Растрёпанные волосы неровными заломами обрамляют лицо сероватого оттенка. Что-то между мхом и зелёным чаем. Веснушки, рассыпанные солнцем по носу и щекам, делают кожу ещё темнее, и хочется тщательно умыться. Единственный яркий свет — в глазах. Там из последних сил тлеет яростный огонёчек.

Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня.

Очень, очень близко. Но Маргарита была невероятно красивой, а тут готовый образ зомби к хэллоуинской вечеринке.

Шорох около входной двери отрывает меня от созерцания “прекрасного”. Кто-то шуршит на крыльце и тихонечко ругается матом, когда с глухим звоном что-то ударяется о ступеньки. Кажется, у меня сейчас появится возможность поймать моего утреннего волшебника.

Тихонечко крадусь на цыпочках в коридор, прислушиваюсь к возне снаружи и резко тяну дверь на себя.

— Доброе утро, Марк, — заявляю и нагло выхватываю у него из рук коробочку с голубикой, которую он ещё не успел пристроить в корзину. Интересно, это тоже своя?

Марк в шоке не только от моего появления, но и внешнего вида. Кроме классических проявлений зомби, на мне футболка надета швами наружу. Только джинсы сидят как надо. Пока ещё.

Но его взгляд привлекает что-то значительно ниже.

Решаю проверить, не выросла ли у меня третья нога, вдруг у зомби так бывает, но нахожу всего лишь носки. Разные. Один — серый в жёлтеньких уточках, второй — белый с гордой кошечкой, которая держит в лапке бокал красного, и надписью “сильная и независимая”. Последние Машка недавно притащила в попытке в очередной раз согреть и подбодрить.

Не обращая внимания на удивление в глазах Марка, открываю коробочку с голубикой. Сквозь отверстия на дне капает вода. Помыл, значит. Подхватываю несколько ягод. Тонкая кожица лопается под давлением зубов, и кисло-сладкий сок разливается во рту. Вкусно так, что хочется мурчать от удовольствия, но у нас тут вроде как разговор намечается, а я всё ещё приличная женщина. Кажется. Хотя сумасшедшим, наверное, можно и помурчать…

Никто не решается заговорить первым после такого вступления. Так и стоим. Он пялится на мои носки, я жую голубику. И тоже пялюсь, да.

На то, как рассветное солнце играет в его волосах. Тёмные кудри, подсвеченные золотом, кажутся почти прозрачными и невесомыми. Прохладный ветер путает их, и мне приходится бросить все силы на то, чтобы удержать руки на месте.

На то, как тёплая улыбка расползается по лицу, когда я, переминаясь с ноги на ногу, открываю ему вид на надпись, вышитую под котиком.

На то, как разгорается огонь в глазах, когда он поднимает взгляд выше. Холодный воздух ещё не успел согреться нежным весенним солнцем. Он нёс свежесть и прохладу ночного дождя, а я всё ещё одета только в тоненькую футболку, и стало слишком очевидно, что замёрзла.

Хочу исправить ситуацию, скрестив руки на груди, но коробочка мешается, движения получаются ломаные и нелепые, чуть было не рассыпаю ягоды, но во время беру себя в руки. Во всех смыслах.

— Так вот кто каждое утро завтрак доставляет, — пытаюсь переключить внимание на разговоры со своей бесконечной неловкости. — Зачем, Марк? Я же просила больше не приходить.

— А это и не я. Ты меня не видела, — говорит низким голосом и добавляет жест убеждения Силы. Вот же гад. Пытается выехать за счет джедайских техник!

— Не сработало. Я всё ещё тебя вижу.

— Ладно. Тогда козырь. Сейчас вернусь, — уходит к машине и возвращается, скрывая что-то за пазухой.

— У кого-то хозяин — снова идиот? Что на этот раз прячешь?

Он улыбается так открыто, что я не могу не повторить за ним. Тяжёлые гири на сердце никуда не исчезают, но мне достаётся немного света в этой бесконечной темноте.

Марк удивляет и в этот раз. Он протягивает мне букет тюльпанов пыльно-аметистового цвета с желтой сердцевиной. Они немного похожи на пионы количеством лепестков и нежностью. Свежий аромат весны ласково обнимает меня и заставляет улыбнуться ещё шире.

— Что у нас сегодня ещё в меню? — спрашиваю, прижимая к себе, пытаясь не выронить из рук коробочку ягод, букет и заглядывая в корзину у ног.

— Творог, масло, хлеб ещё тёплый. И клубника.

— Идеальный набор для завтрака. Только сгущёнки не хватает, — говорю и тут же жалею, потому что Марк сначала теряется, а потом, кажется, собирается идти в магазин. — Постой. У меня есть. Это было такое нелепое приглашение. Позавтракаешь со мной?

Невыносимо захотелось перед погружением в бездну провести обычное, спокойное утро. Без потрясений и внезапных гостей. Чтобы из неожиданных поворотов сюжета остался только вернувшийся ночной дождь. В комнате снова станет темно, и вместо холодных ламп зажгутся свечи. Да, в шесть утра, кому какое дело, если хочется уюта и тепла? Тяжёлый запах серы от спичек растворится в воздухе, оставляя сладковатый шлейф, а по стенам запляшут живые тени.

Марку я поручила самую нелюбимую часть приготовления — протереть творог. Мне осталось самое простое — смешать все ингредиенты и пожарить сырники, пока он заваривал чай.

Звон посуды, тихий смех, беседа ни о чём — и километры одиночества и боли остаются позади. Хотя бы ненадолго. Даже не заметила, как мы начали говорить о первой любви.

— Это было на первом курсе универа. Я долго не осознавал, что мы можем быть парой, начать встречаться. Дружили. На одну из вечеринок пришли в разных компаниях, встретились в баре и заболтались, затанцевались. Денег было немного, и мы заказывали две водки и один сок на двоих, — разливая чай по кружкам, рассказывал Марк.

За окном ливень совсем разошёлся, бросая крупные капли в стекло. Ветки груши стучали в окно, напрашиваясь в укрытие. Но здесь было место только для двоих.

— Утро наступило слишком быстро, расставаться уже не хотелось. Мы поехали к кому-то в квартиру. Кроме нас двоих, была ещё одна пара, и чёрт его знает почему, но по комнатам решили разойтись по принципу: мальчики налево, девочки направо. А меня, как понимаешь, это не устраивало, — он хрипло смеётся и заглядывает мне в глаза, будто проверяя, внимательно ли я слушаю. — С тем парнем мы были не знакомы, договориться не получилось, нужно было его как-то отвадить, и я не нашёл ничего остроумнее, чем спросить у него, как мы собираемся спать вместе, если я в стрингах.

— Что, прости? — выдавливаю из себя, после того как откашливаюсь, подавившись чаем.

Я мастер попадать в неловкие ситуации. Гордо вышагивая на каблуках, обязательно некрасиво споткнусь так, чтобы все видели. Выбегая вынести мусор в домашней футболке на пять размеров больше и волосами, намазанными кокосовым маслом, что выглядит, будто ты три недели не мыл голову, обязательно встречусь с кем-то важным, нужным или просто с главным сплетником.

И, казалось бы, можно было уже набраться опыта, чтобы выпутываться, но нет. Но что ответить на подобные признания? Сижу, делаю вид, что безнадёжно подавилась и пытаюсь придумать, что сказать. Ничего внятного, естественно, не выходит.