Ага, то есть и Дарси припомнил...
– То есть одна, – с ангельской улыбкой выдала я.
– Что?!
– Что?
***
Лидия
У Эдриана есть отличительная черта: он каменеет, когда взволнован. Ещё несколько секунд назад я лежала на тёплой живой подушечке, а теперь подо мной в каменной груди чумным боксёром билось сердце.
– Лия, объяснись, – потребовал мой мужчина.
Я слезла с него, села, свесив ноги с кровати и ни капельки не стыдясь голой груди.
– Понимаешь, это всё была я... – призналась и посмотрела, как он медленно, но верно офигевает, как шевелятся на голове его волосы.
– Конкретнее? – меня уже вербально пытали голосом ректора.
– Дарси и Диа – это тоже я, – и потупила взгляд, типа каюсь. – Прости. Я боялась тебе рассказать.
Эдриан выскочил из постели и буквально впрыгнул в свои штаны. Секунда – и он уже одет.
– Ты не должна была мне врать с самого начала! – сердито прорычал он. – Зачем ты вообще так поступила?! Это глупо и жестоко!
– Я узнала, что ты – Наир, только в октябре, – призналась виновато. – А потом боялась, что ты и не посмотришь на меня. Сколько раз ты говорил мне, что не заводишь отношений с подчинёнными?
– И уже пожалел, что нарушил это правило! – выкрикнул, словно резанул ножом по сердцу.
Любовь-судьба, о которой я не просила, проявилась жалобным всхлипом и дрожащим подбородком. Эта любовная эльфийская хрень из кого угодно сделает желе.
Соберись, Лидия! Надо помириться, пока Эдриан не закрылся окончательно!
И я проблеяла:
– Поэтому я и боялась рассказать... Прости, я не хотела, – картинка перед глазами помутнела от слёз. Может, солёные капли его разжалобят?
– В чём ещё ты лгала мне? – уже спокойнее, но по-прежнему отчуждённо осведомился Эдриан.
– Ни в чём.
– Неужели? Помнится, ты трижды сымитировала потерю невинности со мной. А удобно! Я оценил твой трюк!
– Я сымитировала только один раз, в облике Лии, – ответила, покачав головой.
– Твоё враньё бессмысленно, – и от меня отмахнулись, как от москита.
Если мы расстанемся сегодня, моё тело это переживёт. Душа останется разорванной в клочья, но я буду дышать, ходить, думать... С чем я никогда не смирюсь, так это с ошибочным представлением Эдриана обо мне.
Я вылетела из комнаты в поисках своего сапога, нашла искомый предмет на диване, вытащила кинжал и, как была, вернулась в спальню.
Руку полоснула со всей дури, потому что была на взводе:
– Клянусь, что ты мой первый и единственный мужчина! – произнесла и снова предательски всхлипнула.
Порез засветился и исчез.
Так, обнажённая, перепачканная кровью и с кинжалом в руке я стояла перед Эдрианом и изо всех сил давила рыдания. Кожа покрылась мурашками то ли от холода, то ли от ужаса перед маячащим в будущем беспробудным одиночеством.
Эдриан подошёл ко мне вплотную и обнял.
– Не плачь, Лия, – голос звучал мертвенно спокойно, даже слишком.
Я, что, до сих пор плачу? Блин, точно.
Мне вообще-то есть из-за чего лить слёзы. Если мы разбежимся, я всё равно продолжу работать над вакциной и варить зелье Эдриану. А значит, очень скоро он сможет вести полноценную жизнь без меня.
Я, конечно, могу поступить, как распоследняя тварь, но... нет, не могу. Любовь-судьба – это чёртова любовь, самоотверженная и фанатичная, и никуда от неё не деться.
Под шум нерадужных мыслей в голове я отстранилась и потопала одеваться.
– Лия, подожди. Тебе нужно вытереть кровь.
– Вытру о штаны, – буркнула на ходу, одеваясь в порядке, обратном раздеванию. Сначала кружевное бельё, затем брюки, сапоги, рубашка, пиджак.
– Стой, не уходи, – попросил он, а меня снова пробрало на слёзы. – Лия, Лия, – меня снова прижали к голой мужской груди, – Ну, всё, прекращай. Как ещё я должен был отреагировать на твои новости? Ты в очередной раз перевернула мою жизнь вверх тормашками.
– Привыкай, – выпалила прежде, чем подумала.
– У тебя есть ещё «сюрпризы»?
– На сегодня хватит, – шмыгнула носом я.
Мы стояли в обнимку на пороге гостиной под сумасшедшую барабанную дробь наших сердец.
– Там, в допросной камере, кто был под личиной Дии? – поинтересовался как бы невзначай.
– Ты не хочешь знать ответ, – поморщилась я.
– Хочу.
Я вздохнула.
– Лиэль.
– Ох... – его лица я не видела, но, клянусь, почувствовала, как он скривил губы.
– Я же говорила.
– Северная академия принимает его со следующего семестра на обучение без проживания. Мне придётся с ним видеться.
– Знаю. Прорвёмся.
– Судя по всему, твой брат знает о нас, да?
– Знает, но лучше не напоминать ему об этом лишний раз.
– Понял. Расскажи мне, каким наше первое знакомство было для тебя?
– Сны появились в мае, с того самого дня, когда ты меня сначала едва не придушил насмерть, а потом поцеловал. Я не видела твоего лица. Думаю, ты и сам помнишь наши сны.
– Я был груб. Прости, – и меня ласково погладили по спинке. – Во сне ты говорила про любовь-судьбу. Как всё обстояло на самом деле?
– Окончательная привязка произошла, когда мы с тобой встретились наяву, – нехотя призналась я.
– Ты уверена? – Эдриан снова окаменел.
– Собственно, поэтому папа и поместил в меня артефакт, маскирующий ауру.
– Любовь-судьба – это же на всю жизнь...
Я снова вырвалась из объятий, чтобы посмотреть Эдриану в глаза:
– Послушай, я не просила Лорену о такой «милости»! В мои планы вообще любовь не входила. Но это односторонняя привязка. Если ты полюбишь другую женщину, я не стану удерживать тебя и вредить твоей новой пассии, а просто продолжу жить без тебя.
– Я понял. Понял. Просто... Мне надо уложить всё это в голове и хорошенько обдумать.
– Хорошо. А мне пора писать реферат и работать.
На прощание меня ещё раз обняли и поцеловали так, будто никакой ссоры не было и в помине.
Наши голубки
***
С понедельника началась сессия. И вместо того, чтобы корпеть над конспектами и зубрить, я... «помогала» Эдриану с его вновь скопившимися завалами.
Счастье и страсть захлестнули нас обоих, и мы устраивали себе заслуженные перерывы посреди дня. А что? Бывают же у рабочих перекуры. А так как мы не курим, у нас это называется пере... Ладно, поберегу ваши глазки. Перерывы, в общем. Физкультминутка.
Но ещё сильнее, чем перемен, я ждала пятницы, когда можно будет устроить большой марафон любви и уснуть в обнимку с моим личным мужиком.
Эдриан как раз похвастался, что ему доставили двухместную кровать, и теперь в тесной спальне из непокрытого места остался только узкий проход.
И вот заветный день настал. Я, счастливая, что получила за экзамен по боевой магии «отлично», примчалась, как мы договорились заранее, в апартаменты Эдриана.
Дверь приветливо была не заперта, и я вошла.
Ага. Ждёт меня, значит.
– Эдриан? – позвала его с порога. Настроение у меня было задорное, озорное. – Эд? Ну, где ты там?
В ответ тишина.
Неужели кое-кто захотел со мной поиграть? Хотя это на него вроде бы не похоже.
– Эй, иди намывай свои причиндалы! Будем трахаться до посинения! Сегодня мы доломаем к чертям твой дубовый стол! – топаю на кухоньку – никого, заглядываю в гостиную, а там... с выпученными глазищами чинно сидят мама Эдриана и та самая женщина, что гуляла с ним в Нортморе! – Ой... А вы что здесь делаете? – дурацкий вопрос, знаю, но всё же...
– Нет, это ты что здесь делаешь, пигалица малолетняя?! – оп, теперь понимаю, от кого Эдриану передался менторский тон. – Анна – невеста моего сына, и у них скоро свадьба. А всяким легкодоступным девкам вроде тебя здесь делать нечего!
***
Лидия
Несколько секунд я стояла, взирая на этих двух кумушек и усиленно размышляла. Картина вырисовалась неутешительная: Эдриан с самого начала заявил, что мы встречаемся тайно, и не познакомил меня с мамой, хотя на днях у нас заходил об этом разговор; он часто спрашивал, как продвигаются опыты с вакциной, и какие прогнозы (ненавязчиво и деликатно поторапливал); за всё время, что мы вместе, он ни разу не сказал, что любит меня, и не заговорил о совместном будущем; и последнее: я лично видела Эдриана, выгуливающего под руку эту самую Анну.
