В этот момент раздается сигнал тревоги, и я кричу. Я не хотела кричать, но это еще больше выводит Катона из себя, и он перемещает меня за спину, где я обнимаю себя, не в силах остановить слезы.

За тревогами следуют громкие голоса, выстрелы и крики.

Я хочу спросить, что происходит, хочу быть храброй и сказать ему, что это наш шанс выбраться, но ничего из этого не делаю, чувствуя себя в безопасности только здесь, с ним.

Наступает тишина, а затем дверь распахивается. Катон встает и движется, прежде чем я успеваю среагировать. Он с рычанием бросается на нападавших, но тут же отшатывается назад.

— Это мы, — отвечает рычащий голос, и на мгновение я вижу только охранника, который идет, чтобы закончить начатое, прежде чем до меня доносится милый, смущенный голос.

— Спасение. — Ария? Нет, не может быть. — Эй, Талия, это я.

Я моргаю, глядя ей в глаза. Так и есть. Это Ария. Но как?

Почему?

Как?

— Ария? — глупо спрашиваю я, словно мой разум разыгрывает меня.

— Да, пойдем, пора выбираться отсюда. Мы возвращаемся домой. — Я чувствую облегчение Катона, когда он спешит ко мне и берет меня на руки мягко, как будто я ребенок. Я и сама чувствую себя такой же — испуганной и прячущейся, пока нас пытаются освободить.

Такой слабой.

Я зарываюсь в него лицом, не желая видеть жалость в глазах Арии за то, какая я слабая и бесполезная. Катон прижимается ко мне, но в данный момент он — все, что кажется мне безопасным. Я крепко прижимаюсь к нему, даже когда он несет меня. Я чувствую, что мы движемся, и через некоторое время поднимаю голову и вижу, что мы находимся рядом с лабораториями, где... где это чуть не случилось.

Где я оставила исследования.

Это меня веселит.

Я не обращаю внимания на крики ученого, на сигнализацию, на все... Мы собираемся выбраться отсюда, и нам нужно взять их с собой, но в этот момент гаснет свет, погружая нас в темноту, и только красная мигающая сигнализация. Я трясусь от страха, а Катон прижимает меня к себе.

Акуджи движется с легкостью, уничтожая тех, кто идет за нами, и я выскальзываю из объятий Катона, чувствуя себя сильнее. Он следует за мной, когда я вхожу в лабораторию и смотрю на стол, где меня едва не изнасиловали, и гнев, какого я никогда не испытывал, наполняет меня, вырываясь наружу, как дымка монстра. С криком, повергающим меня в шок, я хватаю ближайший предмет и бросаю его. Это оказывается стул, и он попадает в компьютер, разбивая его вдребезги. На мгновение замираю, тяжело дыша, глядя на разбитый компьютер, и что-то похожее на удовлетворение наполняет меня.

Я делаю это снова, и не успеваю оглянуться, как проношусь по комнате, круша и ломая все, что только можно, чтобы избавить комнату от контроля, который она имеет надо мной.

Я знаю, что все они наблюдают за мной, и когда я заканчиваю, уверенно встречаю взгляд Арии.

— Чтобы они больше никогда не смогли этого сделать, — заявляю я, и она лишь понимающе кивает, затем снова поворачивается к Акуджи. Я успеваю схватить свою сумку, в которой находятся все основные исследования. Катон без вопросов перекидывает ее через плечо и смотрит на меня, чтобы убедиться, что я в порядке. Я лишь киваю в ответ, но тут голос Арии заставляет меня обернуться.

— Его мама в камере.

Я прослеживаю ее взгляд до маленького ребенка-монстра у нее под боком, и мое сердце замирает, но потом вспоминаю, что они делают наверху, в питомнике.

— Привет, — бормочет Ария, приседая рядом с ним. — Эй, это мои друзья Талия, еще один хороший человек, это Катон, а это Акуджи. Мы вернем тебя домой, хорошо?

— Хорошо. — Его крошечный шепот наполнен доверием и любовью. Нам нужно вывести его и остальных отсюда, пока они не заперли нас обратно. Я смотрю, как Ария берет пистолет и встает. Я должна помочь, но я прислоняюсь к боку Катона, внезапно обессилев.

— Ты можешь нести их обоих? — спрашивает Ария у Катона. — Мне нужно быть в состоянии сражаться, а я не могу нести его...

Катон смотрит на меня, потом на ребенка и кивает. Я знаю, что он хочет сражаться с ними, но мысль о том, что я могу потерять его, заставляет меня крепче прижаться к нему.

— Эй, доверься моему другу, хорошо? — Она подводит ребенка к Катону и смотрит мальчику в глаза. — Мы пойдем за твоей мамой, но мне нужно, чтобы ты вел себя тихо и спокойно, хорошо? — Я смотрю на маленького мальчика с благоговением. Он такой драгоценный и невинный. Мы должны спасти его. Мы должны спасти их всех.

Смерть не остановит этих ублюдков, поэтому, хотя у меня болит сердце при мысли о тех, кого мы оставили позади, я знаю, что мы должны двигаться дальше.

— Конечно, — говорит мальчик, когда Катон поднимает его и меня. Я крепко держусь, доверяя его решению, и мягко улыбаюсь мальчику, чтобы успокоить его. Ария смотрит на нас, а затем присоединяется к Акуджи в коридоре, когда мы слышим приближающиеся звук ботинок.

Я должна верить в то, что они нас защитят, и я верю.

Никто не сражается так, как Ария и Акуджи, и он убьет любого, кто придет за его парой.

Я наблюдаю, как они выходят в коридоры, чтобы расчистить путь. Звуки боя доносятся до нас, когда Катон осматривает коридор, прикрывая нас обоих. Однако я не могу выкинуть из головы мысль о том, что на этаже есть дети. Что, если там есть еще живые дети?

Я видел только смерть и одного монстра в камере, но это не значит, что их там больше нет. В конце концов, они намекнули на это. У нас нет времени искать их по всему зданию. Нас всех убьют, а я, несмотря на свою вину, не настолько эгоистична, чтобы пойти на это.

Но я могу что-то сделать.

Что угодно.

Пока они убивают идущих за нами охранников, я спешу к терминалу, не обращая внимания на Катона. Я не могу вернуться и помочь им, охрана была слишком жесткой, но я могу сделать все, что в моих силах, для всех, кто остался в живых там, наверху.

Используя компьютер, я получаю доступ к системе безопасности и открываю ячейки, освобождая монстров. Эти идиоты держат все на одной программе. Когда я перехожу на сторону Катона, я спокойна за свой поступок — я освободила их от ублюдков, которые это сделали.

Не знаю, были ли заполнены другие клетки, но теперь я могу уйти отсюда без чувства вины. Теперь они впервые свободны и могут отомстить.

— Идемте. — Катон хватает нас и выводит наружу, чтобы посмотреть, что происходит. Коридор за дверью — это масса движущихся и мертвых тел. Акуджи прорывается сквозь них, а Ария стреляет. Оба двигаются как танцоры, их действия уверенны и сильны. Акуджи торжествующе ревет, а Ария оглядывается на нас ухмыляясь, прежде чем исчезнуть из виду.

Я сдерживаю крик, ожидая с затаенным дыханием, но вскоре вижу, как она встает на ноги и летит на охранника, который ее ударил.

— Я собирался предложить помощь, — говорит Катон, глядя на меня. — Но не думаю, что ей это нужно.

Несмотря на ситуацию, я не могу не смеяться, понимая, что он прав — Ария дерется как монстр и ничуть не хуже его. Ей не нужна наша помощь, мы бы только мешали. Вместо этого мы защищаем ребенка и исследования.

Мы наблюдаем, как они надирают задницы, уничтожая целую армию охранников, пока не нажимают красную кнопку, и клетки, которые я не помню, чтобы видела, распахиваются, выпуская новых монстров.

— Пора домой, — зовет Ария, ее голос доносится до нас. — Возможно, вам придется сражаться. Ты с нами?

— До конца! — кричит женщина, и на ее голос ребенок в руках Катона начинает извиваться, а затем выскальзывает на свободу и пускается бежать.

— Мамочка!

— Малыш! — кричит Катон, но уже слишком поздно. Я просто смотрю вместе со всеми, как он бросается на женщину. Мое сердце тает, когда она плачет, радостно раскачивая его, пока они оба болтают и хихикают.

Как мы можем чувствовать себя виноватыми? Может, мы и не смогли спасти всех, но это того стоит.

— Мамочка, мамочка, человек спас меня, — говорит он ей, отстраняясь.

— Спасибо. Спасибо тебе, — повторяет она, ее глаза наполняются слезами, когда она падает на колени перед Арией. — Я обязана тебе жизнью, спасибо.