…В общем, многие парни пострадали отнюдь не безосновательно, и трогать меня за волосы никто больше не смел - металлический цепной пес карал только так. По непонятным причинам он не трогал лишь Виктора Сергеевича (возможно потому, что считал его как самца «старым», «занятым», а потому не опасным), Семена (тут непонятно!) и Сэйнта. С Сэйнтом как раз было всё очень просто: он единственный, кто ни разу не попытался тыкать пальцем в гребень и не касался волос. Вообще.

К слову, таец в принципе вел себя довольно отстраненно, несмотря на явный интерес. К примеру, тот же Денис, Сеня или Димка легко могли хлопнуть меня по плечу, толкнуть в спину или схватить за руку. Это были чисто дружеские тычки без особого подтекста, это было привычно. Антон очевидно старался коснуться «с подтекстом» (правда, в последнее время мы с аспирантом чрезвычайно редко пересекались). А Сэйнт... молча пускал слюни, так скажем. Только однажды мы случайно соприкоснулись мизинцами, и он тут же густо покраснел (хотя в первые дни знакомства вел себя довольно нахраписто, надо признать).

Вообще странная штука произошла: как только таец убедился, что с моей интерес и правда есть, и он отнюдь не праздный, парень резко сбавил обороты, позволив ситуации развиваться очень и очень неспешно, хотя до этого в его глазах светилась отчаянная решимость быстрого захвата «крепости» штурмом. Но после ситуации с «равиолем» и прочими мелкими несущественными деталями Сэйнт понял, что мои «подколы» носят именно характер кокетства, а не желания отказать или «послать». Мол, это извечно ритуальная мужская-женская словесная игра в «поймай» - «догони», но не более. В принципе, как оказалось, тайца такая ситуация вполне устраивала. Флиртовал он охотно, порой отпускал сомнительные шуточки, но грани ни разу не переступал.

Сэйнт не давил. Не требовал. Не бился в падучей. Просто всегда был рядом, пытаясь сделать мою жизнь максимально комфортной: те же окуни и прочая морская снедь появлялись на общей кухне с заядлой частотой, и всё было свежим, в нужном объёме: ни больше, ни меньше. Тютелька в тютельку. Сэйнт не жадничал, хватая как можно больше, хотя я небезосновательно полагала, что парень легко мог поймать и больше рыбы: рыбалка, судя по всему, была у него в крови.

Была в этом особая романтика: неспешность, нестяжательство и умеренность. Нахалы и жадины мне никогда не нравились. Хотя и от рохлей я была не в восторге.

- Так можно поближе посмотреть твой гребень? - полюбопытствовал таец, прервав мои неторопливые мысли.

- Ну попробуй, - поставила чашку на стол я. - Только руками не трогай.

- Я осторожно, не сломаю, - пообещал Сэйнт, вставая из-за стола и подходя ко мне.

- Эй, ты не понял! - забеспокоилась я. - Послушай, вот правда, не стоит...

Опачки! А что это началось? Почему эта металлическая сволочь такая довольная лежит в руках у парня? Почему так легко ему далась? Почему его не бьёт током, колет, режет или что она там обычно творит? Вот это поворот…

Но внимание тайца привлекал отнюдь не гребень, он вообще на него не смотрел, хотя и держал в руках. Волосы, не сдерживаемые больше гребнем, иссиня-черными блестящими волнами заструились по моим плечам, точно живые. Неимоверно длинными пышными волнами.

- Ух ты... - неожиданно жадно сглотнул парень. - Не думал... что они такие длинные.

- Один случайный знакомый говорил, что я натуральная Рапунцель, - буркнула я, опасливо собирая волосы в хвост.

- Эй, стой, стой! - положил гребешок на стол Сэйнт. - Не заплетай! Хочу посмотреть, правда...

Я снова распустила волосы, легонько тряхнув головой.

- Точно живые! - восхитился парень. - Обалдеть… А я могу...

Я поняла его.

- Ну попробуй, - вздохнула я, поправляя локоны безо всякого кокетства. Отдельные пряди упрямо лезли в глаза и закрывали обзор.

Признаться, мне самой было интересно, как поведет себя мое зловредное серебряное украшение. Снова активирует режим Цербера? Ни пряди врагу? Или как? Но гребень лежал и даже не думал дергаться. Просто неярко поблескивал жемчужным блеском.

Интересная реакция, я такое поведение у него ещё не видела.

- Обалдеть, - снова сглотнул Сэйнт, осторожно теребя прядку в руках. - Такая мягкая... А почему ты никогда... Хотя, наверное, ты права: зачем смотреть посторонним... такое не для всех… слишком интимно…

Парень вздохнул и отпустил прядку, о чем-то ненадолго задумавшись.

- Шикарные волосы, - заключил таец и еле слышно добавил. - Прямо как море.

- Ты же вроде как гребень хотел рассмотреть, - улыбнулась я, перекидывая волосы за спину. - Забыл?

- А? Да... - как-то невпопад ответил парень, очевидно уставившийся на мои волосы и забывший обо всём на свете. - Точно... есть же еще гребень. Я… забыл. Правда, забыл.

Повертев гребешок в руках (серебряная сволота только что не мурлыкала, как котенок!), Сэйнт вскоре вернул его мне.

- Красивая вещь, - заметил он, но мысли его занимал явно не гребень. - Тебе... идёт. Но так... с распущенными волосами... м-м-м... Не пойми меня неправильно...

- Я уже поняла тебя неправильно, - усмехнулась я. - Твои щеки сейчас пунцовее самых алых роз.

- Да? - вяло произнес парень и снова ярко вспыхнул. - Волосы... они... красивые. А под водой, вероятно, ещё и...

Сэйнт резко заткнулся, а потом нахмурил брови.

- Антон, ты что, подслушиваешь, я не пойму? Тебе не стыдно?

- Я не... - несчастным тоном произнес Тошка, стоя у самой дальней стены длиннющего коридора. - Просто чаю хотел... Но вы не уходили и не уходили, а я же не могу, пока вы вдвоем...

В качестве доказательства своей правоты аспирант потряс чашкой.

- Точно, - мгновенно расслабился Сэйнт. - Я и забыл, если честно. Пойдем, Жень. Антону нужно спокойно поесть и попить.

- Да пусть рядом садится, в чем проблема-то? - принялась заплетать свой пучок я.

- Можно я?.. - перебил меня Сэйнт, вертя в руках мой гребень. - Ну... сам… если ты не против…

- Попробуй, - вскинула бровь я.

Сэйнт спокойно закрепил гребешок, и эта серебряная зараза с придушенным писком уселась на свое ЗАКОННОЕ МЕСТО.

- Антон, а что ты там стоишь до сих пор? - удивилась я. - Стол свободен же!

- Я не могу, - скорбно резюмировал парень. - Идите... Я потом... Я подожду.

- Капец ты странный, Тох, - вздохнула я, протирая стол. - До сих пор злишься за пельмени, что ли? Зря... Пойдем, Сэйнт... Хочет парень есть в одиночку - пусть ест в одиночку.

- Жень, это совсем не так, - обреченно взвыл из коридора Антон. - Всё не так, как кажется…

Не помню, под каким предлогом, но я сумела оставить в тот день Сэйнта. Потому что мне нужно было море, к тому же я хотела проверить, права ли я в своих подозрениях относительно питания и развития.

Проще говоря, я планировала с огромным удовольствием нажраться сырой рыбы, ламинарии и всего того, что мне в последнее время заменял КРАСНОДАРСКИЙ рис с блюдом хе, сагудай* или те же роллы. Нет, это вкусно, но… Рыба… живая рыба… поймать ее, трепещущую… и вонзиться клыками… это совершенно другое. Вот уж не знала, что такая кровожадная, оказывается. А еще я соскучилась по Валерке, хотя как можно было скучать по этой жирной хамоватой туше - вопрос, конечно, интересный.

Валерку я нашла на его обычном месте. Он лежал и сонно щурил на солнце подслеповатые глаза.

- Опа! - удивился он. - Ты всё еще без нормального хвоста? Как так?

- Сама не понимаю, - призналась я, укладываясь на скалу и прижимаясь к моржу. - Ой, какой же ты уютный и тёплый… уву…

- Питаться надо нормально, - назидательным тоном произнёс Валерка. - Хотя, как по мне, ты округляться начала, мать. Нет, до меня тебе далеко, но…

- А ты столько круглозерного риса съешь, тоже округлишься, - сокрушенно цокнула я. - Такая калорийная каша… Ужас.

- Так на фига тебе кашки эти нелепые есть? - удивился морж. - Ты что, воробушек или поросе? Рыба - вещь!