! — огрызнулся Зотагин, выключая рацию.

— Верное решение. — одобрила та. — Как думаешь, не сдаст он нас полиции?

— Бомбила? Вряд ли, — мотнул головой Зотагин. — Иначе свои заклюют. Шоферня. Не любим мы этого. Скажи лучше, зачем вам надо было того американца убивать?