Большой ухватился за мою руку как за спасительную соломинку. Я помог ему встать на ноги, а затем, пристально глядя в глаза, со значением произнёс:

— Очень надеюсь, что мы с тобой подружимся.

— Я в этом уверен, милостивый государь! — Большого слегка потряхивало от пережитого стресса. — Тем более, я видел, что бывает с теми, кто не хочет с тобой дружить…

Его взгляд скользнул сперва по обкусанному лицу «Безымянного», а затем «перепрыгнул» на хищную морду коттара.

— Тогда добро пожаловать в отряд. Это Лэйла… — я указал взглядом на девушку.

— Рад знакомству, миледи, — Большой галантно поклонился.

— Вечно ты собираешь вокруг себя не пойми кого, маленький мой! — проворчала Лэйла, но всё-таки ответила на приветствие кивком.

Удивительно вежливое поведение для моей истеричной спутницы. Похоже, Большой сумел-таки найти путь к её холодному сердечку.

— Это Дру-уг, — я указал на вытянутую фигуру морфана.

— Коуроуткий челоувечек теперь с нами, — с нотками разочарования в голосе подытожил тот.

Дру-уг, как и коттар, до последнего надеялся, что им вот-вот удастся полакомиться свежим мясом.

Большой снова поклонился, но уже с куда меньшим старанием. Видимо, коротышка не стремился произвести на морфана такое же впечатление, как на Лэйлу.

— Моё имя ты уже слышал, — усмехнулся я. — Да и с котёнком нашим ты тоже уже знаком.

— Егоу зоувут маленький поувелитель, — добавил Дру-уг. — И оун будет следить за тоубой, коуроуткий челоувечек…

Большой поёжился. А коттар осознав, что охота откладывается на неопределённый срок, легко откусил высохшую лапу мёртвой «лисицы» и принялся с оглушительным хрустом её жевать.

— А это… — я резко воткнул пятку трезубца в песок. — Это Усач…

Песок вспучился, «брызнул» в стороны, и через мгновение на поверхность выбрался гигантский краб. Он отряхнулся, словно собака, а затем подцепил клешнёй многострадальный труп «Безымянного» и тут же закинул его в свою безразмерную пасть.

Наскоро перекусив, Усач уставился на нового члена нашего отряда маленькими красными глазёнками.

Большой попятился, но, сделав всего шаг, замер — его остановил упёршийся в спину молот Лэйлы.

— Куда собрался, недомерок? — ласково спросила девушка.

— Хотел отойти подальше, чтобы как следует насладиться видом этого потрясающего существа с подходящего расстояния, миледи, — Большой судорожно сглотнул.

— Забирай своё оружие, — бросил я, указав на валявшийся неподалёку арбалет. — И уходим.

Большой на негнущихся ногах сделал несколько неуверенных шагов, а я забрался на панцирь Усача и незаметно вытащил из перевязи метательный нож. Как говорится, доверяй, но проверяй. Лучше быть готовым, если коротышка вдруг решится на какую-нибудь глупость.

Спустя четверть минуты ко мне присоединились Дру-уг, Лэйла и коттар. Морфан сразу уселся в «седло», девушка заняла своё место по правому «борту», а зверь, осторожно обнюхав хитиновые выступы на панцире, величественно прилёг, свесив наружу лапу.

Только Большой так и стоял на песке, сжимая в руках арбалет, колчан с болтами и короткую булаву.

— Ну чего замер, недомерок⁇ — хихикнула Лэйла. — Неужели боишься нашего маленького крабика???

Большой качнул головой, сунул булаву и колчан с болтами за пояс, а арбалет взвалил на плечо. Помолчав пару секунд, он обвёл всех нас удивлённым взглядом и сказал:

— Клянусь спутанными патлами Первородного отца Самума… Вы самая странная пятерня из всех, которые я когда-либо видел!

«Колизей» остался позади. Его белоснежный песок, украшенный «озёрами» бордовой крови и высушенными трупами «лисиц», мог бы, наверное, вдохновить какого-нибудь местного Иеронима Босха на создание непонятной и странной картины. Однако среди нас ни одного Босха не нашлось — задерживаться в амфитеатре никто не захотел.

Панцирь краба слегка покачивался, словно лодка, о борт которой бьются невысокие волны. Оказавшись на оперативном просторе, Усач осторожно «плыл» между гигантскими деревьями — без спешки, но и без лишнего промедления.

Всё правильно. С одной стороны, торопиться нам некуда — Ворон и его люди в любом случае не начнут «представление», пока не явятся главные «зрители». А с другой, задерживаться в Гиблом лесу — это явно не самая удачная идея.

Пусть «Мизинец» сумел отвлечь на себя «лисиц», и нам встречались лишь жалкие разрозненные группки, не представляющие никакой опасности, но, не ровен час, здесь могла объявиться какая-нибудь другая гадость. А встреча с новыми обитателями этого «гостеприимного» местечка не входила в мои планы.

Коттар яростно зашипел, предупреждая о том, что где-то рядом находится враг. Из-под кучи валявшихся неподалёку огромных листьев выскользнула маленькая «лисица». Она не собиралась лезть на рожон и хотела убежать, но Большой не оставил ей шанса на долгую счастливую жизнь.

Сухо стукнула тетива. Наконечник болта легко пробил совсем крохотную бордовую почку на затылке «лисицы», и её высохшее за мгновение тело с треском ударилось о ствол гигантского дерева. С коры на землю сыпануло россыпью искр

Отличный выстрел. Навскидку, да ещё и по движущейся мишени… Сам я вряд ли бы смог повторить такое. Из огнестрельного оружия — запросто, а вот из арбалета — сильно сомневаюсь.

Перестав быть «пальцем», Большой определённо не потерял свои индивидуальные боевые навыки. И это радовало.

— Не трать болты, — строго приказал я. — Они тебе ещё понадобятся.

— Как скажешь, милостивый государь, — с едва заметной усмешкой ответил Большой. — Просто тварь выглядела весьма угрожающе…

Он одним невероятно ловким движением натянул тетиву и быстро положил следующий болт в жёлоб. Правда, сам арбалет Большой убрал в сторону — так, чтобы его можно было тут же подхватить, если начнётся бой, но при этом не нервировать меня лишний раз. Разумное поведение.

Само собой, коротышка лгал — никакой опасности испуганная «лисица» не представляла. Большой хотел продемонстрировать своё мастерство и сделал это, как только представилась такая возможность. Всего одним выстрелом он доказал собственную полезность для отряда… А вместе с тем намекнул, что недооценивать его не стоит.

Впрочем, я и так не собирался этого делать.

— У тех, кто много врёт, сильно портится иммунитет, — с усмешкой предупредил я.

— По настоянию моей дорогой маменьки я в юности прочёл немало свитков… — с лёгким недоумением сообщил Большой. — Но твои слова ставят меня в тупик, милостивый государь!

— Будешь много врать — заболеешь, — «перевёл» своё послание я. — А там и до прохладной могилки совсем недалеко.

— Никогда не любил холод, — Большой поёжился.

— Тогда поменьше болтай, недомерок! — хохотнула Лэйла. — Ну а если всё-таки решишься приоткрыть пасть, то лучше говори правду и не пытайся ничего скрыть… Не спрашивай как, но мой малыш чует ложь — уж поверь, тётушка Лэйла знает, о чём говорит!

— Я и не думал ничего скрывать, госпожа, — с хрипотцой в голосе ответил Большой, бросив на девушку полный обожания взгляд. — Да и не под силу мне утаить ту страсть, что воспламеняет сердце при звуках вашего чарующего голоса, миледи…

Я усмехнулся. Коротышка явно «клеил» Лэйлу. Причём «клеил» очень настойчиво.

— Тогда «миледи» лучше помолчать, — хмыкнул я. — Пожар нам тут ни к чему.

Вопреки ожиданиям, обычно болтливая Лэйла сразу закрыла рот — без споров и без пререканий. Более того, она даже посмотрела на меня с некоторой благодарностью. Похоже, девушка давно отвыкла от таких «подкатов» и не знала, как себя вести.

Ничего удивительного. Беспечная юность в окружении богатеньких сверстников, которые осыпали Лэйлу комплиментами, осталась в далёком прошлом. А вот в «славном» бандитском настоящем моя самозваная тётушка вряд ли слышала в свой адрес хоть одно доброе слово.

— Моё сердце разбито… — печально выдохнул Большой.

— Зато голова цела, — парировал я. — И если хочешь, чтобы она такой и осталась, то смотри по сторонам. Мы не на прогулке.