Странно... Что за неприязнь в мою сторону? Или Лессару не понравилось, что господин Дарс меня куда-то ведёт?

– Вольно, – бросил Лессару ректор и прошествовал мимо.

– Завтра расскажу, – одними губами сказала я своему кузену.

И снова странность: я поймала себя на том, что болезненная страсть к Лессару у меня прошла, и мне вполне хорошо на душе. А учитывая, что я забыла сегодня принять зелье равнодушия, прямо-таки подозрительная лёгкость! Даже по Наиру меня не плющит.

Может, я просто радуюсь, что уцелела после падения в колодец? По сравнению с жизнью влюблённость кажется юношеской блажью.

Кстати, что я скажу ректору? Сэр Гамильтон, сдав меня, благополучно смылся, и теперь придётся выкручиваться самой.

Наконец, мы пришли.

В секретарской рабочий стол уже опустел, поэтому мы оказались в ректорском кабинете совсем одни (Дарси-Барсик не в счёт). Розочка осталась ждать меня в коридоре.

Однако атмосфера была далека от интимной. Вот прям совсем.

Даже в кабинете моего папы стол служит не только для работы, он вообще у нас изделие многофункциональное: в нём и тайник, и сидеть на нём можно, и даже лежать...

А тут... Скукота. Унылую картину дополняют массивные книжные шкафы со стеклянными дверцами и тонны папок.

– Хм, – господин Дарс заметил у себя на столе папку с горящим красным маячком, означающим срочность, и сел. – Вам придётся подождать, адептка. Пока придумайте вескую причину, почему я не должен немедленно вас исключить.

Я хотела бурно возмутиться, но на меня уже не смотрели. Там, в папке, ректору открылась какая-то супер плохая новость, и он почернел лицом ещё больше.

Интересно, что там?

Я попробовала приглядеться, но над столом висело искажающее восприятие заклинание.

Эх, ну и ладно! Зато у меня есть время придумать отмазу.

Итак... Пожалуй, самая веская причина – что я не хочу домой! К тому же без меня в этой суровой академии будет тухло. Отвечаю.

А вот какие аргументы привести ректору?

Ой, да чего я парюсь? Пойду в отказную и всё тут! Я строго соблюдала правила академии. В чём он меня обвиняет?

Пф! Даже переживать по этому поводу не буду. Не дождётся. Знаю, что он меня не исключит. Если бы хотел, объявил бы об этом на месте и вышвырнул с документами за ворота.

Ожидая наказания в ректорском кабинете, я разглядывала золотистую с чёрными буквами табличку на его столе с надписью «Эдриан Дарс». В зеркальном стекле книжного шкафа имя отражалось наоборот: «сраД наирдЭ».

Наир дЭ...

От шокирующего осознания меня подбросило на ноги, но я быстро взяла себя в руки и села обратно.

– У вас невротический синдром, адептка? – язвительно спросил меня... мой первый мужчина, оторвав взгляд от секретного документа.

Вот и встретились. Вот и свиделись. Не одна я выбрала себе поддельное имя упоротым образом.

Капец! Как жить-то теперь?

Дыши, Лидия. Вот так. Спокойно... У меня всё хорошо. У меня всё просто за-ме-че-тель-но...

КАБЗДЕЦ! А-А-А!!!

Ом-м-м... Небо голубое, речка течёт, травка зеленеет, птички поют...

Какая, на хрен, травка?! Тут круглый год зима!

Кажется, меня о чём-то спросили...

– Никак нет, ректор Дарс! – отрапортовала. – Просто вспомнила, что забыла взять справочник в библиотеке.

– Какой ещё справочник?

– П-по ядам...

– И зачем вам сейчас яды?

По-моему, это очевидно. Яду мне! Яду! Мне плохо... Мне очень плохо... Спасите меня отсюда кто-нибудь!

Эдриан Дарс

Самообладание повисло на волоске, когда он открыл папку.

Проверка.

Дважды в год Эдриана Дарса проверяют, так сказать, на профпригодность и безопасность для общества.

Процедуру сканирования сознания и тела он давно уже перестал считать унизительной – привык, даже несмотря на болезненность ритуала. Всё-таки у него ответственные должности в академии и при гарнизоне. И миссия по контролю Глаза Хаоса.

Но прошлая проверка была месяц назад, в августе. И вот снова. Это признак того, что комиссия усомнилась в нём. И, если быть честным, дела действительно обстоят не лучшим образом. Железная выдержка Эдриана дала трещину, когда он влюбился этой весной. Даже не так: он полюбил, помешался, заболел... Девушкой, которой не существует в природе.

Участившиеся землетрясения и выплески энергии Хаоса лишь усугубили ситуацию.

Это раньше Эдриан бравым солдатиком стоял на страже, а теперь он чувствовал себя как никогда уязвимым. Нервы, словно струны, натянуты, перетянуты и вот-вот порвутся, стоит по ним ударить.

Если комиссия снимет его с должности, ему светит маленький домик где-нибудь в лесной глуши, период забвения и депрессии, а после срыв и ликвидация, ну, или в лучшем случае самоубийство.

Эдриан всеми силами постарается этого не допустить. Хотя бы ради мамы, которая посвятила ему всю свою жизнь. Мама добилась, чтобы её сына оставили в живых, доказала, что он не помешавшийся на власти фанатик.

Благодаря маме и её дружбе с Талиссой де Грасс он имеет возможность жить и работать среди людей. Без протекции профессора зельеварения Эдриана уже убили бы, как и любого мага, заражённого тьмой.

Так что Эдриан Дарс – счастливчик. Он единственный в мире человек с тёмной магией, сумевший обуздать её. Этакий феномен, подопытный образец, вынужденный время от времени предоставлять своё тело для научных исследований.

Тьма в нём влечёт к себе людей.

Конечно, есть ещё демоны, которые, если верить мифам, явились из Хаоса много тысячелетий назад, и поэтому их невозможно заразить тьмой.

Вот ещё издёвка судьбы: Дарси не демоница. Принадлежи она к этому народу, Эдриан мог бы надеяться на совместное будущее с ней. А так...

Дарси – эльфийка, которая имеет отношение к правящему роду аль Дельнаири.

Почему Эдриан так решил? Да потому что только родственница императорского рода могла покинуть Эльфийскую империю, прибыть в Оросскую и получить доступ в закрытую библиотеку во дворце. Туда вход только для своих или для учёных, получивших монаршее дозволение.

Дарси... Какое её настоящее имя? Дарсиэль? Или совершенно другое?

Могла ли таинственная возлюбленная Эдриана (если она, конечно, существует) быть знакома с Лией Ферб? Слишком уж подозрительно созвучны его фамилия, кличка зверёныша и имя Дарси.

Разве это может быть совпадением?

Столько гипотез, сомнений, подозрений...

Вдруг адептка Ферб резко вскочила, как будто её ужалила гигантская оса в... в мягкое место пониже спины.

Чёрт подери, откуда такие сравнения у него в голове?!

– У вас невротический синдром, адептка? – осведомился он, раздумывая, спросить её о Дарси или нет? Возможно, ответ на его терзания близок, стоит лишь протянуть руку...

Как назло, о наказании нерадивой адептки думать не хотелось, об отчислении – тем паче. В этом случае Эдриан не выпытает у неё всей правды, а интуиция подсказывает ему, что эта простолюдинка не так проста, как кажется. Есть в ней что-то... какая-то притягательная чертовщина.

Недаром же профессор де Грасс настоятельно просила не «топить» девчонку и её подружку на вступительном экзамене. Впрочем, и тянуть за уши до минимальной планки Лию не пришлось. Что ещё любопытнее: профессор Грю Фенек взял Лию под своё крыло, а это значит, что у девчонки талант в зельеварении.

За всё время, что Эдриан знает Фенека, тот выделил лишь троих любимчиков: адепта Гаэля аль Фоула, погибшего в подземелье рядом с Глазом Хаоса, адепта Мейо и Лию.

Гаэль был одним из единиц, знающих тайну Эдриана Дарса. Чистокровный эльф, лишённый присущей их народу спеси и высокомерия.

Это случилось четыре года назад, когда из Глаза Хаоса сквозь защиту прорвались инфернальные твари. Чёрные, похожие на дым, тени, живые сгустки плазмы, бесформенные слаймообразные монстры... Формы жизни, чуждые миру людей.

Трагедия произошла в момент обострения у Эдриана внутренней борьбы с тьмой. В тот страшный день Гаэль принёс ему в подземелье новую порцию зелья, потому что прошлая закончилась и, стоило Эдриану выпить его, как из Глаза полезли монстры.