Брук выпускает меня и делает вдох, выдыхая около моей влажной кожи. Смотрю на нее вниз, а она глядит на меня.

— Я все правильно делаю? — интересуется она, я тяжело дышу и тру ладонями мои глаза.

— Ты пытаешься заставить меня кончить прямо в эту долбаную секунду? Не говори такое. — Брук резко выдыхает, и трепет тепла заставляет меня застонать и дернуть бедрами.

— Тебе будет больно, если я потрогаю твой пирсинг? — спрашивает она, когда я возвращаю руку обратно на ее голову, дразня и накручивая на пальцы ее волосы.

— Не-а. Действуй, Всезнайка.

Брук снова хватается за основание моего члена и наклоняется, скользя языком по серебряному кольцу моего Принца Альберта (Примеч. пер.: Пирсинг Принц Альберт — один из наиболее распространенных видов мужского генитального пирсинга), слегка шевеля его, прежде чем хватает зубами и сильно тянет. Я подавляю звуки, рождаемые в моем горле, пытаясь сохранить тишину. Я упоминал, что это правило номер пять? Блядь. Но мне уже насрать. Кроме того, музыка достаточно громкая, а толпа еще громче… так что гортанный звук покидает мои губы, когда Брук переходит к пирсингу моих яиц. Это всего лишь простое серебряное колечко посередине, но это гребаный ад. А когда симпатичная девушка пускает в ход свои пальчики? Это рай, детки. Настоящий рай.

Моя голова откидывается на стекло двери, пока я впиваюсь пальцами в шевелюру Брук, приближаясь к кульминационному моменту, наслаждаясь ощущением ее рта и рук. Сейчас она не похожа на любителя. Или, может, это я придираюсь? Когда дело касается Брук, мой мозг перестает соображать.

— Эй, эй, — говорю я, протягивая руку, и беру за подбородок. Отстраняю ее лицо от меня, и мой член выскальзывает из ее губ. — Это идеально, детка. — Помогаю Брук встать на ноги. Ее лицо горит, а рот блестит от слюны. Я наклоняюсь и жестко целую ее, пробуя себя на ее языке и наслаждаясь каждой блядской секундой этого действа. — А теперь, повернись и покажи мне свою попку, — шепчу я, доставая презерватив из кармана, пока наблюдаю, как Брук поворачивается и наклоняется вперед, располагая свои ладони на стекле в двери, где совсем недавно стоял я.

Подхожу, раскатываю презерватив по скользкому члену, затем скольжу пальцами вверх по бедрам Брук и вижу… что на ней тоже нет проклятых трусиков.

— Ты, блядь, серьезно? — шепчу я, мои брови взлетают вверх от удивления. Взгляд, который она бросает на меня через плечо, игривый и сексуальный.

— Ты думаешь, только ты готовился к вечеру?

Святой Боже. Я точно пропал.

Крепко хватаю бедра Брук, и она стонет, толкаясь своим тазом назад, так что теплота ее попки и киски прижимается ко мне. Располагаюсь у ее входа, дразню пальцами и обнаруживаю, что она уже мокрая и готовая.

— Черт, да, малышка, — бормочу, толкаясь в ее тесный жар, чувствуя, как принимает меня ее киска, как засасывает, как захватывает меня. И я хочу быть захваченным этой женщиной. А кто бы не хотел? Провожу взглядом по изгибу ее спины, длинным волосам, струящимся по ее плечу и пойманные бризом с залива, который проникает в наше укрытие.

Снаружи нашего небольшого безопасного пространства люди, ликуя, хлопают какой-то блюз-группе на сцене, а тихое сексуальное пение певца наполняет прохладный вечерний воздух. Этот фон превращает Брук и мой маленький грязный секрет во что-то более чувственное.

Мои пальцы впиваются в ее плоть, глубоко в мягкую бледную кожу бедер. Хватаюсь, ощущая их плавный изгиб, словно они были созданы специально для меня. В этой позе я могу полностью погрузиться в нее. Могу чувствовать, как ее влажность размазывается по нашей соединенной плоти. Могу чувствовать, как девушку охватывает удовольствие, как дыхание затуманивает стекло перед ее лицом.

Чувствую, как на моих губах растягивается удовлетворенная улыбка, когда я откидываю голову назад и жестче толкаюсь своими бедрами, наслаждаюсь сопротивлением, которое оказывает мне Брук, твердой позиции ее ног, давлением ее ладоней на стекло. Готов отдать ей все, что у меня есть, чертовски жестко и быстро, мои яйца дразнят ее киску, а мой пирсинг играет с ее клитором.

Я не ожидаю, что она кончит так быстро, что толкнется в меня и обмякнет. Единственное, что удерживает ее тело от жесткого падения на землю на колени, это мои руки на ее теле. Опускаюсь следом за Брук на тротуар и поощряю ее встать на четвереньки — колени на земле, руки широко расставлены, а голова свисает между рук. И потом начинаю трахать ее сильнее, так быстро и бешено, как могу. Я полностью отпускаю себя и не волнуюсь ни о чем, кроме этого момента.

Когда я уже близко, то чувствую, как она отзывается на звуки, которые я издаю. Сжимаю ее тело и делаю последний, яростный выпад. Она толкается своими бедрами навстречу ко мне, скользя своим телом по моему стволу, и я кончаю жестко и быстро.

— Блядь, — мямлит Брук, когда отстраняется от меня и прижимается коленями к двери, одной рукой она упирается в икру. Затем бросает на меня почти ослепляющий взгляд, и я ухмыляюсь. Потом стягиваю презерватив и поднимаюсь на ноги. Выбрасываю его в мусорный бак рядом с нишей, а затем скрещиваю руки на груди.

— И не говори мне, что тебе не понравилось, — говорю я, возвращаясь обратно в тень, и протягиваю руку Брук. Она дрожит, когда тянет свою ладонь вверх и нерешительно обхватывает мою. Контакт наших пальцев вызывает во мне трепет, когда я тяну Брук на ноги и заключаю в кольцо своих рук.

— Меня всю трясет, — признается она, но я просто улыбаюсь.

— Знаю.

— Теперь мы можем уже проколоть мою бровь?

Я откидываю голову назад с громким смехом, а затем опускаю подбородок, прижимаясь в поцелуе ко лбу Брук.

Это нежное, легкое прикосновение… заставляет нас обоих вздрогнуть.

Брук Оверлэнд

Не могу поверить, что только что сделала это посреди Старого города. Ведь кто угодно мог нас увидеть. А мне было абсолютно наплевать.

Обнимаю себя руками и притворяюсь, что не ощущаю внизу влажность и дискомфорт. Но с Зэйденом говорить об этом слишком неловко. Пока он ведет машину, я отправляю несколько тайных смс своим подругам в Беркли, умоляя их перезвонить мне, а еще лучше навестить меня так быстро, словно это нужно было сделать еще вчера.

— Ты не говорил мне, что твой брат живет здесь, — говорю я, когда мы въезжаем в слегка криминальный район города, улицы которого заполнены абсолютно одинаковыми дуплексами. Правда они все окрашены в разные цвета.

— Да, живет. Скажем так, мой бедный брат надрывает задницу, работая страховым агентом. Они с женой по-настоящему хотели иметь в собственности личное жилье… — Зэй замолкает ненадолго, когда мы останавливаемся перед дуплексом, выкрашенным в бело-зеленый цвет. Справа от него красиво декорированный цветами и уличными статуэтками передний дворик… а с другой стороны… Скажем так, все не очень прекрасно. — Они купили это место на деньги от страховки. Мы получили их после смерти наших родителей, — Зэй смотрит на ужасный соседний дуплекс, его проколотая бровь поднимается от отвращения. — И они делят половину дома с придурком, живущим здесь, — он указывает пальцем в направлении дома, пока мы заезжаем на подъездную дорожку, на которой уже стоит побитая старая колымага Geo Metro. — Они пытались выселить ублюдка, но он постоянно угрожает, что подаст на них в суд за незаконное вселение или еще какую хрень.

Зэй останавливает машину, и мы выбираемся наружу, захлопывая дверцы за собой.

Не проходит и десяти секунд, как какой-то парень с бородой и дробовиком выходит из передней двери ужасного дуплекса и наводит дуло на Зэйдена.

— Ты расхерачил весь мой урожай, кусок говна, — орет он.

Я поднимаю руки вверх и делаю маленький шаг назад. Зэйден же лишь засовывает руки в задние карманы и смотрит на парня.

— И что ты собирался делать с этим добром, ненавидящий детей сукин сын? В законе четко говорится, что ты можешь иметь шесть растений. А не, твою мать, тридцать. И уж точно не для продажи. Иди сожри свой член и прекрати колотить в стену. В следующий раз, когда так сделаешь, то, что я срежу, будет уже не твоей травкой. — Зэйден изображает режущее движение пальцами, а мужик взводит дробовик и делает шаг вперед, его руки дрожат от ярости.