Небрежно закинув всё обратно в рюкзак, я кое-как поднялся. Убедился в наличии мечей, проверил подсумки и оружие… Вот же чёрт, очередная странность: все мои вещи оказались нетронуты. Оружие готово к бою, даже наполовину пустой магазин болтался в набедренной сумке.

Я снова скинул рюкзак и выудил пачку с патронами из бокового кармана. Добил магазин до полного и вставил его в карман разгрузки на груди. Вот теперь можно идти.

До двери я брёл, придерживаясь за стену. Постепенно головокружение отступило, но его место заняла тошнота. Видимо, зря я набил живот жирной пищей после нескольких дней голодовки. Так и заворот кишок недолго заполучить. Но надеюсь, моё тело справится с этой проблемой. Как говорил мой первый командир: «желудок бойца должен переваривать гвозди». И он реально мог жрать всё, что не прибито. В части ходили слухи, что однажды его группа десантировались в тыл врага, но пилоты что-то напутали, и они неделю брели по степи. И чтобы выжить, жрали всё, что только могло ползать. Ну, то такое… Не всем армейским байкам стоит доверять, хотя допускаю, что подобная ситуация имела место в рядах нашей доблестной.

Я толкнул дверь и тут же прикрыл глаза от ударившего в них солнечного света. Пришлось подождать, чтобы привыкнуть, и это снова показалось мне странным. Ведь до этого зрение без особого труда моментально перестраивалось, даже если в полной темноте кто-то светил мне прямо в лицо мощным фонарём.

Нет, со мной определённо что-то не так. Я чувствовал, что мои способности всё ещё на месте, знал, как заставить их работать, но тело будто сопротивлялось, не хотело задействовать скрытые резервы.

Не стоит исключать, что оно разбирается лучше. Истощение — это не шутка. Заставляя работать что-то одно, организм забирает энергию у другого. Так что правильнее потерпеть и как следует восстановиться, а уже затем копаться в подсознании и снимать блоки, если они там всё-таки есть.

Покачивающейся походкой я наконец выбрался на улицу. Морозный воздух быстро прочистил мозги, даже тошнота немного отступила. Я осмотрелся, но вокруг, кроме снега, не было ничего. А ведь я точно помню, где мы оставили машину и как пробивались к зданию реактора через глубокие сугробы. Сейчас о нашей тропе напоминала лишь лёгкая неровность. Похоже, я и вправду провалялся на полу не один день.

Но почему мои парни меня бросили? Что произошло? Что заставило их так поступить⁈ Гипотеза у меня, конечно, имелась, но я старался отогнать её как можно дальше. Скорее всего, они решили, что я мёртв, и произошло это вовремя схватки. Только это могло стать оправданием, ничего другого я принять не смогу.

Но впереди у меня очень много времени для размышлений. Ведь нужно как-то отсюда выбираться. При всей современной системе безопасности, АЭС по-прежнему стараются выносить подальше от населённых пунктов. И по сугробам до ближайшего посёлка Костово мне предстоит пробиваться не один час. Так что силы явно ещё пригодятся.

Прежде чем отправиться в путь, я всё же соорудил себе нечто похожее на снегоступы. Переть напролом через сугробы, которые местами доходили аж до груди, — такое себе удовольствие. А в моём нынешнем состоянии я бы и ста метров не прошёл. Даже просто бродить по опустевшим коридорам АЭС — и то давалось с большим трудом. Я пытался отыскать хоть какое-то подобие мастерской, и когда набрёл на слесарку, радости не было предела.

Для начала я всё же передохнул в пропитанном промышленными смазками кресле. А когда глаза вновь начали закрываться, пересилил себя и взялся за обыск помещения. В идеале сообразить бы лыжи, но в данных условиях это нереально. А вот прикрутить к ботинкам по куску фанеры — вполне себе. Осталось лишь найти хоть что-то для этого подходящее. Вот только, как назло, на глаза ничего не попадалось. Я даже хотел разобрать один из информационных стендов, но тот оказался из пластика. Идти в таких просто нереально, слишком сильно скользит. Дерево подойдёт гораздо лучше…

«Стоп! Вот я осёл!» — В голове промелькнула дельная мысль, и я снова вернулся в коридор.

Сняв со стены два стенда, я принялся за работу. Решение оказалось на поверхности и хорошо, что идея возникла сразу, а не «опосля», как в известной поговорке. Пластик прекрасно меняет форму при нагреве, а значит, короткие лыжи из него выйдут просто загляденье. Сантиметров по двадцать в ширину и почти восемьдесят в длину. Такая площадь должна удержать меня на поверхности снега. Единственное, нужно как-то обеспечить жёсткость конструкции. Слишком уж хлипкий материал. Наверняка будет прогибаться под моим весом, а на морозе, чего доброго, сломается. Видимо, без деревяшек всё же не обойтись.

Я снова принялся шарить по мастерской, но ничего подходящего на глаза так и не попалось. Но когда я в очередной раз вернулся в кресло, чтобы перевести дух, взгляд упёрся в коробку, в которой, среди прочего, лежало несколько баночек с цианокрилатом. А ведь это отличный клей для пластика! К тому же не требует много времени для высыхания. Не факт, что его хватит надолго, но уж до посёлка я точно доскоблю. А там придумаю что-нибудь, может, даже нормальными лыжами разживусь. Наверняка там есть какая-то школа.

Первым делом я сунул обледеневшие баночки с клеем себе в промежность. Пришлось немного пошипеть и перетерпеть неприятные ощущения, но другого способа согреть содержимое я не видел. Мороз слишком крепкий, и я понятия не имел, как цианокрилат себя поведёт. Всё-таки мне нужна максимально надёжная конструкция. Остаться без средства передвижения посреди поля очень не хочется. Затем я выбрался в соседний кабинет, где подхватил несколько папок с документацией и какие-то книги. Приличный костёр из этого не развести, но чтобы прогреть пластик, за глаза хватит.

Несколькими струбцинами я зафиксировал стенд на верстаке, разметил рулеткой и взялся за ножовку. Размеренный физический труд быстро привёл мысли в порядок. Я даже видел финальный результат готового изделия и не спеша двигался к заданной цели. Вот не зря в народе ходит поговорка: «Голь на выдумки хитра». Надеюсь, у меня всё получится.

Четыре ровных отреза легли на соседний стол, и я принялся кроить остатки пластика, шинкуя его на мелкие кусочки. Им суждено стать рёбрами жёсткости. Затем пришла очередь наждачной бумаги. Вначале нужно сгладить линии отреза, а следом заматовать склеиваемую поверхность. Так детали лучше схватятся.

Когда всё было готово, я перешёл ко второму этапу — сборке. Вначале разложил все детали, примерил и прикинул, как лучше всего их распределить. Разрезал пожарный рукав, сделав из него два ремня, и при помощи рулетки поставил две отметины на заготовках. Затем подумал и отхватил от рукава ещё два куска, которые собирался приклеить к верхней части лыж, чтоб ноги не выскальзывали из петли. Собрав первый макет, я отошёл подальше и довольно кивнул. Выходило очень даже сносно. Осталось доделать и испытать.

Я намял небольшую кучку шариков из бумаги, чтобы они дольше горели, развёл огонь и принялся разогревать детали. Затем смочил кусок ветоши ацетоном и, обезжирив поверхность, приступил к сборке. Каждую деталь прижимал с помощью струбцины, чтобы максимально надёжно склеить их между собой. На нижнюю часть, поперёк, с равномерным шагом, разместил небольшие отрезы, выждал для верности несколько минут и попробовал их оторвать. Ничего не вышло, а значит, я всё делаю правильно. Теперь пришла очередь верхней части. Её я тоже предварительно разогрел, обезжирил и нанёс клей. Затем установил на предварительную отметку сшитое из пожарного рукава кольцо, ровно уложил поверх кусок пластика и ещё прижал струбцинами к столу.

Спустя несколько минут у меня получилась довольно прочная, но всё ещё гибкая конструкция. Я снова разогрел один из концов, слегка изогнул его, чтобы не черпать снег при ходьбе, и побежал испытывать готовое изобретение. Лыжа прекрасно скользила и выдерживала мой вес, что, собственно, от неё и требовалось. Довольный собой, я вернулся в слесарку и занялся изготовлением второй.