«Не знаю, как любовь кончается…» Не знаю, как любовь кончается. Быть может, над землёю тленной, Как струйка дыма, истончается, Чтобы остаться во Вселенной. А может, нищенкой на паперти — Ни мёртвая и ни живая, За медяками нашей памяти Стоит, лица не открывая. Неизгладима и невенчана, Забвенна и неотторжима… Прости, что музыка не вечная Нас на путях земных кружила. Ведь так бывает, так случается: Вдруг разминулись бестолково… Не знаю, как любовь кончается. Со мною не было такого. Выстрел
Уповая на чудо, Отпустил тетиву. В никуда ниоткуда, Наугад, В синеву. И пошёл за стрелою Через поле и рвы. Лишь лихое да злое Повстречалось, увы. В никуда ниоткуда Проутюжил стерню. Молодецкую удаль Загубил на корню. Заблудился не первым В дикой чаще лесной: Ни лягушки-царевны, Ни стрелы запасной. Вот наука невежде… Хватит ваньку валять! Надо целиться прежде, А потом уж стрелять. «Вот мальчик…» Вот мальчик. Влюблён и наивен. Охотник, дитя, дуралей. Вот женщина. Лето и ливень, И чувственный сумрак аллей. Наверное, это случится И душу отравит, как яд. Зовёт, ускользает, лучится Её понимающий взгляд. Так следуй, мальчишка отважный, Ознобному гулу кровей! …Как волосы пахнут На влажной, Дождями омытой траве. О, женщина! Автор и зритель Спектакля, что создан шутя. Пусть думает: он – победитель! Охотник наивный, Дитя. Соловей Сколько их под этой звёздной сферой — То правее трели, то левей… Говорят, он маленький И серый, В зарослях поющий соловей. В темноте почти бессильно зренье, Но глубок и осязаем звук. Ни к чему цветное оперенье Этой песне воли и разлук. Ничего не знаю совершенней. Слушаю – живую воду пью! Никаких особых украшений Русскому не надо соловью. «Всего не постигнуть умом…» Всего не постигнуть умом И не надо: Есть тайна в предутреннем шелесте сада, В гуденье недавно растопленной печки, В несвязном журчанье мелеющей речки. Как сладко услышать средь тысяч созвучий Таинственный зов пламенеющей тучи И шум поднебесный угрюмого бора Раскатами неисчислимого хора! Душе ведь не нужно особой науки — Ловить на лету эти ритмы и звуки, Мелодии, жалобы, вздохи и пенье, В которых сливаются страсть и терпенье. Неявную весть о былом и грядущем Навеют дорога и поле, и пуща. Не всё и всегда уловимо для слуха, Но сердце стократно надёжнее уха. «Речки заросшее узкое русло…» Речки заросшее узкое русло, Непроницаемый сумрак дерев. Что ж вы молчите и смотрите грустно, Щёку ладонью легко подперев? Где-то кричит одинокая птица, Рыба играет и вьётся вьюнок, Всё впереди – и простить, И проститься. Всё позади – и вина, и вино. Знаю, победа сродни пораженью, Зыбок над временем наш перевес. Белые лилии льнут к отраженью Немолодых предзакатных небес. Краток роман, оттого и не скучен, Скоро забудутся год и число. Только вот лодка со скрипом уключин, Вечер И в золоте капель весло… «Сначала полем…» Сначала полем до речной излуки, Где лунный свет восходит из глубин. Как август щедр на запахи и звуки, На красный цвет осинок и рябин! Ещё тепло, и птичий посвист нежен, И жизнь кипит В любом из уголков, Но спелый воздух вымыт и процежен Сквозь марлю загустевших облаков. Антоновкой пропахшая и сеном, Округа дремлет, вечностью дыша, Но исподволь готовы к переменам созревшие Природа и душа. «Был вечер сер и тих…»
Был вечер сер и тих, Вдруг вспыхивает свет На самый краткий миг, Но остаётся след. Как память о тепле, Что берегут вдвоём, След капли на стекле И на лице твоём. Как зыбок этот мир! И как непрочен след! Но, вспыхнувший на миг, Не угасает свет… |
