— Знаешь, что это? — прозвучал голос внутри головы.

— Адские котлы, в которых тебе самое место?

— Я рад, что ты всё ещё не лишился чувства юмора. Но вынужден тебя огорчить, витязь, это ваше будущее. Здесь охлаждаются стержни ваших электростанций. Да, реакторы заглушила автоматика, но это совсем другое дело. Буквально на прошлой неделе здесь замолчал последний насос, который помогал остывать отработавшему ядерному топливу. Как думаешь, сколько времени потребуется, чтобы отсюда испарилась вся вода? Лично я дам вам… скажем, месяц максимум. О да, я понимаю твои чувства.

Миг — и я снова вернулся на место. Вокруг снег, два десятка бесов, направленные в нашу сторону стволы и Баал с кривой самодовольной ухмылкой на лице.

— Ты ведь понимаешь, что вас ждёт, когда вся эта радиоактивная каша вскипит? Катастрофа на Чернобыльской АЭС покажется утренником в детском саду в сравнении с тем, во что превратиться твой мир. Я бы мог это остановить, но есть одна проблемка. — Баал сделал жест, показывая, насколько она мизерная. — Ты ведь понимаешь, о чём я, не так ли?

— Так убей меня — и откроешь границы, — хриплым от волнения голосом произнёс я.

— Да я бы с радостью, только это так не работает. Нужна жертва, понимаешь? Исай принёс в жертву себя, запечатывая границу, и как бы мне того ни хотелось, тебе придётся поступить так же, иначе ничего не получится. А я обещаю, что сделаю всё, чтобы с твоим миром ничего не случилось. Если хочешь, я даже оставлю в живых всех, кто тебе близок. Да ты не спеши, подумай как следует, я ведь обещал дать тебе время. До встречи, витязь. Надеюсь, до скорой.

Баал развернулся и исчез, словно растворился в воздухе. А спустя пару секунд жизнь сняли со стоп-кадра. Остальные бесы ушли точно так же: будто перешагнули некую грань, за которой их не было видно.

— Блядь! Какой осёл это придумал! — оглушил меня криком Колян и в недоумении начал осматриваться. — Чё с машиной-то случилось? А ты чё такой бледный, будто призрака увидел?

В кремле царила суета. Не такая, как обычно или при нападении, но она всё же настораживала. Со стороны кухни доносились аппетитные запахи, и рот тут же наполнился слюной, а живот призывно заурчал. Колян остался вздыхать возле машины. Меня его причитания уже немного раздражали, тем более что я слушал их всю дорогу.

То, что мне поведал Баал, я пока не рассказывал. Это ещё проверить нужно, прежде чем людей пугать. Однако что делать, если всё окажется правдой? Неужели придётся пустить себе пулю в лоб? Нет, я не боюсь смерти, слишком часто доводилось ходить по краю, а несколько раз даже заносить ногу над пропастью. Но всё равно, как-то это… не по-христиански, что ли? Одно дело в бою голову сложить, и совсем другое — лишить себя жизни собственноручно. С другой стороны, если прижмёт, куда я, нахер, денусь⁈

— Валерич! — позвал я старика, распахнув дверь в его комнату. — Блядь, да где его черти носят?

Прикрыв створку, я спустился в вестибюль бывшей администрации и вышел на улицу. Мимо прошёл мужик, тянущий за собой санки с какой-то снедью в сторону кухни. Как же его, дай бог памяти…

— Слав, здорова, — придержал я работника. — Ты Валерича не видел?

— На стене он, с гостями, второй час владения показывает, — охотно ответил он.

— Чего? С какими ещё гостями?

— С Рязани вроде, — пожал плечами Вячеслав. — Часа три назад по реке пришли.

— Ясно. — Я почесал подбородок. — А где конкретно на стене, не скажешь?

— Вроде к надвратной башне уже пошли.

— О, благодарю!— Я хлопнул Славика по спине и поспешил к главным воротам.

Гости, да ещё с Рязани?.. Интересно, за каким хером они к нам припёрлись? Вот пятой точкой чую, что им от нас что-то надо. Не удивлюсь, если ехали склады наши прошерстить. Ну, может, не те, что в кремле, а вот по городу полазить точно не побрезгуют.

Я взлетел по лестнице и почти сразу услышал голоса, вот только доносились они слева, со стороны казарм. Раньше, в мирное время, здесь располагался музей и проводились различные выставки. Но мы вернули им изначальное предназначение. Вынесли к чёртовой матери весь хлам, соорудили кровати, поставили печь. И теперь здесь поселили тех, кто не успел или не захотел заново обзавестись семьёй, а предпочёл «тянуть лямку» службы. К слову, я поселился здесь же, хоть мне и предлагали отдельные пенаты.

На самом деле места здесь хватало всем и даже с приличным запасом. Но ведь всё это приходится ещё и отапливать. Одна отдельная комната сжирает почти десять кубов дров за зимний период. И смысл рассаживать шесть десятков человек на индивидуальные жилплощади? Проще поддерживать очаг в одном большом общежитии. К тому же в этом есть свои плюсы. Например, огонь в печи никогда не гаснет. Смена караула происходит каждые четыре часа, так что успеваем поддерживать даже ночью.

— А вот и он, — указал на меня Валерич, когда я ввалился в казармы. — Все рейды под его началом, так что Сергей Николаевич лучше объяснит, как у нас всё устроено.

— Валерич, можно тебя на секундочку? — попросил я коменданта.

— Простите, я ненадолго, — вежливо отпросился он. — А вы пока осмотри́тесь, можете койки занять.

— Ты чё, совсем из ума выжил⁈ — зашипел я, как только мы вышли за дверь.

— Ты мне здесь давай не это… Раскомандовался он! — Валерич моментально встал в позу.

— Здесь не гостевой дом, у нас тут часовые квартируют, а ты к нам в тыл пришлых подселяешь? Короче, чтоб через пять минут их здесь не было, понял меня?

— Да они нормальные, их Лёшка всех проверил.

— Мне насрать. В администрации у себя посели или в храме положи, раз они нормальные. Ты за каким хером их по стене водил?

— Показывал, как у нас тут всё устроено.

— Господи! — Я даже глаза закатил. — Не было печали…

— Да чего ты взъелся-то?

— А то, что ты чужакам всю нашу оборону показал. Они, небось, уже и количество часовых в смене посчитали.

— Серёж, у тебя паранойя, что ли? Я ж тебе объясняю: они наши, нормальные. Лешка им ауры считал, Всеволод каждого проверил.

— Блядь, Валерич, давай ты не будешь спорить там, где ни хера не понимаешь! Я к тебе в бытовые вопросы не лезу, и ты свой нос в оборону не суй. Чтоб я больше этого не видел, понятно?

— Лешка разрешил…

— Лёшка твой сейчас отдельно пизды получит! Всё, базар окончен, выводи их к чёртовой матери. А, и вот ещё, на… — Я протянул Валеричу таблетки.

— Не надо мне, Любке отнеси, я ей должен.

— В смысле? — уставился на Валерича я.

— В прямом. Я к ней днём забегал, она мне пластинку выписала, сказала — последняя. Отнеси в лазарет, пусть спрячет, у ней целее будут.

— Вот ты взял, сам и отнеси.

— А мне некогда, нужно теперь бытовые вопросы с гостями решать, — вернул мне шпильку старик и тут же шмыгнул за дверь, лишая меня возможности ответить.

— Вот же… мудак старый, — с ухмылкой произнёс я, но совсем без злости.

Знаю я, зачем он всё это задумал. Сам, поди, к таблеткам даже не притронулся, вон как скачет, любой молодой позавидует. А мне весь мозг уже проел за то, что я Любе должного внимания не уделяю. Вот что за люди, каждому нужно с советом подойти, особенно если дело отношений касается. Да вот хрен ему по старой морде. Сам взял — сам пусть и отдаёт.

Я спустился с лестницы и прямой наводкой отправился обратно в администрацию. Сейчас оставлю таблетки на тумбочке у двери — и жрать. Сил уже терпеть нет, весь день на морозе, ещё и с приключениями. После такого ни о чём кроме горячих щей думать не хочется.

По ним, кстати, больше всего скучаю, а ещё по борщу. Бабы обещали весной посадить. Глядишь, если всё нормально будет, и щи, и борщи появятся. А пока как-то так, супы из тушняка с вермишелью да уха, когда улов есть. По пятницам гороховый ещё варят, но даже он уже приелся настолько, что иногда от порции отказываюсь.

Завершив свой коварный план по возврату таблеток, я, довольный собой, выскочил на улицу и сразу взял курс на столовку. Однако подойдя к двери, обнаружил, что та закрыта. Чуть поодаль топтались несколько мужиков и нервно курили, бросая косые взгляды на помещение. По ходу, тоже хотели пупки набить, да не тут-то было.