Решено было не рисковать конечностями и принести в жертву сапог Эдриана (для придания веса и достоверности) и исподние штаны, испачканные человеческой кровью, любезно пролитой из порезанной от ползанья по скалам ладони.

В итоге мы соорудили поддельную ногу и прицепили к ней сапог. Разумное существо на такую утку не повелось бы, а вот голодная рыба – да.

Мы же должны были остаться ждать на берегу, готовые мгновенно спасти одежду от гибели.

План был таков: как только акула попытается атаковать, мы вытаскиваем приманку на берег (ибо терять драгоценные вещи не наш вариант) и вонзаем в высунувшуюся из воды башку монстра свои кинжалы. Дальше – дело техники: ремнём от брюк делаем петлю, накидываем на пасть рыбы и вытаскиваем тушу на берег.

Звучит, конечно, грандиозно, но, как по мне, полная лажа. Есть куча вещей, которые могут пойти не так.

Эдриан, полный мрачной решимости, приступил к делу: опустил приманку в воду, приготовил клинок с ремнём и сел ждать.

Видимо, монстр был голоден, потому что не прошло и минуты, как его челюсти выпрыгнули из воды.

Недаром Эдриан занимал пост ректора. В бою он был хорош: отбросил штаны с сапогом, мгновенно вонзил кинжал в глаз твари, а через секунду я так же поступила со вторым глазом. Ремень был ловко наброшен на нижнюю челюсть зубастого монстра, но акула так билась и моталась из стороны в сторону, что я отлетела к ближайшему сталагмиту, оставив клинок в глазнице рыбы.

Эдриану повезло меньше, и он вместе с монстром плюхнулся в ледяную воду.

– Нет! – завизжала я, и это был мой, пожалуй, самый беспомощный вопль в жизни.

***

Лидия

Мой товарищ по несчастью не растерялся, рванул рыбину за ремень на берег.

– Диа, хватай! – крикнул мне, прежде чем рыбий хвост мощным ударом оглушил его и с головой окунул в воду.

Я ухватилась за ремень, каким-то чудом держащийся за акульи зубы, и рванула на себя. Ополоумевшая от боли рыбёха сама помогла вытащить себя на берег, хаотично размахивая хвостом.

Дальше я, рискуя попасть в захват мощных зубастых челюстей, схватила хищницу за хвост, оттащила подальше от воды и несколько раз ткнула в голову кинжалом, вынутым из глазницы.

Всё это заняло минуту, не больше, и к тому времени Эдриан выплыл и выбрался на берег.

– Мы сделали это! – воскликнула я, но, посмотрев на до костей продрогшего мужчину, поняла, что без магии и костра перспективы на ближайшую ночь у нас нерадужные. – Вам нужно согреться и высушить одежду.

– Сначала вскроем акулу, – мотнул он головой.

– Ладно, – пришлось признать, что вскрывать гадину надо, пока она ещё не заледенела.

Эдриан распорол клинком брюхо рыбы и замер.

– Что? – поинтересовалась.

– Не вижу пузыря.

От акулы густо несло каким-то смрадом и аммиаком, и мне стоило колоссальных моральных усилий, чтобы залезть руками в рыбье нутро.

– Богиня, она, что, при жизни протухла? – вырвалось у меня. Хорошо, что к этому моменту я уже проголодалась, и меня не вывернуло наизнанку.

– Кажется, я вспомнил, что у акул не бывает пузыря, – почти замогильным голосом произнёс он.

– Да твою ж... Простите, – я быстро взяла себя в руки. – Должен быть выход. Сейчас-сейчас что-нибудь придумаю...

Из бледного пореза на брюхе акулы на меня печально глядели внутренности: сердце, печень... желудок! Довольно объёмный, длинный, крепкий и пустой.

– Мы используем желудок, – изрекла я и приступила к его извлечению вместе с пищеводом и частью кишечника.

– Как быть со второй дыркой?

– Завяжем узлом. Делов-то. Меня больше волнует, не отравимся ли мы этим смрадом.

– Можем скинуть рыбу в воду. Её мясо всё равно нельзя есть.

– Я не настолько голодна, чтобы питаться тухлятиной, – поморщилась я. – Пока оставим её здесь. Попробую вымочить наш желудок в воде. Надеюсь, поможет.

Пока я полоскала наше будущее спасительное средство, Эдриан отжимался, приседал и прыгал, чтобы согреться.

– Вам нужно отжать одежду, пока не задубела. Так быстрее высохнет. Снимайте по одной вещи, я помогу.

Когда манипуляции с одеждой завершились, я поняла, что больше так не могу, и поделилась с Эдрианом шарфом и шапкой, а сама натянула капюшон.

– Я вижу, вы замёрзли, – сказала ему. – У меня к вам предложение.

– Остальная ваша одежда на меня не налезет, так что даже не заикайтесь об этом, – предупредил он, как будто и так не ясно.

Мой козырь – это умение удивлять, поэтому:

– Перейдём на «ты»?

– Хорошо, Диа, давай на «ты», – кивнул.

– Ну, а раз мы познакомились ближе, можем греться друг о друга: так мы точно не замёрзнем.

Дальше, клянусь, всё произошло как-то само: мокрая, но максимально отжатая куртка Эдриана легла на пол, а мы в обнимку на неё. Спустя полчаса болтовни о наших приключениях меня поцеловали в губы.

Лорена! Это стоило того! Я знала, знала, что на всё твоя воля!

– Это так странно, – прошептал он, слегка оторвавшись от моих губ. – Мы в отчаянном положении, а мне безумно хочется тебя целовать...

– Кажется, становится жарко, – улыбнулась я, как будто получила самый ценный подарок в жизни.

– Ты точно невосприимчива к тьме?

– На все сто, – мои руки легли на его затылок и коварно притянули губы обратно к губам.

Мы целовались, как в последний раз. Хотя наши торопливые ненасытные ласки вполне могли остаться последним приятным действом перед смертью.

– Останови меня, пока я окончательно не потерял голову... – прошептал он, не отрываясь от поцелуя.

– Теряй. Не хочу умереть девственницей, – призналась ему, и это было правдой.

Возможная скорая гибель придала нам обоим смелости. К тому же моим первым реальным мужчиной станет тот, кого избрала для меня сама Лорена. Это ли не счастье?

– Про меня ты всё и так знаешь, – фактически признался в своей невинности он.

Уи-и-и! Мы друг у друга первые! Волнительно-то как! Всё как я люблю.

– Иди ко мне. О, какой же ты ледяной! Хочешь, я тебя согрею? – мои ладони изучали его тело, скользя по одежде и заползая под неё. А вот брюки и исподние портки удостоились особой участи быть снятыми.

– Моя очередь, – возбуждённо, я бы даже сказала, перевозбуждённо прорычал мой мужчина и принялся нервно расстёгивать хитроумный замочек на моих зимних штанах. Мучался, пыхтел, но то ли пальцы не слушались, то ли мысли перетекли в иную плоскость. Пришлось помочь.

Мы оба дрожали. От холода, от эмоций, от нетерпения.

Кажется, я ждала этого дня вечность. Грезила им. И вот, неидеальные условия столкнули нас вместе. Холодно, сыро и завтра мы скорей всего умрём.

Романтика.

Он вошёл в меня резко, без прелюдий и, будто убийца, глядя мне в глаза. Казалось, его зрачки расширились до размеров радужки.

Мой вскрик, отразился от стен резким эхом, похожим на вопли чайки.

– Прости. Очень больно? – спросил он и попытался выйти из меня.

– Нет! – я жадно впилась ногтями в его ягодицы и притянула к себе. – Не останавливайся. Пожалуйста...

– Эт-то сло-жно... – несколько напряжённых движений внутри меня. – М-м-м... – после его красноречивого мычания между ног у меня стало горячо и влажно, а сам Эдриан уткнулся носом мне в ключицу, затем перевалился набок и прижал меня к себе. – Как ты?

– Хорошо. Мне уже не терпится продолжить, – стоило мне прикоснуться рукой к его инструменту, как мой мужчина вздрогнул всем телом. – Только теперь я сверху.

– Скажи, что это всё не сон?

– А если сон, что тогда?

– Тогда я не хочу просыпаться.

Мой первый в жизни реальный секс ощущался острее. Причём не только возбуждение, но и болезненные ощущения от непривычно растянутой кожи, поэтому поначалу удовольствие было слабее, чем во сне. Или дело в холоде?

К чёрту внешние условия! Сегодня ничто не помешает мне отпраздновать воссоединение с мужчиной всей моей жизни, пусть даже он об этом не подозревает.