Внизу Машка уже вовсю болтает с Марком и трескает принесённую им клубнику. В лицо снова ударяет жар стыда, когда он на меня смотрит.

— Поехали? — шепчу пряча глаза.

Она не замечает, что стоит в одном белье до последнего, а я дурею от того, как её кожу обнимает чёрное кружево, но всё же стараюсь смотреть в глаза. Они серо-голубые, с россыпью маленьких чёрных точек по всей радужке. Эти точки рассыпаны веснушками по её аккуратному носику и щекам. По ключицам и даже груди. Они манят не меньше всех этих рюшечек и тесёмочек, так удачно обтягивающих её тело. Каждой хочется коснуться губами.

За секунду до того, как я окончательно заработаю косоглазие, Мирра приходит в себя. Пугается своей наготы и моментально взлетает вверх по лестнице, виляя аппетитными бёдрами. Зрелище невероятно притягательное, но быстро заканчивается. К сожалению.

Упираюсь лбом в холодную металлическую дверь холодильника в попытках остыть. Не помогает. Ничего мне с этой девчонкой не помогает. С тех пор как увидел её в тёмном углу магазина, не могу перестать думать. После первого вечера у неё дома вообще снесло голову напрочь. Она так сладко плавилась в моих руках, и только телефонный звонок перечеркнул все планы.

Да, к нежной зайке прилагается ещё и урод — бывший. Проблема, которую хотелось закопать на месте, но девочка и так пуганая, куда ей ещё на кровь любоваться. Это проблема. И если она ещё раз возникнет, придётся решать по-другому.

Оборачиваюсь на грохот и крики в коридоре.

— Малинка! Представляешь, нашла. Даже со стразами! Для сельского свидания не пойдёт, конечно, а вот ночью… — Маша осекается, когда видит меня на кухне, а жаль, интересно было бы послушать, что там за планы со стразами на ночь.

— Марк? Привет. А Малинка где? И чем тут так жутко воняет? — кривится она.

— Мирра пропалила что-то утюгом, что, я не смог опознать по останкам, и обожглась, — показываю на орудие преступления, перепачканное чёрными угольками, и иду открывать окно. — Ушла наверх одеваться, сейчас поедем за лекарством. Почему Малинка, кстати?

— Так Малинина же. Была. И наверное, скоро опять станет. А в пакете что?

— Клубника, мытая. Угощайся. А сейчас?

— А той фамилии, что сейчас, осталось недолго.

Хотелось расспросить ещё об этом Косте, но спустилась Мирра, и мы почти сразу уехали. Дома у меня аптечка оказалась на этот случай бесполезная. К тётке соваться было опасно, и остался только один не самый болтливый вариант.

— Иваныч, у тебя в аптечке пантенол есть? — крикнул я, заходя в каморку.

— Химии не держим, — закатил глаза, поднимаясь и что-то выискивая в ящике стола. — Вы, молодёжь, совсем проверенные методы не цените. Вот. Масло облепиховое.

— Спасибо. И ключи мне от первого домика дай.

— А на кой тебе?

— Надо. И рабочих на завтра отмени.

Хоть раз у нас с ней должно случиться идеальное свидание.

К моему возвращению Мирра выбралась из машины и осталась любопытно разглядывать теплицы, почему-то не решаясь подойти.

— Хочешь посмотреть поближе?

— Ой! — она пугается моего голоса и почти подпрыгивает от неожиданности, придерживая колотящееся сердце. — А можно?

— Конечно. Обработаем сначала руку? Мне тут выдали целебный эликсир. Нужно опробовать, — показываю баночку из тёмного стекла, в которой плещется жидкость.

— Уже не болит почти. Может, на минуточку?

— Давай за минуточку справимся с рукой, а потом всё остальное? В теплице быстро вряд ли получится. Пойдём в беседку.

Она кивает, щурясь на закатное солнце. Последние лучи этого дня подсвечивают её кожу золотым светом. Маленькая ямочка украшает правую щёку, когда она улыбается. Невыносимо хочется поцеловать, но торможу изо всех сил, чтобы не напугать. Не могу себе отказать хотя бы в прикосновении. Провожу ладонью по щеке. Мирра, как ласковая кошечка, жмётся поближе и прикрывает глаза от удовольствия.

Забывая о своём бывшем, она превращается в чистое счастье. Каждая её улыбка усиливает желание жёстко разобраться с этим идиотом Костиком. Не знаю, что между ними произошло до, явно ничего хорошего, но я видел, как он каждым словом лишал Миру сил. Она угасала на глазах, а он целенаправленно бил в самые больные места. Зачем так унижать женщину, которую сам же выбрал, мне никогда не понять, а вот желание закопать эту тварь практически непреодолимо, и лучше ему здесь больше не появляться. Второй раз я точно не сдержусь.

Провожу большим пальцем по подбородку, в миллиметре от губ Мирры. Её дыхание учащается, но глаза так и остаются закрыты.

Девочка, как же я хочу, чтоб ты была всегда счастлива в моих руках.

Она тянется ближе, словно услышав мои мысли. Неожиданно прохладные губы легко касаются моих. Осторожные, почти невинные поцелуи. Её близость и совершенно сумасшедший вкус вишни сносят крышу, и тут уже я перехватываю инициативу, утягивая нас, скорее, в жаркую прелюдию, чем в поцелуй.

Чё-ё-ёрт, люди же. Плевать, какие ещё слухи распустят обо мне, главное, чтобы Мирру не задело. Быстро увожу её в беседку, подальше от посторонних глаз.

— Время поиграть в доктора. Ты же будешь послушной пациенткой, Мирра?

— А это не слишком для первого свидания, Марк, как Вас там по отчеству? — отвечает в тон, но руку всё равно даёт.

— Викторович. И нет, думаю в самый раз.

Аккуратно протираю влажной салфеткой пострадавший участок кожи. Мирра шипит от боли, но не останавливает меня. Ватных дисков в аптечке не нашлось, зато была новая упаковка стерильной ваты. Пропитываю её ароматным облепиховым маслом и укладываю на рану. Поверх — липкий бинт. Не помню, как это чудо медицины называется, но лучше пока ничего не изобрели.

Бинт этот поселился в моей машине с тех пор, когда я возил к врачу младшего сына сестры. Шустрый пацан умудрился сломать руку в год и превратить это из трагедии в сплошное развлечение.

— Готово! — делаю последний оборот ярко-жёлтого бинта с принтом в виде улыбающихся смайликов.

— Спасибо, добрый доктор. Я буду самой яркой в этой деревне, — звонко смеясь, разглядывает получившуюся картину и прячет под рукав.

— На здоровье. Пойдём, покажу тебе кусочек лета.

— Лета? — в её глазах горит любопытство, подпитанное удивлением, а когда я открываю двери в теплицу, начинают сиять ещё ярче.

Здесь действительно лето. Шесть рядов стеллажей с тремя уровнями посадки, и на каждом созревает клубника. Стабильные плюс двадцать пять, световой день минимум четырнадцать часов, высокая влажность, аромат травы и спелых ягод.