Оттепель К ночи сгущается воздух сырой, Вольно и наспех прошитый капелью. Пахнет в округе набухшей корой, Дымом печным и оттаявшей елью. Забуксовало зимы колесо — Дерзко и весело царствует влага! В зыбком тумане Почти невесом Звук торопливого женского шага. Снега январского жалко до слёз… Много ли проку в такой канители, Если ненадолго и не всерьёз В чаще лесной затаились метели? Их возвращения не тороплю, Видимо, свыкся с погодой сырою. Утром остывшую печь затоплю, Стол на двоих, как бывало, накрою. Красная скатерть, хмельное вино, Встречи на миг, остальное – разлука. Буду смотреть в зоревое окно, Ждать понапрасну условного стука. Лучше б весь мир занесло, замело, Снежная запеленала одежда… Необъяснимо такое тепло. Необъяснимее только надежда. На реке Застывшим Буддой, Без движенья, Сижу с удилищем в руке. Уженье – это как служенье, Причастность небу и реке. Услышу: Как младенец кроток, Спокойно дышит шар земной. Увижу: Добрый зимородок На ветке Рядышком со мной. За поплавком живым слеженье Полезней йоги и ушу, И вот уже без раздраженья На суетливый мир гляжу. «Сечёт по стёклам тёмная вода…» Сечёт по стёклам тёмная вода. Вздремнёшь и усомнишься поневоле, Что где-то есть большие города, Там, за рекой, Где чёрный лес и поле. Но дождь пройдёт, И капли на ветле Горят, как бус серебряная нитка. И весело На сорванной петле Качается скрипучая калитка. Метро. Кольцевая День и ночь грохочет кольцевая, Не смолкая летом и зимой… Вывози, как водится, кривая, Если не выходит по прямой. Каждому победы и потери Круговерть подарит в свой черёд. Поскорее закрывайте двери, Проходите, граждане, вперёд! Лезем напролом, покуда живы, Пробиваем стены головой — Все, без исключенья, пассажиры Хитроумной ветки кольцевой. Узнаю затылок этот бычий, Лысину крутую, как гора… Никаких особенных отличий Нету между завтра и вчера. Жизнь в который раз идёт по кругу И яснее ясного уже: Надо лишь тесней прильнуть друг к другу, Чтобы устоять на вираже. «Когда одолеют печаль и усталость…»
Когда одолеют печаль и усталость, Деньки золотые за годы сочти! В Москве голубятников мало осталось, В Москве голубятен не стало почти. А было, чего уж там, кажется, проще — Вот стаи взмывают под свист ребятни, Плывут над Филями, Над Марьиной Рощей. Не плачь, дорогая, вернутся они. Ах, дяденька строгий, за шум извините! Наш двор проходной раскалён добела, И дверь нараспашку, И солнце в зените, И белые в небе мерцают крыла. Какое там горе, Какая там старость В полёте беспечном, ты это учти… В Москве голубятников мало осталось, В Москве голубятен не стало почти. «Побудь со мною, тишина!..» Побудь со мною, тишина! Давно искал я этой встречи. От праздной человечьей речи Душа остывшая темна. Побудь со мною, тишина. Лишь на мгновенье отреши От нескончаемого быта. Какая музыка в тиши От сердца суетного скрыта! Лишь на мгновенье отреши… Судьбой добытые слова Растают в небе легче дыма, Поскольку жизнь неизъяснима И в пепел обращать права Судьбой добытые слова. Молчат высокие леса, Безмолвны медленные реки, Чтобы могли мы в кои веки Ушедших слышать голоса. Молчат высокие леса. Побудь со мною, тишина! Моё проклятье и спасенье, Раскаянье и воскресенье, И оправданье, и вина. Побудь со мною, тишина. «Вслед за омутом – мели…» Вслед за омутом – мели, Блики солнца на дне, В дымке чёрные ели: Тихий август на Цне. Пахнет поле полынью, В небе ястреба тень, И последней теплынью Наливается день. Храма Божьего главки, Желтизна там и тут. Лишь старушки на лавке Безмятежно цветут. Чей-то слышится клёкот За остывшей рекой… До зимы недалёкой Далеко-далеко. Тихо катится солнце За рябиновый куст, А вода из колодца Ледяная на вкус. |
