Напрягаясь изо всех сил, я потянулся к внезапному союзнику, уцепился за воображаемую руку. А когда наконец вырвался из капкана, это нечто взревело. Нет, я не слышал звука, но то, как повело себя существо, было наиболее близко к гневному крику.

— Ты совсем идиот⁈

— Что?.. Как?.. Кто ты⁈

— Тот, кого попросили присмотреть за тобой.

— Кто попросил?

— Исай.

— И где он? Мне нужно срочно с ним поговорить.

— Боюсь, в ближайшие несколько лет это будет невозможно.

— Почему? У нас нет столько времени! Передай ему, что мне нужно срочно его увидеть.

— Я же сказал тебе: это невозможно. Его больше нет среди нас.

— Тогда где он?

— С вами. Неужели ты так слеп, что не смог рассмотреть его?

— Что? Какого хрена⁈ Эй! Подожди…

— Тихо, тихо, Могила! Ты чего⁈ — Внезапно я увидел перед собой испуганное лицо Лёхи. — Что там произошло? Ты вдруг побледнел, упал…

— Сложно сказать, — севшим голосом ответил я.

— Ты нашёл Костю?

— Нашел. Его похитили, и он уже далеко.

— Догнать успеем?

— Нет, — покачал головой я. — Они уже добрались до своих. Готовь группу, выходим на рассвете.

— Принял, — кивнул витязь. — Может, тебя к Всеволоду или в больничку?

— Да нормально всё. — Я попытался подняться, но голова закружилась, и я снова опустился на пол. — Ща, только отдышусь немного.

Нет, всё-таки воевать в тысячу раз проще, чем понять то, что творится в женских головах. Буквально на прошлой неделе мы с Алисой нормально общались, а вчера она мне даже дверь не открыла. Нет, после расставания всё же осталось некое напряжение, но то такое… Сложно продолжать дружить, когда кто-то затаил обиду. А иначе и не получится. Разрыв отношений — это всегда больно, даже если оба к этому готовы и устали друг от друга. Никто не хочет быть брошенным, ведь это удар по самолюбию.

Ладно, рано или поздно я её выцеплю. За стенами кремля не так много мест, где можно спрятаться, все на виду. Хотя часто замечаю: когда тебе срочно кто-то понадобился, на его поиск можно полдня потерять. Помню, как-то Всеволода поймать пытался, так несколько часов за ним по территории бегал. И главное, кого ни спроси — «вот только что туда пошёл, буквально минуту назад».

Да, жизнь без мобильных телефонов стала чуточку сложнее. А может, и нет. Ведь в детстве мы как-то без них обходились? Сколько раз вспоминал и удивлялся: как мы находили друг друга? Выходишь на улицу — и уже знаешь куда бежать, чтобы с пацанами пересечься. Зато сейчас, когда у каждого в кармане телефон, — хрен кого отыщешь. Парадокс.

— Ну что, командир, как действовать будем? — подкинув дров в печку, что расположилась позади кузова вахтовки, спросил Лёха. — Нам бы для начала языка взять, примерный план территории заполучить. Боюсь, за день не обернёмся.

— А я с ними драться и не собираюсь, — ответил я. — Это не тайная операция, а визит вежливости.

— Думаешь, они нас с хлебом и солью встречать будут? — усмехнулся витязь.

— Посмотрим, — пожал плечами я. — В крайнем случае перейдём к плану «Б».

— Я всё ещё считаю, что нужно было вначале Мишаню похоронить.

— Его и без нас закопают. Колян присмотрит, чтоб всё нормально прошло, — спокойно ответил я. — Живые важнее мёртвых.

— Пиздец, — прошипел Серёга и отвернулся к окну.

— Тебе что-то не нравится? — Я посмотрел на пацана. — Да ты говори, не стесняйся, здесь все свои.

— Да, не нравится! — тут же взвился Шкет. — Он был нашим другом, мы с одного котелка ели, а ты о нём так…

— Как — так?

— «Без нас закопают», — передразнил меня он. — Какой же ты всё-таки мудак!

— Сидеть! — рявкнул я на рванувшего было к парню Лёху. — Пусть выговорится.

— Да я как бы всё сказал, — шмыгнув носом, буркнул пацан. — Как вернёмся, уйду из отряда.

— Дело хозяйское, — ответил я. — Только ты мне вот что скажи: как, по-твоему, я сейчас должен поступать? Бросить второго нашего друга, который пока ещё жив?

— Я не об этом… Просто… Неважно, короче.

— Да нет, как раз важно. Я понимаю, что ты хочешь сказать. Думаешь, мне плевать на смерть товарища?

— А чё, разве не так?

— Выходит, если я не рыдаю у его тела, значит, мне насрать?

— Да чё ты передёргиваешь-то⁈

— А в чём тогда твоя претензия? С хуя ли ты решил, что имеешь право осуждать то, как я переживаю потерю⁈

— Эй, Могила, тихо ты, не заводись, — придержал меня за руку Лёха. — Ну, попутал немного пацан, молодой ещё, кровь горячая.

— В твоей группе пойдёт, — кивнул на Шкета я. — И глаз с него не спускай. Домой вернёмся, пусть в гарнизоне месяцок постоит.

— Ну и пожалуйста, — буркнул пацан.

— Рот закрой, — сухо приказал Лёха. — Ты себе уже на десяток нарядов наговорил.

В кузове повисло напряжённое молчание. Наверное, я как никто понимал, что творится на душе у Серёги. Мы с Мишкой тоже были дружны. Однако для парня он стал настоящим отцом. Пожалуй, он со Шкетом проводили больше времени, чем с Настей. Крепко сдружились, ничего не сказать. Я-то думал отвлечь парня работой, а вышло всё с точностью до наоборот. Моя ошибка, недоглядел. Не следовало его тащить с нами. Ну, теперь уже ничего не исправить.

Нет, я нисколько не обижался на его слова, хоть в них не было и толики правды. Да и сам Шкет прекрасно это понимал. Просто ему сейчас тяжело и необходимо выплеснуть злость, вот и выбрал меня крайним. Из отряда он не уйдёт, в этом я уверен на все сто. Постоит месяцок в дозоре под видом наказания, тем более что мы как раз собираемся окопаться, и вернётся в строй.

— Значит, смотри. — Лёха снова плюхнулся на сиденье рядом. — Насколько мне известно, кремль в Рязани — ни в пизду. Там даже забора нормального нет, не то что стены. Может, не стоит лезть сразу в лоб?

— Лёх, я не хочу воевать против своих, — ответил я. — Да, они поступили некрасиво, но я уверен: на то были веские причины. Схватиться за стволы мы всегда успеем, давай попробуем решить вопрос мирно. Хватит с нас смертей, нас и без того мало.

— Ты так и не рассказал, что случилось в храме?

— Да я пока и сам точно не знаю, — честно признался я. — В последнее время вся жизнь кувырком. Не понимаю, за что хвататься. А если сейчас с рязанскими ещё закусимся, вообще гаси свет.

— Но и дружбу с ними водить, после такого… — Лёха поморщился и покрутил пальцами в воздухе.

— Нам в любом случае придётся налаживать отношения с другими выжившими. Хотя согласен, странный поступок с их стороны. Могли бы просто попросить Костю на время, уж решили бы что-нибудь.

— Да они как бы просили… — Виновато глядя исподлобья, витязь почесал переносицу. — Там Валерич в залупу попёр: «Нет», — говорит, и всё тут.

— Вот сейчас не понял? — Я удивлённо уставился на приятеля. — Когда это они успели? И почему я об этом не знаю?

— Там по рации базар был. А потом они приехали, типа в бункер…

— Лёх, вы чё, блядь⁈ — Я запнулся, пытаясь подобрать слова, и приятель тут же воспользовался паузой.

— Мы подозревали, что какая-то херня может произойти, Костя под постоянным наблюдением находился. А потом у вас там завертелось, вот и… Проебали, короче.

— Пиздец, — выдохнул я. — И ты мне об этом только сейчас говоришь⁈

— Ну, извини, — развёл руками товарищ. — Не все же такие безгрешные, как ты.

— Блядь, как дал бы! — пригрозил кулаком я. — Ну, теперь всё встало на свои места.

— Ты о чём?

— О том, зачем нас рязанские в бункере прижали. Они готовились к торгам, а не то, что я подумал. Я ведь всю голову сломал, как они могли узнать о нашем разговоре с Баалом? А всё просто: они и не знали. Нет, скорее всего, им сообщили по рации, ночью, или с утра, перед выездом. Не удивлюсь, если Кирилл отказался меня валить, потому старейшины и выслали группу зачистки. Эти два события — просто дичайшее стечение обстоятельств.

— Выходит, в рядах Баала нет крысы?

— А вот это совсем не факт, — ухмыльнулся я. — Ладно, доберёмся до них, поговорим, выясним, что к чему.