Мамочки, как же страшненько.

— Случилась неудачная шутка, пришлось немного поучить парня дисциплине, — ответил Морган таким спокойным тоном, что мурашки прошлись по коже.

Как он может сохранять спокойствие в такой ситуации? Тем более с такой огромной гематомой на правой руке, начинавшейся от локтя и заканчивающейся у самого запястья. Почти вся рука вспухла и стала лиловой, а Морган, казалось, даже наплевал на свою травму. Он стоял, расставив ноги на ширине плеч, сцепил руки за спиной и отвечал на вопросы четко. Без всяких запинок, дрожи в голосе и какой-либо неуверенности. Его твердость меня успокаивала. Наверное, Морган понимал это. Но я на всякий случай послала ему искреннее мысленное «спасибо». На это он только выпятил вперёд грудь, будто готов был принять вместо меня любой удар.

— Проучить до реанимации? — Коршунов спросил это натянутым тоном, будто струна его голоса готова была вот-вот лопнуть.

Почему я так боялась? Да потому что эмпатически почувствовала, насколько он зол. И эта злость давила, ломала волю, заставляла дрожать внутренности. Поэтому я отключила эмпатию, чтобы сохранить и без того пошатнувшиеся нервы.

Всё-таки военные — это отдельный класс людей. С ними сложнее. С ними очень сложно. Иногда — просто невозможно. Почти у всех такие жёсткие натуры, что хочешь не хочешь, но приходится прогибаться. Даже если некоторые ведут себя дружелюбно, придет время, все равно наткнёшься на твердую, непреодолимую стену их воли…

— Я мог бы и убить, но решил, что этот ублюдок всё-таки не заслужил смерти, — все так же спокойно ответил Морган. — Вы же знаете, у меня каждый удар под контролем. Хотел до реанимации — сделал. Но не больше. В штурмовой по-другому нельзя, и мои всегда это знали, поэтому дисциплина всего была железная.

— Но здесь не штурмовая! — повысил голос Коршун, хлопнув ладонью о стол, а я подпрыгнула на месте. — Сейчас в твоих подчинённых только одна девка — Алисия. Все! Больше никто! Какого хрена ты ведёшь себя так, будто всё ещё воюешь в третьей колониальной на Венере?!

— Виноват, — коротко ответил Морган.

Этот несгибаемый мужчина так легко согласился… я просто не могла в это поверить. А как же защитить справедливость? Ведь Алекс получил наказание за ужасный поступок!

— Прошу прощения, Константин Викторович, но… — начала я, захотев отдать долг Моргану и на этот раз защитить его.

«Молчи, Алисия, — прилетело ко мне от Моргана, — Если Коршун повысил голос, значит, все действительно очень плохо».

Я так и застыла, раскрыв рот, а в горле застряли слова защиты, которые глухим хрипом царапали воздух.

— Что — но? — строгим голосом спросил Коршун и его глаза сверкнули.

— Ничего, — ответила я, — Вы правы во всем, Константин Викторович.

Готовый пикировать вниз, Коршун медленно повернул голову в сторону Моргана.

— Вопиющее нарушение субординации. Надеюсь, вы это понимаете? Под моим началом я такого не потерплю. Отправлен запрос в экологическую организацию, где работает Алекс — они крайне недовольны. Это я ещё сильно смягчаю. Ты понимаешь меня, Морган?

— Понимаю.

— Я послал запрос вместе с рапортом о его поведении, так что пусть сами разбираются со своим геморроем. Мне, собственно, насрать, что они там думают и чего хотят — их проблемы. Меня волнует, что у меня под носом творится полное разгильдяйство!

— Исправимся, — невозмутимо кивнул Морган.

— Да, вы исправитесь, — поджал и без того тонкие губы Коршун, — Вы, блядь, так исправитесь! Завтра отправляетесь в пятнадцатый сектор — оба!

— Пятнадцатый? — вскинул брови Морган, — Это там, где пропала наша группа?

— Именно. У тебя появились мозги, Морган. Рад.

— Но Константин Викторович… — голос Моргана дрогнул, а я поразилась этому, — Пятнадцатый сектор… очень опасен. Отправьте меня одного. Девчонке делать там нечего.

— Правда нечего? — Коршун перевел на меня яростный взгляд, — А кто наплевал на приказ начальства, и не доложил обо всем заранее?

Опустила голову, спрятав взгляд в пол. Да, Коршун был прав — я во всём виновата. Скрой я от Моргана имя Алекса и доложи обо всем начальнику — ничего этого бы не было.

«Не виновата ты не в чем, — прилетело мне от Моргана, а у меня загорели щеки от смущения, — Алекс получил по заслугам. Давно нарывался, падла».

— Я прошу рассмотреть запрос о том, чтобы Алисия Годива осталась на базе, — твердым голосом сказал Морган.

— Военный трибунал! — рявкнул Коршун, а у меня похолодели кончики пальцев, — Вот что для вас обоих я могу устроить. Слышали?! Тебе-то, Морган, в тюрьме может и будет весело, а вот этой девчонке совсем нет. Что, думала прилетела на другую планету и можно делать, что вздумается?! Получила приказ — выполняй. Не выполняешь — отвечай. Пятнадцатый сектор! Без возражений!

— Какова наша задача? — стальным тоном спросил Морган.

— Содействие в поиске пропавшей группы. Телепаты им сейчас не помешают. Еще вопросы?

— Никак нет, — отчеканил Морган.

— Никак нет... — неуверенно повторила я.

— Хорошо. Я все сказал. Вольно. Выметайтесь отсюда.

После этих слов Морган буквально подхватил оцепеневшую меня под руки и выволок из кабинета. Меня всю трясло. Военный трибунал… как же тяжело с этими солдафонами. Я понимала, что будет непросто, но чтобы настолько…

Словно в тумане, мы шли по коридору, Морган молчал, понимая, в каком состоянии я нахожусь. Когда он довел меня до комнаты и дверь захлопнулась, отделяя нас от любопытных глаз солдат, я закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Слезы градом катились по моим щекам и я не могла их остановить.

— Любишь ты потоп устраивать, дюймовочка, — Морган положил ладонь на мое плечо, стараясь успокоить, — Ну… хватит плакать, малышка. Все будет хорошо. Ты ведь со мной. Тресну — в обиду не дам.

Не понимаю, что произошло. Все само как-то получилось… мужчина притянул меня к своей груди и крепко обнял. Вдруг стало так тепло и хорошо... Я начала меньше всхлипывать и подняла лицо, благодарно взглянув на этого благородного человека. Он прикоснулся пальцами к моим щекам, знакомым движением стерев слезы. А потом вдруг склонился, прикоснувшись своими губами к моим. По мне будто прошёлся электрический ток. Жаркие губы Моргана обожгли кожу, оставляя пылающий отпечаток.

Шумный выдох, и я, словно пружина, отскочила от него, прерывая намагниченный нежностью поцелуй. Щеки горят, сердце бешено бьется. Отстраняясь, я разрываю плотную, мощную волну нежности, что окутала меня, когда Морган обнял мои плечи сильными руками. Отключить… эмпатию… нет… совершенно невозможно. Она включилась самопроизвольно и не поддается контролю. Не получается... просто не выходит. Почему?!

Вдруг я поняла, что повышенное внимание со стороны этого мужчины вовсе не солидарность с коллегой. Я ему нравлюсь. Теперь я совершенно четко это ощущала. От кончиков волос до кончиков пальцев. Морган закрыл от меня свои мысли, но чувства… даже если бы очень постарался — не смог. Такую теплую, плотную, мощную волну симпатии просто невозможно было спрятать, заключив ее в грудь и выбросив замок.

— Морган, нет, — отрезала я, сжавшись, словно это могло меня защитить.

Мужчина поджал губы.

— У нас, походу, проблема, дюймовочка, — мрачным голосом ответил Морган, — Нравишься ты мне. Чего скрывать? Сама все понимаешь — вон, как всего облизала своим щупалом, с ног до головы.

— Я не специально... — запинаясь, сказала, — Не получается закрыть свое восприятие, отгородиться... Очень мощная волна.

— Оно понятно, — грустно улыбнулся Морган, — Мощно просто мне нравишься.

— Ты знаешь правила — никаких близких отношений между телепатами. Это важно, Морган, — сказала я, молясь, чтобы он понял меня.

— Мне-то пофигу, я не боюсь потерять работу и звание. У меня однажды уже все отобрали, второй раз этого не сделают. Не пропаду. А вот ты…

— Вся моя жизнь — телепатия, — затравленно ответила, — С самого детства я оттачивала свои навыки не для того, чтобы потерять все в одно мгновение.