Шкет выбрался из укрытия.

— Ты это, базар-то фильтруй.

— Совести у вас — вот ни на столько. — Колян даже изобразил тот мизер, на который надеялся. — А ещё друзья называются.

— Ты как нас нашёл? — спросил я. — И какого хера вообще сюда припёрся?

— Я своих в беде не бросаю, в отличие от некоторых, — ответил он. — Кинуть меня решили, с этими оставили, думали, я вас не найду⁈ В общем, это… валить нам надо, пока остальные не подтянулись. Вы за собой такой след на снегу оставили, только слепой не увидит. На вас всех собак спустили, почти десять отрядов на поиск отправили. Я своих у начала следа кинул, но они наверняка уже с остальными связались, так что вопрос времени, когда по ваши головы явятся.

— Ну и чего стоим тогда, языками чешем? — Маркин выбрался из-за колонны. — Рад тебя видеть, дружище.

— Всё, потом целоваться будете. — Лёха прошмыгнул мимо нас, на ходу закидывая автомат за спину. — Поехали.

— Тьфу, — брезгливо сплюнул на пол Колян. — От жешь придурок, а?

— Потом подерётесь. — Я хлопнул приятеля по плечу и тоже направился к выходу.

— Лёх, мы заходим, — бросил я в гарнитуру.

— Принял, — вернулся ответ, и мы со Шкетом нырнули внутрь помещения.

Да, нас определённо ждали. Похоже, приказ о моём статусе неприкасаемого был отменён. Или я опять не до конца понимаю ситуацию?

Твари метнулись к нам сплошным потоком, но именно этого мы и добивались. Шкет тут же выскочил обратно, предварительно послав каменное крошево из дробовика прямо в чёрную пасть самого шустрого пса. А затем вся эта масса завязла в дверном проёме, и нам осталось только забрать подарок в виде их жизней. Хотя это большой вопрос, имеют ли они к данному понятию хоть какое-то отношение?

Мечи со свистом рассекли воздух, и первые тени осели на порог кучкой праха. Прошло не менее секунды, прежде чем до их хозяев дошло, что такая тактика победы не принесёт. Однако в узкий проход едва удавалось проскользнуть двум тварям за раз. Мне, как витязю, это словно семечки плевать, даже вспотеть вряд ли получится. И всё же я здраво оценивал противника. Расклад может измениться в одно мгновение, так что расслабляться я себе не позволял.

Шкет прикрывал спину, но его дробовик всё ещё молчал. Лёха с Русом ожидали в резерве, чтобы в случае чего дать нам возможность отдохнуть или вовсе отступить. Но ситуация была под контролем, несмотря на то, что тени постоянно меняли тактику. Вот только проход от этого шире не становился, а бесы всё так же не осознавали ошибки и продолжали посылать свои отродья вперёд.

Через несколько мгновений схватки что-то щёлкнуло в их головах, и атака моментально сошла на нет. Твари попросту разбежались, попрятались по тёмным углам. Вот теперь настало время нашего хода, и аргумент для него у меня имелся. Я сместился в сторону, и Шкет ловким отработанным движением забросил две светошумовые внутрь. Затем мы прижались спинами к стене по обе стороны от двери в ожидании громкого хлопка. В этот момент твари снова перешли в атаку, но и здесь мы были уже готовы: в рожи теням полетела заговорённая картечь из окатанных камней, обращая противника в пыль целыми пачками.

Внутри дважды грохнуло, и мы со Шкетом снова нырнули в проход. Здесь широкое фойе переходило в узкий коридор. Первая зона контроля, святая святых любого предприятия — проходная с вертушкой. В помещении тишина, лишь откуда-то из глубины от затаившихся тварей доносится едва различимый шорох. Будто острые коготки цокают по кафельной плитке.

Я расположился в стороне от вертушки, держа мечи наготове. Шкет взял коридор на прицел, а в дверь уже входили Лёха с Русом. Последний тут же запер дверной проём, бросив на пол два заговорённых камня. И в отличие от тех, что мы оставили на станции метро, эти придётся забрать. Ведь других нам больше не сделают.

На улице день, и внешний коридор прекрасно просматривался. Свет попадал сюда через широкие окна, и это не очень хорошо. Если твари атакуют снаружи, то пройти эту полосу препятствий будет непросто. Однако внешней атаки до сих пор не было, отчего у меня родилось ощущение, будто мы совершаем какую-то глупость. Почему они так отчаянно пытаются не пустить нас внутрь? Или напротив, тем самым намеренно заманивают? Ведь сопротивление с их стороны тоже такое себе.

Мы выстроились друг за другом и двинулись вперёд. Коридор до первого поворота пришли без приключений, а за тем снова вступили в ожесточенную схватку. Твари опять атаковали сплошным потоком, но на сей раз, ширина коридора позволяла им навалиться на нас довольно приличной кучей. К тому же отродья в виде пауков, способные передвигаться по стенам и потолку, совсем не облегчали нашу работу.

Я остался в авангарде, перемалывать в пыль атакующих снизу, а Рус с Лёхой сбивали тварей со стен и потолка. Шкет терпеливо держал под прицелом тыл, не отвлекаясь на бой спереди. И возможно, ему приходилось гораздо сложнее, нашего. Морально, естественно. Попробуй вот так смотреть в другую сторону, когда твои товарищи завязли в бою. Но контроль терять нельзя, тем более если о помощи никто не просит.

— Пустой! — крикнул Маркин.

Шкет, будто только и делал, что ждал команды, развернулся на сто восемьдесят градусов и принялся посылать каменную картечь в чёрные паучьи тела. Теперь Маркин контролировал тыл, одновременно набивая патроны в приёмник дробовика. Лёха работал из АКСУ и скорее помогал контролировать основной огонь Шкета на случай, если какой-нибудь твари удастся проскочить.

Вскоре поток схлынул, но не остановился, а значит, бесы продолжали ткать отродья, пусть и не успевали пополнять их ряды. Разрубив очередные две туши, я резко высунулся за поворот и вынужден был тут же шмыгнуть обратно. В ответ на мои действия оттуда прилетела короткая очередь. Пули защёлкали по бетонной стене и, предательски взвизгивая, разлетелись рикошетами.

А вот это уже не шутка. При таком раскладе легко можно заработать ранение, даже будучи за пределами прямого огня. Бесам-то как раз плевать, в отличие от нас, на них раны заживают практически мгновенно.

Однако высовывался я не просто так. Данный способ понять картину происходящего я использовал ещё до того, как приобрёл сверхъестественные способности. И с тех пор мои навыки сильно подросли. Теперь достаточно доли секунды, чтобы в памяти отпечаталось всё, что зафиксировал взгляд. Вызвав этот образ, словно на фотографии, я смог рассмотреть, что творилось за поворотом.

Всё-таки бесы кое-чему научились. Но главное не это: они явно готовились к встрече с нами. Иначе никак не объяснить мешки с песком, за которыми они сейчас прятались.

— Там трое, с автоматами, — доложил я. — Засели за мешками, метрах в пяти от поворота. Я пойду первым, Лёха прикрывает.

— Принял, — тут же отозвался он.

В очередной раз я рассёк парочку тварей, что выскочили к нам, и убрал мечи. Затем вытянул из поясной сумки две «флешки», удалил с обеих предохранительную чеку, высвободил обе скобы и, мысленно досчитав до трёх, швырнул одну за другой за угол. За спиной грохнул выстрел, обращая в прах ещё две выскочившие тени, а следом за ним прозвучали громкие хлопки.

Заменив мечи автоматом, а выскочил за поворот. Время замедлилось, по крайней мере, мне так казалось в состоянии ускорения. Расстрелять, вмиг ослепших бесов — дело несложное, и я отлично с ним справился. Их тела ещё не успели осесть на пол, когда я преодолел разделяющее нас расстояние и ворвался за баррикаду.

Здесь меня ожидала встреча ещё с двумя, теми, кто ткал тварей из тени. Этот процесс всегда занимал их полностью, не позволяя отвлекаться ни на что другое. Однако сейчас они были вынуждены принять бой. Хотя правильнее сказать — умереть, ведь я не дал им и малейшего шанса к сопротивлению.

Хлопнули одиночные выстрелы, и тела бесов выгнуло дугой. К сожалению, заклятье, заточенное в камень, что находился на кончике пули, натурально выжигало их сущность, забирая и носителей. Мы пробовали различные варианты, чтобы этого избежать. Увы, но для других заклятий требовались определённые условия. Например, камень обязательно должен остаться в теле. А в бою нет места для сожалений, здесь важна эффективность. Чаще всего автоматная пуля всё-таки пробивает мягкую плоть навылет. Да, для данного заклятия тоже требовалось некое условие, но оно было приемлемым. Всего-то и нужно нанести одержимому смертельное ранение, чтобы высвободить энергию символа. Собственно, этим мы как раз и занимались.