— Она боялась, что он вернётся, дылда, — Лэйла закатила глаза, чтобы продемонстрировать своё подавляющее интеллектуальное превосходство над «недалёким» морфаном.

— Не совсем, миледи, — с кривой усмешкой поправил девушку Большой. — Маменька боялась не моего возвращения… Она опасалась, что я вернусь не один.

Всё правильно. Как говорил древний китайский дедушка, «держи друзей близко, а врагов ещё ближе».

Со стороны матушки Большого было бы серьёзной глупостью отпускать сынулю в свободное плаванье. Мир не без «добрых» людей, и эти люди обязательно поддержали бы изгнанного со своей земли правителя. Не за просто так, само собой… И, возможно, даже против воли изгнанника.

Баронство с выходом к океану слишком жирный кусок. А значит, непременно найдутся те, кто захочет его проглотить. И, желательно, сделать это так, чтобы у остальных было поменьше вопросов — например, прикрывшись словами о восстановлении на троне законного наследника…

Короче говоря, у Большого и его матери случился конфликт интересов. Коротышка не желал умирать, а «стальная» леди не хотел, чтобы он жил. Разрешить сложную ситуацию, более или менее удовлетворив обе стороны, помог случай.

В один прекрасный день в порт вошло судно, на борту которого находились четыре пятёрки очень странных бойцов.

«Пальцы». В Вольных баронствах про них знали и считали то ли клубом по интересам, то ли сектой — правда, сектой весьма странной. «Пальцы» не поклонялись высшим силам — они хотели их прикончить. И главной целью был тот самый Первородный отец Самум.

— Кто он? — спросил я.

— Милостивый государь, я помню лишь то, что знал до слияния… — с лёгкой усталостью в голосе произнёс Большой. Короткий, в общем-то, рассказ, явно утомил его. — И до слияния мне было известно лишь одно — Первородный отец Самум властвовал в мире, пока не пришла магия…

Что же, информация весьма интересная, правда, явно неполная. Самум точно был не один — «Сапфироглазый» и живущие в тумане айнуры говорили о Первородных во множественном числе.

К тому же у Первородных был свой язык — вряд ли Самум разговаривал на нём сам с собой.

Вывод? Когда-то в этом мире жили очень могущественные существа — возможно, боги. Но затем пришла магия, и некий «истинный» поглотил их всех… Всех, кроме одного.

Почему так произошло? Самум смог дать отпор, сбежать или договориться? Не знаю, но готов поспорить, выживший Первородный вряд ли испытывал к поглотителю тёплые чувства.

А поскольку чутьё буквально вопило, что без участия божественного кошака здесь не обошлось, и у загадочного «истинного» наверняка имелись симпатичные драгоценные камешки вместо глаз, то, возможно, папаша Самум изъявит желание помочь мне в устранении оппонента…

— Маменька приказала мне пройти ритуал слияния, — продолжил Большой. — А я был слишком слаб, чтобы противиться этому, и слишком труслив, чтобы просто отказаться… А я ещё я был слишком наивен и надеялся, что мне удастся вырваться…

Большой горько усмехнулся.

Знакомая ситуация. Вход — рубль, выход — два. Правда, в данном конкретном случае выход был вообще не предусмотрен. Считалось, что тот, кто становился «пальцем», терял себя навсегда.

В общем, идеальный вариант для маменьки Большого. И брать грех на душу не пришлось, и угрозы никакой — от «мирских» дел «пальцы» были чрезвычайно далеки.

Их не интересовали деньги, земли, титулы… Единственное, чего они хотели — получить истинное наслаждение от схватки с сильным противником. А поскольку поиски главного врага — Первородного отца Самума — результатов пока не дали, ребята развлекались тем, что нанимались ко всем, кто мог дать им рискованную работёнку.

Безупречные наёмники, которые берут золото, но сражаются из любви к искусству.

Большой совсем коротко поведал о тренировках, которые предшествовали слиянию. «Пальцы» набрали несколько десятков новобранцев, погоняли их пару дней, а затем выгнали всех, оставив лишь пятерых «счастливчиков».

Что служило критерием отбора, было решительно непонятно, но Большому «повезло». «Пальцы» быстро определили сильные стороны новобранцев и разработали для каждого целый комплекс упражнений. Физуха, обращение с оружием, боевое слаживание и какое-то подобие строевой…

В подготовке не было ничего не обычного. По крайней мере, до тех пор, пока через пару месяцев новобранцам не сунули в руки странные зеленоватые комочки.

— Я не помню ничего после того, как положил «хвою» в рот, — Большой говорил медленно, глядя прямо перед собой. — Осталось только ощущение… Будто бы ты гость в собственном теле… Ты наблюдаешь за ним со стороны, а оно живёт своей жизнью… Ты видишь тысячами глаз и слышишь тысячами ушей… Нет смерти, нет страха и никакой ответственности… Бесконечная лёгкость… Не жизнь, а сказочный сон…

— Но ты всегда хотел проснуться, — подытожил я. — И твоё желание исполнилось.

— Благодаря тебе, — кивнул Большой. — Тебе и всем вам.

Он обвёл взглядом присутствующих.

— Не поужалел, коуроуткий челоувечек? — спросил морфан.

— О нет! — Большой покачал головой. — Клянусь спутанными патлами Первородного отца Самума, смотреть на мир только своими глазами — это истинное наслаждение!

— Растрогал ты тётушку Лэйлу, недомерок, — с фальшивым сочувствием произнесла девушка и вытерла несуществующие слёзы.

Впрочем, несмотря на напускное равнодушие, рассказ Большого зацепил Лэйлу. Это буквально читалось в глазах. Никогда ещё взгляд моей полусумасшедшей спутницы не был таким взволнованным и… живым?

— За каждую вашу слезинку, миледи, я готов пролить кувшин своей крови… — браво отрапортовал Большой.

— Маленький мо-о-о-о-ой, — протянула Лэйла. — У меня уже нет сил слушать болтовню этого недомерка…

— Тебе повезло, — негромко произнёс я. — Скоро всё закончится…

За ближайшим искрящимся деревом мелькнули серые стволы. Высохшие гиганты. Выходит, до места встречи с Вороном осталось всего несколько сотен метров.

И нас там уже ждали.

Обещанный Усач:

И в ч/б:

Я замер, буквально вжавшись в едва тёплую кору. Замер, чтобы понаблюдать за теми, кто ждал нас на точке выхода.

Моя «банда» осталась рядом с высохшими деревьями — все они были слишком заметны и потому не годились для такой деликатной миссии. Все, кроме морфана, однако взять его с собой я тоже не мог. Кто-то ведь должен был контролировать подросшего, но ещё не набравшегося ума коттара.

Да и за остальными членами отряда пригляд тоже не помешает.

Пробегавшие по коре дерева искры неприятно кололи кожу, но я не обращал на такие мелочи никакого внимания. Мне приходилось работать и в куда более неприятных условиях.

Полная неподвижность. Взгляд расфокусирован. Разум впитывает информацию.

Перед глазами мелькали расплывчатые силуэты людей. Нас разделяло не меньше тридцати метров, но подходить ближе было нельзя — слишком уж велик риск выдать себя.

«Грязные» данные обрабатывались и раскладывались по полочкам. Численность противника, его структура и вооружение, приметы и особенности командиров, места, подходящие для скрытного размещения бойцов, и многое-многое другое…

В Гиблом лесу царили надоевшие серые сумерки, а за его пределами разгорался новый день. Косые лучи только-только поднявшегося над деревьями солнца освещали небольшую полянку, на которой находилось почти тридцать человек.

Комитет по встрече… Правда, ни хлеба, ни соли, ни приветственных букетов в их руках видно не было. А вот разнообразного колюще-режущего «инструмента», наоборот, хватало с избытком.

В пяти шагах впереди остальных стояли двое парней. Молодые — не старше восемнадцати лет.