Последнее, что мне нужно ― начать делиться личным. Я никогда не разговариваю об этом с девушками, которых трахаю. Мне нравится сохранять отношения легкими простыми и веселыми. А в мертвых родителях нет ничего простого и веселого.

Брук ничего не говорит, но отворачивает голову и смотрит в окно, когда мы проезжаем небольшой участок земли между мостами. В течение нескольких минут на заднем фоне раздаются лишь звуки поп-музыки.

― У моего отца ранняя стадия болезни Альцгеймера, ― выпаливает Брук, поворачиваясь обратно ко мне.

Я не отрываю глаз от дороги, когда мы начинаем пересекать второй мост. Но чувствую ее взгляд, словно лазер, прожигающий дыру в моей голове. БУМ. Взрыв.

Я всасываю воздух.

― Не знаю, как я собираюсь с ним попрощаться. А ты попрощался со своими родителями?

― Хм, ― черт. Черт, черт, черт. Брук снова строит эти глаза олененка Бэмби: большие, блестящие от влаги, карие, чертовски сексуальные. Мне хочется обхватить ее лицо своими ладонями и поцеловать ее. Ахх. Я так серьезно облажался, что это даже не смешно. ― На самом деле нет. Это прозвучит неправдоподобно, но они погибли в несчастном случае на лодке, когда мне было… двадцать два, ― столько же лет, сколько сейчас Брук. ― На озере Тахо.

― Не могу представить, ― соболезнует Брук, протягивая руку и обхватывая мою.

Дерьмо. Не ожидал этого. Я ожидал услышать что-то типа того: «Мне жаль это слышать». Это… сложнее пережить. Мне хочется, чтобы ее пальцы не были такими мягкими, а ее кончики пальцев ― горячими. Желаю, чтобы она не пахла так хорошо, словно цветы и мыло. Мне нужно срочно вернуться домой, трахнуться с какой-нибудь сумасшедшей цыпочкой с татуировками на лице. Вот, что мне нужно. Да.

Брук отпускает мою руку, и я снова могу дышать. Хотя меня беспокоит, насколько нервным я становлюсь. Типа, здравствуй Зэйден, у тебя никогда такого не было раньше. Всегда смеюсь над Джудом за то, что он бесится из-за каждой девки, с которой переспит. Если после этого он снова видит их, то начинает паниковать, словно его собираются преследовать или что-то еще. Я всегда думал, что он придурок.

Сейчас я ― тот самый придурок. Я. И веду себя странно.

Все, что могу ― надеяться, что снова смогу переспать с Брук, когда она вернется с работы. И как все могло так запутаться? Каждый раз, когда я смотрю на нее ― каждый чертов раз ― у меня перед глазами появляется картинка: она на полу, спина прижата к стене, одна ступня на ступеньке лестницы, а другая ― широко отведена. Я вижу ее вздымающуюся грудь, влажные губы, свидетельство удовольствия на внутренней стороне бедер.

― Доктор говорит, что предполагаемая средняя продолжительность жизни после появления симптомов болезни примерно восемь лет. Прошло всего несколько месяцев, как был поставлен диагноз, значит, к тому времени мне должно быть около тридцати, ― пауза, ― к тому времени, как я буду твоего возраста, его не станет.

Брук делает глубокий выдох и пропускает пальца через волосы. Теперь я понимаю. Это объясняет, почему она взяла заботу о детях на себя, а не ее родители. Что ж, теперь сестренка, Ингрид, становится похожа на сволочную суку ещё больше.

― В любом случае, мне жаль. Это моя вина. Не нужно было ворошить прошлое, ― говорит она.

― Не-а, это все я. Расслабься немного. Тебе еще нужно дожить до конца недели, ― притворяюсь, словно размахиваю небольшим флагом, и Брук улыбается. Краешком глаза я вижу выражение ее лица: уголки губ изогнуты кверху, у нее сексуальный взгляд порнозвезды, а большие черные очки выглядят своеобразно. ― Еще одна ночь работы, и ты будешь свободна несколько дней. Кстати, чем хочешь заняться в субботу?

― В субботу? ― повторяет Брук, словно полностью ушла в себя.

― Ты помнишь, что твоя тетя обещала посидеть с детьми и все такое. Не хочешь посетить фестиваль искусств в Старом Городе?

― «Искусство Живо»? ― спрашивает Брук, а потом начинает собирать волосы в конский хвост. На это требуются серьезные усилия, потому что она села на них. Хотел бы я оказаться под ее попкой. ― Я даже не уверена, что Моника появится. Она до сих пор не перезвонила мне.

― Но, если она придет, ты бы хотела сходить? Я мог бы показать тебе несколько своих любимых местечек, ― я замолкаю и позволяю улыбке расплыться на моих губах. ― Пара идеальных мест, чтобы перепихнуться, но при этом не попасться.

Рот Брук шокировано раскрывается, пока я поворачиваю налево прямо к ресторану и заезжаю на парковку. С ее красивых губ не срывается ни звука.

Когда я останавливаю машину и обращаю взгляд на нее, она, наконец-то, закрывает рот и смотрит на меня, словно я сумасшедший.

― Кто тебе сказал, что я собираюсь тусоваться с тобой в субботу? Может у меня другие планы.

― С кем? С маленькой раздражающей шлюшкой? Или Придурком Дэном? С его бывшей? Да ладно. Прямо сейчас я твой единственный друг в этом городе.

― Я только вернулась сюда, ― говорит Брук в свою защиту, но я пренебрежительно пожимаю плечами. По правде говоря, я не знаю, почему продолжаю донимать ее, выпрашивая пойти со мной на свидание. В смысле, я ничего не имею против девушек в целом, но никогда до этого не чувствовал такой притягательной связи. Это может стать моим концом. ― Конечно, почему нет? Мне всегда нравился этот фестиваль. Это одна из немногих вещей, которые мне вообще нравились в этом богом забытом месте.

― Аминь, сестренка, ― говорю я, протягивая руку и хлопая ее по плечу.

Брук улыбается, и я ухмыляюсь ей, вылезаю из машины и обхожу ее, чтобы открыть раздвижную дверь и достать Сэди. Я аккуратно вынимаю ее из автокресла, а затем сажаю в высокий деревянный детский стульчик.

― Думаешь с ней все здесь будет в порядке, пока мы едим?

― Бам! ― я вытаскиваю упаковку воздушных овсяных хлопьев Гербер из сумки для подгузников. Я загуглил ― как сходить в ресторан с ребенком ― и получил несколько дельных советов. ― Посмотри-ка сюда. Зэй готовится наперед, Всезнайка.

― Отличный ход. Я все еще выясняю, что требуется детям. Моя мама дала мне кое-какой ускоренный курс на прошлой неделе, но он ничего особо не прояснил, ― Брук делает паузу и расправляет меню на столе. ― Белла плачет по ночам, ― снова пауза. ― Ну, не тогда, когда ты начал ночевать у нас, еще до этого. И Грейс… она уже выбиралась во двор, чтобы поиграть в прятки?

― О, да. Дважды, пока ты работала в прошлые ночи. Это жутко, как в фильме ужасов.

Брук смеется.

― Ага, точно. Мне, реально, страшно выходить наружу, и искать ее. Боюсь, что в следующий момент, когда увижу ее, она будет выглядеть, как девочка-зомби из первого эпизода «Ходячих мертвецов» (Примеч. пер.: «Ходячие мертвецы» (The Walking Dead) ― американский постапокалиптический телесериал. В центре сюжета небольшая группа людей, пытающаяся выжить во время зомби-апокалипсиса).

― О, я знал это. Тебе нравятся ужастики? Зомби?

― Определенно. Чем мрачнее, тем лучше. А что насчет тебя? Хотя, основываясь на том, что тебе нравится поп-музыка…

Я машу рукой, и Сэди хихикает. Думаю, что она получает удовольствие от всех татуировок на моей руке. Я читал, что малыши ее возраста кайфуют от всяких там движений и ярких вещей. А я олицетворение и того и другого, верно?

― Я обожаю ужастики. Особенно в видеоиграх. Ты играешь?

― Я была лучшей в «World of Warcraft» (Примеч. пер.: World of Warcraft ― массовая многопользовательская ролевая онлайн-игра, действия которой происходит в фэнтезийной вселенной) в старших классах, ― протягиваю руку и предлагаю ей дать пять. Она со смехом ударяет по ладони и улыбается. ― У меня не было достаточно времени, чтобы играть в видеоигры с тех пор, как поступила в магистратуру. Биостатистика ― довольно сложная область. Я надрывала задницу, чтобы попасть на магистерскую программу в Беркли. ― Брук смотрит на стол несколько мгновений, и ее глаза блестят от волнения.

Чувствую, как мой рот сжимается, и я начинаю злиться от ее имени на Ингрид. Это отстой. Девушка, у которой еще вся жизнь впереди, должна торчать здесь, чтобы разгрести бардак, учиненный кем-то другим.