Это не было комнатой, но и открытым пространством его не назовёшь. Некий пузырь на пересечении потоков энергий и материй, которые переплетались, образуя причудливые фигуры. Лишь спустя несколько ударов сердца я понял, что всё ещё нахожусь в кузове вахтовки, которая мчится сквозь снежные завалы. А формы, сплетённые из разноцветных искр и потоков — люди и предметы интерьера.

Миг — и всё это сжалось до размеров атома, а я уже смотрел на то, что мы называем планетой. Её структура была настолько сложна и неописуема, что все наши познания и научные труды, накопленные за тысячелетия, выглядели детским рисунком. Человечество не смогло познать и миллионной доли процента от всех тех процессов, которые определяли саму суть существования Земли. Всё, что мы знали и умели, всё то, что делало нас великой цивилизацией, являлось лишь песчинкой истинных возможностей. Где-то мы оступились, а поднявшись, потеряли верное направление и пошли не в ту сторону.

И снова, всего за мгновение мир сжался до пределов галактики, окончательно уничтожая всё, что мы знали о процессах формирования звёздных систем. Мы копошились даже не в песочнице, создавая куличики и представляя себя великими созидателями в этот момент. Наше познание сущего больше походило на тыканье слепых котят в пушистое брюхо матери-кошки. Притом на той стадии, когда без её помощи они даже не способны отыскать сиську, чтобы поесть.

А ещё скопление звёздных систем очень сильно напоминало нечто живое. Из тех же потоков были сотканы люди в будке вахтовки, они даже сплетались аналогичным образом. И то место, что образовывало центр масс, излучало сознание. Оно мыслило, диктовало условия, создавало законы, которым подчинялось всё.

Эти существа были повсюду. Некоторые образовывали группы, другие находились в гордом одиночестве, и все они одновременно являлись единым целым. Множество энергетических потоков связывало их между собой, создавая бесконечную сеть сознаний, по которым непрерывно метались импульсы.

Всё то, что мы представляли хаосом, на самом деле имело порядок. Невероятный, колоссальных размеров и совершенно непостижимый для простого человеческого понимания, но в то же время объяснимый одним словом «жизнь».

— У тебя нет права находиться здесь, — внезапно прозвучал в голове приятный, с бархатными нотками голос.

— Кто ты? — ляпнул я первое, что пришло на ум. — Ты бог?

— Нет, я не совсем подхожу под понятие, которое ты вкладываешь в это слово. Более важно: кто ты и как ты здесь оказался?

— Человек, — ответил я и зачем-то уточнил: — С планеты Земля.

Голос не ответил, но я почувствовал, как меня за мгновение будто разобрали на атомы и снова собрали обратно. А затем по всему пространству пробежала волна, будто говорящий со мной обменивался информацией с другими существами. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем голос появился вновь.

— Я понял: вы случайный эффект отмирающей ветви.

— В смысле — случайный? И почему отмирающей?

— Ваше существование — ошибка.

— Почему? Кто это решил?

— Смотри, это твоя ветвь.

Вселенная вновь сократилась до галактических масштабов. Не знаю, что именно хотел показать мне голос, но я увидел лишь очередное звёздное скопление с очередным ядром разума в центре.

— И что я должен увидеть? — спросил я у невидимого собеседника.

— Смотри, — не стал вдаваться в объяснения он.

Галактика плавно отдалилась, не резким скачком, как было до этого. И когда существ вокруг стало сильно больше, я наконец увидел то, о чём говорил голос. Мы были отрезаны от других. Нет, никакой видимой границы или ещё чего-то подобного я не заметил. Однако все импульсы, что постоянно метались между сущностями, проходили мимо. С нами никто не общался. Да и на фоне других мы выглядели более блекло.

— Но почему? Что с нами не так?

— Разум.

— Я не понимаю…

— Мне сложно оперировать в рамках твоих знаний. Они слишком скудны.

— Так объясни на своём языке.

И в следующее мгновение меня захлестнул поток информации. Он был настолько огромным, что сознание просто смело, будто волной цунами. В один миг я разлетелся на триллионы осколков, которые попросту в ней растворились.

— Что с ним? — участливо спросил Маркин.

— Понятия не имею, — пожал плечами склонившийся над телом витязя Всеволод. — Впервые в жизни сталкиваюсь с таким.

— У тебя получится его вылечить? — уточнил стоящий у двери Исай.

— Возможно, но я не знаю как. Что вообще произошло?

— Мы думали, он уснул, — ответил Лёха, который сидел на корточках в углу, недалеко от Исая.

— Все его показатели именно на это и указывают, — произнёс знахарь. — Но аура… Никогда не видел ничего подобного.

— Так он что, умер? — уточнил Шкет.

— Типун тебе на язык, — выругался старик. — Живой он, дышит вон, и сердце стучит.

— Летаргический сон, — с умным видом добавил пацан. — Я про такое по телику видел. Он так может лет сто проспать.

— Если ты хоть немного прав, то нам жопа, — задумчиво пробормотал Исай. — Сев, ты же всемогущий, неужели ничего нельзя сделать?

— Наверное, можно, но я не знаю как.

Я слышал их. Голоса доносились, словно сквозь вату и были одновременно гулкими, как в бесконечном тоннеле. Порой приходилось додумывать фразы по контексту, потому что некоторые слова попросту терялись в фоновом шуме миллиардов других голосов.

Иногда мне удавалось вынырнуть на поверхность, вот как сейчас, но такие моменты длились недолго. Вскоре меня накрывало очередной волной и вновь тянуло на дно информационного безумия, в котором я оказался. Знания миллиардов вселенных от начала времён продолжали рвать моё сознание, которое и без того распалось на атомы, а может, и того меньше.

Я одновременно ощущал себя везде, в каждом мгновении жизни всех миров. Я видел то, что неподвластно пониманию человеческого мозга. Я был всюду и одновременно нигде.

— Хватит! — в очередной раз вынырнув на поверхность, взревел я.

И в тот же миг неведомая сила собрала меня в единое целое. Голоса стихли, и пространство заполнила звенящая тишина. Меня окружала абсолютная пустота…

«Как же хочется жрать!», — было первое, о чём я подумал. А затем подумал о том, что, оказывается, вновь могу думать, и распахнул глаза. Вокруг царила темнота, да такая что глаз коли, даже зрение витязя не спасало. Всё-таки в его основе лежит природный механизм, который требует хоть толики света, чтобы усилить его до видимого спектра. Похоже, что сюда не проникало нисколько. Интересно, а где я?

Я попытался подняться, но у меня ничего не вышло. Нет, совсем немного дёрнуться удалось, но голова упёрлась во что-то жёсткое…

— Да ну нахуй! — возмутился я, и голос прозвучал очень плотно, будто я нахожусь в хорошо изолированном помещении.

Впрочем, не так уж я и неправ. Земля прекрасно скрадывает звук. Едрить-колотить, они меня что, похоронили? У них что, совсем мозгов нет? Или я действительно того?

Бред, с того света не возвращаются. Хотя Исай, опять же… Жарко здесь, первый звоночек, что пространство перенасыщено углекислым газом. А значит, пора выбираться из этой ловушки. Надеюсь, снаружи никого нет. Забавно, конечно, выйдет, когда я выберусь из-под земли. С другой стороны, реакция на испуг у всех разная. Обидно получится, если я сдохну от пули, едва выбравшись из могилы.

Осталось разобраться, как выкарабкаться из этого чёртового ящика. Слишком уж здесь тесно, чтобы размахнуться и разбить доски. Давить тоже не вариант. Может, я и сильнее обычного человека, но не настолько, чтобы поднять несколько сотен килограммов сырой земли. В том, что она сырая, сомневаться не приходится.

Кстати, совсем не холодно. А ведь в наших широтах земля имеет свойство промерзать аж на пару метров. Но даже если в этом году из-за сугробов глубина промерзания меньше, холодрыга в могиле должна стоять знатная. А с меня аж течёт, вся спина уже насквозь мокрая. Сколько же я здесь пролежал⁈