За размышлениями я почти упустила момент, когда мы подошли к высокой двустворчатой двери. Малый совет сколько я себя помню заседал в одном и том же помещении, расположенном на границе между семейным крылом княжеского терема и его административной частью и имеющем два выхода. Этот проходной зал являлся, пожалуй, единственной лазейкой, через которую можно было проникнуть во внутреннюю часть терема, минуя охраняемые пути. В этом тоже был тайный смысл, указывающий на степень княжеского доверия, поскольку никакие иные официальные мероприятия в подобной близости от семейного крыла не проводили.

Брат остановился, придержал Светаву, ожидая пока его помощник распахнет перед ними двери зала.

— Светлейший князь Умир. Великая княгиня Светава, — объявил Марун, отступая с нашего пути. Юрас едва заметно улыбнулся мне и качнул головой в сторону прохода. — Сиятельная княжна Ярогнева.

Я расправила плечи, проходя внутрь. В кабинете у брата ни капельки не волновалась, но стоило перешагнуть порог кабинета, как накатил страх — сумею ли я отстоять принятое решение перед представителем Службы? Испуг этот был неприятен мне самой. Я хорошо знала каждого из приближенных брата и мне не стоило их опасаться. Большинство были настроены ко мне не то что благожелательно, скорее равнодушно, хоть я и имела на брата определенное влияние, в политике не играла никакой роли и не заслужила авторитета. Однако само присутствие на этой встрече враждебно настроенного оборотня внушало некоторые опасения. Мнилось, что я так и не сумела переубедить брата и он не встанет на мою сторону.

Моя привязанность к Агнии во многом отличалась от чувств Умира к младшей сестре. И у этого была вполне резонная причина: отец слишком любил нас обеих, меня и Агнию, слишком баловал, почти ни в чем мы не знали отказа. Однако, я, старшая изначально тянулась к брату, и лишь после полюбила сестру. Между нами было чуть больше восьми лет разницы. Мое рождение Умир успел застать и, по его выражению, привязался к беспомощной малявке. А вот Агнешка родилась в то время, когда его уже отдали на обучение в младший корпус Военной Академии. Впервые самую младшую сестру он увидел лишь спустя шесть лет после ее имянаречения, так что особой теплоты между ними никогда не было. К тому же сестра в детстве отличалась меланхоличным нравом и была слишком замкнутой для маленькой девочки и рассудительной, как старушка. Ее характер нисколько не помогал налаживанию контакта между ними.

В раннем детстве, когда брата — главного объекта моего восхищения — не было рядом, все свои нерастраченные чувства я изливала на Ниточку, повсюду следующую за мной, из-за чего в те годы и появилось это ее прозвище). Мы были практически неразлучны, а с годами разница в возрасте почти перестала нас волновать. В те годы мы все делали вместе — вместе планировали проказы и вместе озорничали. Поодиночке обоим было в тереме скучно, зато вдвоем — невероятно увлекательно.

А потом брат вернулся. Мне едва минуло тринадцать лет, когда я впервые ощутила скрытую его ревность к нашей младшей сестре за то, что она стала занимать так много моего внимания. Мне пришлось приложить неимоверное количество усилий, чтобы примирить двух самых любимых членов своей семьи — брата, которому я подражала во всем и на которого старалась равняться, и любимой сестренки. Теперь — вот ирония судьбы — я собиралась отстаивать дальнейшую судьбу и безмятежно-спокойную жизнь Агнии и перед братом, и перед верхушкой правительства Люты, и перед представителем Службы Генетической чистоты, которая в былые годы ратовала бы за то, чтобы отдать ущербную княжну для служения в храм.

Я не позволила себе ни единого проявления недовольства, лишь с полуулыбкой оглядела кабинет и вставших перед князем членов Малого совета. Брат невозмутимо усадил Светаву не у торца длинного стола, где их ожидали свободные кресла, а немного в стороне, на мягкий диванчик с горкой подушек у стены. Тяжелым красноречивым взглядом обвел всех присутствующих, словно предупреждая возможные возражения, подал мне руку и невозмутимо выдвинул кресло с гербом рода Лютамарехт — извивающимся драконом на изумрудном фоне — на спинке.

— Присаживайся, Яра.

Я не заставила себя ждать. Осторожно подобрала подол сарафана и нижней юбки, молча уселась на законное место княгини, словно не видела в разрешении брата никаких нарушений традиций. Когда Умир столь открыто демонстрировал характер, ему старались не перечить. Стоящие перед ним навытяжку мужчины, некоторые с благородной сединой на висках, вызвали у меня чувство гордости за кумира моего детства. Не смотря на потерю отца, разлуку с матерью и ее нежелание возвращаться в столицу, брат заставил себя уважать, доказал свое право повелевать. Он дождался, пока я умощусь на предложенном кресле, обошел его и уселся справа. Тут же почтенное собрание отмерло и пришло в движение — едва заметно заскрипели отодвигаемые от стулья, зашуршали богатые одежды.

— Что же. Сегодняшнее совещание мы проведем в несколько расширенном составе. Как вы все успели заметить, Малый совет уважили своим присутствием старшая княжна и… представитель Службы по Наследию и Генетической чистоте. — На тонких губах князя на долю секунды появилась и тут же пропала язвительная улыбка, а мне сразу стало ясно, что опасаться не стоит: и брат, и его супруга, и его Тень в этом противостоянии на моей стороне. — Предлагаю начать с тех вопросов, которые наш почтенный гость вынес на обсуждение. С магического договора с ллайто, который более сотни лет назад заключил с их представителем мой покойный батюшка. После рассмотрения этой проблемы, мы отпустим наших гостей и продолжим со всем остальным. Повестка дня сегодня довольно обширная.

Взгляды многих членов совета, оставшихся еще со времен отца, казались мне невозмутимыми, а вот на лицах и в эмоциях более молодых проступало откровенное недоумение, из чего я сделала вывод, что брат еще не делился подробностями разговора с исавом Важдай.

Зал совета тут же наполнился сдавленным перешептыванием, эхо которого завязло в обитых штофом стенах. Плотная ткань выполняла не только декоративную, но и магическую функцию — бесшовное покрытие запитывалось от вмурованных в стену накопителей, на изнанке скрывая шумопоглощающие, защитные и еще невесть какие руны.

Я глубоко вдохнула-выдохнула, загоняя глубоко внутрь неуместное желание рассмеяться в лицо присутствующим. Брат помолчал несколько мгновения, перекатывая между пальцами рашкуль[35], будто позволял членам совета высказаться вслух, затем поднял графитовую палочку и легонько стукнул ее обратной стороной по поверхности стола.

— Судя по всему, возражений нет, — резюмировал брат. — Тогда приступим. Исав Важдай, даю вам слово.

Мужчина сидящий с противоположного торца стола поднялся и уважительно склонил перед Умиром голову.

— Благодарю княже, — пророкотал он густым басом. — Как я уже говорил вам, патриархи Службы по просьбе Володара Гоикениварн долго являлись хранителями магического договора. Однако не так давно с пергаментом, на котором оставили аурные оттиски обе стороны, стали происходить подозрительные изменения.

— Не стесняйтесь, исав Важдай, поведайте все с самого начала. Здесь нет ни лишних ушей, ни болтливых языков, — перебил двуликого Умир.

Мужчина на мгновение замялся, но быстро взял себя в руки и продолжил, как ни в чем не бывало:

— На самом деле изменения происходили и раньше. Самое первое случилось в день появления на свет княжны Ярогневы… — Мал Важдай понимающе кивнул на мой испытующий взгляд. — По краю пергамент стал абсолютно черным, словно обожженным, а футляр, в котором его хранили, пропах гарью. Второе изменение произошло в день нападения на покойного князя — в нижней части пергамента сразу под аурными оттисками проступила неизвестная руна. Никто из Службы так и не смог перевести ее. Более того, возникло ощущение, что этот знак был вырезан чем-то острым, а из прорезанных краев сочилась кровь. Хранители договора взяли на себе смелость и обратились в храм за помощью, но жрецы смогли сказать только, что кровь драконья, советовали не касаться ее, ибо для представителей других рас — это яд. Наконец, третье изменение заставило хранителей принять меры. Именно по этой причине я прибыл на встречу с тобой, княже.