Короткие очереди периодически напоминали о том, что погоня не прекращается, и промедление может стоить жизни. Шатунша неслась вперед по каким-то болотистым влажным землям, перепрыгивая корни деревьев и периодически поскальзываясь на грязевой жиже. Противник был молчалив и никак, кроме стрельбы, себя и свое положение не выдавал. Фенек надеялась, что долго бежать тот не сможет, ведь и её собственные силы были на исходе.

Легкие горели так, словно внутри них был кипящий спирт; в висках отбивал дикую чечетку пульс и предательски начинал ныть левый бок. Запнувшись в очередной раз и остановившись на секунду, девушка обнаружила перед собой знакомую до осточертения картину: жухлый лес, маленькое, поросшее у берегов илом, озеро, и только для полной композиции не хватало мертвячки рядом с ним. Шатунша поняла, что её удивление может стоить жизни, и стоять на месте, как вкопанная, она не может себе позволить. Да и смысла в этом никакого не было.

В ушах зазвенело словно сильнее и поначалу Фенек испугалась, что теряет сознание. Вокруг не было никого, кроме неё самой и противника позади. Ноги как будто самостоятельно понесли девушку вперед, по уже знакомому маршруту из кошмара – мимо озера, вглубь редкой посадки. Она неслась между деревьями с последними силами, единожды чуть не попав под пули, и возле уже знакомой широкой березы упала в неглубокий земляной провал. Сумерки ещё не успели сгуститься вечерними тучами до конца и шатунша смогла рассмотреть, что провал образовался между двух крупных древесных корней, и его глубина если сидящего человека ещё могла обнаружить, то лежащего вполне была способна скрыть. Девушка повалилась на влажную землю, вытащила из набедренной кобуры пистолет, вжалась в один из корней и замерла, терпеливо ожидая своей участи.

Грохотало ещё несколько раз: один издалека, другой – сильно ближе. Вскоре послышались торопливые шаги и звон частей обмундирования, что позволило шатунше понять – противник хорошо экипирован. Пробежав мимо укрытия девушки, преследователь остановился возле оврага рядом, затем – потоптался на месте и направился обратно туда, откуда прибежал. Фенек колебалась до последнего, стоит ли ей давать знать о себе, но вероятная смерть товарищей и желание узнать нападающих, помогли шатунше сделать выбор.

Дождавшись, когда преследователь отойдет подальше от её укрытия и оставит само дерево позади, девушка медленно выпрямилась в провале и нацелила пистолет на противника. Цвета «Свободы» она узнала сразу, в ту же секунду ощутив, как ярость наполняет тело с головы до ног. Первый выстрел угодил в спину и ударился о бронепластину, заставив преследователя обернуться; второй и третий били по рукам, взводящим автомат; последующие двенадцать разрозненно жалили ноги, руки, а одна шальная пуля залетела противнику в шею. «Свободовец» уже лежал на земле, когда Фенек полностью покинула свое укрытие и продолжала жать на спусковой крючок беретты, до щелчка. Она не считала выстрелы, в конце уже не целилась – просто опрометчиво позволяла злобе и обиде выходить наружу, застилая взор. Не было больше никаких иных мыслей или чувств.

Поняв, что противник хоть и сбит с ног, но до сих пор жив, девушка спешно огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно было добить. Взгляд упал на валявшуюся неподалеку от березы длинную, чуть больше метра, палку, походящую на ту, из которых деревенские делают аккуратные заборы, и Фенек без раздумий ухватилась за неё. На втором ударе она заметила, что к концу палки была прибита такая же, но короче, развернувшаяся на гвозде практически в параллель основной. Дополнительный груз.

Шатунша била противника по голове, отчетливо ощущая, как дерево вонзается в кожу и кости; враг сначала шевелился, с бульканьем кряхтел и плевался кровью, но вскоре замолк, и от звуков борьбы осталось только шлепанье палки о мясистую кашу. Несколько раз ударив концом деревяшки в раненную шею и проколов кожу пикой из пальцевого протеза, девушка с рыком выдохнула и швырнула палку на труп «свободовца».

Подобрав автомат убитого, Фенек уселась на землю там же, ощутив полное отсутствие сил. Не исключено, что за этим мужчиной шел кто-нибудь ещё, но будь он на самом деле здесь, то, наверное, уже давно пристрелил бы. Однако, шатунша оставалась жива.

С минуту посидев и приводя мысли в порядок, девушка вытащила из нагрудного кармана устройство связи и нажала кнопку вызова. Она не знала, где находится, не знала, жива ли команда, но с надеждой ждала, что кто-нибудь откликнется. Однако, в эфире продолжала царить тишина.

Спокойно взглянув на палку, Фенек осторожно рукой поправила съехавшую меньшую дощечку и поняла, что по конструкции орудие добивания было похоже на крест. Ей стало не по себе, неужели где-то рядом была чья-то могила? Первоначально, шатунша подумала на свое укрытие и осмотрела его, но то было совершенно обычной, созданной природой, ямой, а вот рукотворный полуразваленный холмик она нашла совсем рядом – в нескольких метрах от березы.

На самом кресте не было никаких надписей, вроде позывного и лет жизни, которые часто встречались на сталкерских могилах. Но будучи в этом смысле безымянным, на пересечении палок, однако, крест скрывал небольшой тряпичный обрывок. Присмотревшись внимательнее, девушка узнала в нем остатки шеврона «Наёмников».

Понимание окатило Фенек ледяной волной от макушки до пят. Все сны, видения имели смысл, но каким образом происходили и сошлись с реальностью, кажется, узнать было не суждено.

- Ты знала, что так будет и хотела, чтобы я пришла сюда. – Шепотом говорила шатунша, стараясь запихнуть крест над могильным холмиком своего оригинала и оставить как можно устойчивее. Закончив, осторожно присела рядом и положила ладонь на набросанную искусственно землю. – Спасибо. Только, почему имени нет?

Ожидаемо, вопрос остался без ответа.

***

Когда Фенек достигла места засады, было уже темно.

Над дорогой повисла тишина и на протяжении всего ожидания рядом, девушка так и не обнаружила ничьего присутствия. Тусклым светом фонарика с пистолета, она осторожно проверяла весь участок, на котором их застала «Свобода». Мысль о предательстве подруги мелькала в голове, но вернуться к ней шатунша планировала позже, когда всё закончится.

Слева от стороны, с которой шел их маленький конвой, девушка высветила распластанное на земле тело, и по одежде узнала Вермута. Оказавшись рядом в несколько крупных шагов, Фенек перевернула мужчину на спину и, игнорируя холод кожи, приложилась ухом ко влажной от крови груди. Пытаясь услышать биение сердца, пальцами постаралась нащупать пульс на шее, но ничего, кроме собственной дрожи рук, не чувствовала.

- Бьётся? – Скрипучим шепотом задала вопрос девушка и, поднявшись на секунду, опустила голову обратно. – Бьётся же?

Подкативший к горлу ком мешал как следует дышать, и разрастающаяся в груди боль вторила ему, попутно заставляя из зеленых глаз шатуншы течь крупным слезам. Столько времени было потрачено зря, ведь сохранить и вернуть потерянного товарища, они не смогли. Однако, боль не была критично острой: всё горе осталось ещё там, на «Ростке», многие месяцы назад, и привычка к отсутствию Вермута помогала принять его точную смерть. Поднявшись на ноги и вытерев рукавом щеку от крови, Фенек думала утащить тело куда-нибудь с дороги и постараться связаться с какой-нибудь бригадой, что те забрали его, но в поисках укромного места, девушка наткнулась на второе тело.

В нескольких метрах от Вермута, на поросшей травой обочине, устремив стеклянный взгляд в темное небо, лежал мёртвый Физик.

Не верив в происходящее, шатунша упала на колени рядом с командиром и, не сумев сдержаться, закричала. Смерть второго сломала внутри девушки последние силы, которые ещё оставались, и той стало абсолютно всё равно есть ли рядом противники. Найдут – пусть. Фенек заливалась рыданием и не думая останавливаться, ведь попросту не знала, как ещё затушить горящую внутри боль, да и в целом – что делать дальше. Причитая, шатунша в слепой надежде щупала шею мужчины, израненную грудь, отчаянно трясла его за плечи и звала по имени, но Физик ожидаемо не откликался.