— Так и будет, — заверил он меня, наклоняясь, чтобы провести губами по моим губам, а затем кивнуть брату.

Они открыли свои двери одновременно. Алек двинулся к ангару, а Юрий пересел на водительское сиденье.

— Я… я хочу поблагодарить тебя, Юрий, — сказала я. — Я не хотела доставлять неприятности.

Он повернул голову, его бровь приподнялась точно так же, как у его брата. Это заставило меня улыбнуться, хотя я была уверена, что это неуместно, учитывая положение, в котором мы находились.

— Ладно, я хочу сказать, что, хотя у меня не было намерения держаться подальше от Алека, как только мы оба обнаружили, что действительно неравнодушны друг к другу, я никогда не хотела подвергать опасности ни его, ни тебя, ни других танцоров.

Молчание затянулось на несколько минут, пока он не кивнул. — Я знаю, и это не твоя вина. Это даже не вина Алека. Это моя. Может быть, он и старший, но именно ему принадлежало последнее слово о том, принимать тебя или нет. Я не был в неведении относительно твоего прошлого, и все же я не собирался упускать возможность работать с тобой из-за этого. Ты ничем не опозорила ни себя, ни балет. Если кто и должен извиняться, так это я. Ты хорошая женщина, Клара, и хотя мой брат не заслуживает тебя, я рад, что вы оба проигнорировали мое пожелание держаться подальше друг от друга.

Неуместно это или нет, но я не смогла сдержать улыбку на губах. Я также не смогла удержаться от того, чтобы не переместиться к нему, пока не оказалась достаточно близко, чтобы приподняться и поцеловать его в щеку. Сказать, что он был удивлен, значит преуменьшить, но мне было все равно. — Спасибо.

— Не за что, — сказал он и посмотрел в сторону ангара, где медленно открывались огромные двойные двери. — Но это не означает, что сегодня ты можешь меня ослушаться. Если я скажу "ложись", ты ляжешь на этот чертов пол и не посмеешь пошевелиться, пока я не дам тебе разрешение. Понятно?

— Да, сэр, — ответила я, переводя взгляд на небо, где снижался самолет с человеком, который одним приказом мог либо изменить мое будущее к лучшему, либо отправить меня в ад.

***

Это была вечность и одно мгновение. Перед моими глазами пронеслась моя жизнь и нарисовалась моя смерть. Я была в ужасе и в то же время чувствовала надежду, которой не было раньше, пока я ждала. Никто из нас не говорил… да и говорить было не о чем. Либо Алексей убедит Григория помочь мне, либо я узнаю, что стала причиной чужой боли.

— А вот и они.

Я вскинула голову и увидела, что к нам идет Алек, а рядом с ним пожилой мужчина.

У меня перехватило горло, когда представленный мне план стал реальностью. Это не было какой-то игрой. Здесь не было настоящих победителей. Этот человек пришел отомстить за свою плоть и кровь, за племянника, убившего его сына. Алексей и Юрий были здесь, чтобы потребовать того же в честь своего отца.

А я?

Я стала катализатором, который привел историю к полному кругу… Николай сам решил свою судьбу в тот момент, когда хвастался своими преступлениями, чтобы держать меня в страхе и не дать мне сопротивляться.

— Боже мой, — сказала я, с трудом переводя дыхание. — Что… что, если я ошибаюсь? Что, если Николай лжет мне… признался в том, на что у него никогда не хватало смелости? Иначе почему двоюродный брат назвал его трусом…

— Ты не ошибаешься, — сказал Юрий. — Он рассказал тебе подробности, которые не мог бы знать, если бы не был там. Твоя родная бабушка подтвердила, что история о том, что Лука покончил с собой, выстрелив себе точно между глаз, не только неправдоподобна, но, скорее всего, невозможна. Что же касается того, что он киска… Именно таким человеком и является Николай. Мужчина, который сбрасывает женщину с балкона только потому, что она не хочет делать то, что он говорит, — не настоящий мужчина. И человек, который сбивает человека, едва стоящего на ногах, только потому, что он мог стать свидетелем убийства, — не мужчина.

Я вздрогнула, когда слова Юрия заполнили машину, каждое из них было произнесено тоном, говорящим об абсолютной убежденности. Он повернул голову, чтобы встретиться с моим взглядом.

— Мужчина, который в гневе поднимает руку на женщину, который чувствует потребность запугать ее, угрожать ей теми, кого она любит, — не мужчина. Николай Козлов — не кто иной, как быдло, трус и покойник.

Я кивнула, когда он открыл дверь и вышел на улицу. Не получив разрешения, я сделала то же самое, и мы оба, обойдя капот машины, вышли навстречу Григорию.

— Ты, наверное, та самая, — сказал Григорий, еще не дойдя до нас.

— Та самая? — переспросила я, недоумевая, что он имеет в виду.

— Женщина, которую Алек намерен защищать всю свою жизнь, — сказал Григорий, переведя взгляд с меня на Алека, а затем обратно. — И я не могу сказать, что виню его. — Он протянул руку, я взяла ее и пожала, как будто мы встретились на вечеринке после спектакля, а не в тени ангара, где замышляли смерть человека.

Я прекрасно понимаю, что Алек пытается уберечь меня, позволить мне оставаться в стороне, но я не могу позволить ему этого сделать. Я была так же ответственна за то, что мы планировали, как и они трое.

— Меня зовут Клара Симёнева, господин Петров. Я бы сказала, что мне приятно с вами познакомиться, но я не могу сказать это, не при таких обстоятельствах. Мне очень жаль вашего сына. Я… Я знаю, каково это — потерять любимого человека.

Он кивнул. — Я верю, что ты знаешь, — сказал он, отпуская мою руку и протягивая свою Юрию. — Несмотря на то, что сказала госпожа Симёнева, я рад видеть вас снова, Юрий.

Юрий пожал ему руку, кивнул и, отпустив ее, жестом указал на машину. — Поехали?

Григорий тоже кивнул, и когда Юрий открыл заднюю дверь, я сказала: — Нет, почему бы вам не сесть вперед, господин Петров? Вам будет удобнее.

Мужчина улыбнулся, и годы отступили от его лица.

— В этом нет необходимости. Я бы предпочел, чтобы Алексей не отвлекался от дороги, чем оглядывался назад, чтобы убедиться, что с вами все хорошо. — Сказав это, он сел на заднее сиденье, а Юрий закрыл дверь и обошел ее, чтобы забраться с другой стороны.

Алексей взялся за ручку двери, но не стал ее открывать. Вместо этого он свободной рукой провел по моей щеке. — Ты в порядке?

— Я буду, — честно ответила я. — Он совсем не похож на Николая.

— Нет, не похож, — сказал Алексей. Наклонившись, он поцеловал меня слишком быстро, после чего открыл дверь и закрыл ее, когда я оказалась внутри.

Когда мы снова оказались в пути, мы рассказали последние подробности Григорию, который изредка кивал.

— У тебя есть вопросы? — спросил меня Алексей, сворачивая на боковую улицу.

— Нет, — ответила я, нервы успокоились, на меня снизошло спокойствие, которого я не ожидала. — Если что-то пойдет не так…

— Не пойдет, — вмешался Алек, но я покачала головой.

— Если что-то пойдет не так, обещай мне, что позаботишься о бабушке.

Его глаза смягчились. — Тебе даже не нужно просить, Клара.

— Я… я… спасибо, Алек.

— Я уже говорил тебе, что не нужно благодарить друг друга…

— Хватит уже, — сказал Юрий. — Давай, поцелуй ее, и покончим с этим.

Алексей усмехнулся, но наклонился вперед и сделал, как велел брат.

Взяв мое лицо между ладонями, он поцеловал меня… не нежным прикосновением губ, как раньше. Этим поцелуем он заявил о своих правах на меня, давая мне понять, что я не могу позволить ничему случиться… не тогда, когда у меня есть ради чего возвращаться.

Отстранившись, он бросил на меня последний долгий взгляд, после чего полез в багажник и протянул мне мою сумку. Взяв ее, я не произнесла ни слова, просто повернулась и стала идти по кварталу в сторону отеля… в сторону своего будущего, каким бы оно ни было.

Алек

Это было сюрреалистично, и в то же время все казалось в фокусе, каждый звук усиливался, каждая минута растягивалась, и я готов был поклясться, что вижу, как проходят отдельные секунды, пока, наконец, не сказал: — Пора.