«И лишишь меня шанса в последний раз перед прощанием испытать удовольствие?» – мысленно возмутилась я.

– Ни за что! – выдохнула жарко и с вызовом.

А хотелось кричать. Кожа вся покрылась мурашками от прикосновений Наира. Чертовски, одуряюще приятно!

Наир был напряжён. Я водила пальцами по его горячей коже и ощущала перекатывающиеся под ней тугие, твёрдые, будто каменные мускулы.

Это издевательство! Судьба, если ты существуешь, нельзя дразнить меня стопроцентным попаданием в мой вкус!

Наир именно такой, каким я представляла своего идеального мужчину. Во всяком случае, его фигура и реакция моего тела на него.

Да, я по-прежнему не знаю ни его настоящего имени, ни лица, ни даже цвета волос и глаз!

Может, он страшный, хромой и покрытый слизью (что вряд ли), но здесь, во сне, Наир – мой идеал. Мой персональный доставлятель удовольствия. И я изнемогаю от желания почувствовать его мощное тело на себе, и его твёрдость в себе.

Мои бёдра приподняли поудобнее и с глухим стоном вторглись в моё лоно.

Не знаю, каким образом сон передаёт небывало острые ощущения, не знаю, что это за непонятная серая коморка без окон и дверей, но... я буду скучать. И сейчас я не закрываю глаза от удовольствия, как в прошлый раз – нет! – я ловлю каждое движение Наира и запоминаю, чтобы потом раз за разом проигрывать их в голове.

Хотя... меня ждёт зелье.

Стоп! Не думать об этом! Не думать!

Надо же! Получилось! Я мгновенно переключилась на нарастающее напряжение внизу живота и... мы как-то одновременно вскрикнули и остановились.

– Я всё пытаюсь растянуть удовольствие, но готов кончить от одного твоего стона... – признались мне. – Дарси, ты в порядке? Сегодня ты какая-то другая.

– Другая?

– Задумчивая. Что случилось? Скажи. Я же чувствую...

М-да, интересные разговоры, донельзя интимные, причём в прямом смысле, так как во мне часть тела Наира, которая, отдохнув несколько секунд, снова окаменела и начала ощутимо пульсировать внутри меня.

– Ты случился... – ответила честно и, чтобы прекратить лишнюю болтологию, коварно скрестила за спиной Наира свои ноги, тем самым вогнав его инструмент в себя до упора.

– Ох... – он шумно выдохнул и замер. – Дарси... Моя сладкая пытка...

Меня поцеловали, затем, совершив несколько ритмичных движений внутри меня и поймав мой стон, снова поцеловали и укусили за нижнюю губу.

А дальше я потеряла счёт времени.

Как там говорят? Счастливые часов не наблюдают? Вот и наши часы утекли, словно вода в трубу.

– У меня чёткое ощущение, что ты создана для меня, Дарси, – признался Наир, лёжа на полу и обнимая меня одной рукой.

– М-м... И у меня такое же ощущение! – я повернулась на живот, чтобы заглянуть ему в лицо. И хотя черты по-прежнему оставались неразличимы, я увидела, что он улыбается.

– Я люблю тебя, Дарси, – огорошил меня он. – Знаю, звучит, как бред, но это правда. Это то чувство, которое я пронесу сквозь время и буду хранить, как сокровище. Не пугайся, что я вот так сразу... Это тебя ни к чему не обязывает. Просто я почувствовал, что должен признаться тебе прямо сейчас.

– И я должна признаться, – решилась я, осознавая, что вот он, настал момент прощания. – Это последний раз, когда мы встречаемся во сне, ну, и вообще.

– Почему? – ещё пару секунд назад он лежал в полурасслабленной позе, а сейчас будто превратился в каменное изваяние.

– Потому что моя жизнь не может быть наполнена любовью из сна. Нам пора прекратить наши встречи и вернуться в реальность.

– Нет! Я не готов тебя отпустить! Дарси! – Наир схватил меня и обнял, словно это поможет меня задержать.

– Предлагаешь подождать, пока я тебе надоем?

– Ты никогда мне не надоешь. Я люблю тебя, Дарси. Это правда. Люблю.

– И я тебя... – слова срываются с языка сами, и я, не договорив, целую того, кого сейчас покину. – Прости меня. Прощай, – и подсознание послушно выкидывает меня из сна.

На мокрой от ночной активности постели я с упоением и подвываниями реву, и меня безуспешно успокаивают Дарси с Чики-чики, тоже подвывая мне в унисон.

– Всё. Пора покончить с этим! – решила я и прямо в тапках и халате поверх ночнушки понеслась к себе в лабораторию, и плевать, что три часа утра. Тапки несколько раз улетали вперёд по коридору, будто желая меня обогнать, но я тоже не промах. Моё стремление не знает преград!

Всё! Хватит с меня любви! Это слишком больно, а я не создана для страданий.

Бутылка откупорилась неохотным «пуньк!», и я, не церемонясь, отпила из горла двойную дозу. Упс... или тройную.

Лидия

Что это я в самом деле? Ещё ревела, дура. И из-за кого? Из-за великовозрастного мужлана, да ещё и больного на всю... Больного, в общем.

И угораздило меня профессиональный интерес спутать с интересом амурным.

Н-да...

Раз уж я встала с раннего с ранья, поглядим, что у нас там с зельем против тьмы? Уж так уж и быть, помогу бедолаге. Денег заработаю заодно. Бизнес есть бизнес.

Процесс работы поглотил меня, и я выудила из памяти ещё дюжину ингредиентов, которые могут сгодиться для антидота.

В голове стало ясно-ясно, а на душе так легко, будто с неё сняли стопудовую ржавую цепь. Ура! Я свободна!

***

Перед тренировкой я посмотрела на себя раздетую в зеркало, и увиденное мне не понравилось. Нет, я, как всегда, прекрасна, но если взглянуть магическим зрением...

Вырвиглазный розовый цвет из ауры убрался, а на его место пришла краснота. Болезненная такая (на вид, ибо сейчас я не чувствовала к Наиру былой страсти), густая.

Засада!

Получается, зелье равнодушия только купировало чувства, но не стёрло их. Или пока рано делать выводы?

Вот я выложусь на тренировке, а там и краснота побелеет. А любовь пусть приходит к тем, кто о ней грезит, то бишь не ко мне.

Забегая вперёд, скажу: аура не побелела. Ну, да и пофиг. Зелья у меня много, а когда кончится, сварю ещё.

***

Спустя положенных три недели мышка номер 53 благополучно разродилась пятью здоровыми мышатами. Побочных эффектов – ноль.

Всё потому, что я – гений.

Зелье для родителей было оперативно сварено, раскатано в пастилки и укомплектовано в карманную барсетку, где в крохотных коробочках хранились зелья, которые могут понадобиться срочно. К таким относились энергетик из девясила, снотворное, веселящее и, конечно же, зелье плодородия! Я буду носить его с собой, пока мама не забеременеет!

Осталось только подгадать момент.

День икс не заставил себя ждать. Поздним пятничным вечером мама с папой вернулись с прогулки по Фербосу весёлые, отдохнувшие и начали лапать друг друга ещё в коридоре.

Я стрелой промчалась к себе, накинула мантию-невидимку, предварительно спрятав розовую бирку во внутренний кармашек, и вернулась в коридор.

Сейчас я организую родителям беби-бум!

Вот только... Папины покои не открылись. Я и так и сяк пробовала взломать магический запор – никак!

Н-ну, папа! Я тут с благой миссией, а ты!.. Эх!

Какие есть ещё варианты? Окно и дверь в гостиную маминых покоев. То и другое, скажу честно, так себе.

Прикинув, я скользнула в пустующие покои, соседствующие с папиными (которые по иронии судьбы должны принадлежать моему гипотетическому братику). Окна комнат выходили на ту же сторону, что и родительские, и я, пробравшись на балкон, переползла по экстремально тесному карнизу на папин.

А там – Лорена, ну, хоть ты бы помогла! – закрыто! Тот же самый суровый магический замок, что и на дверях.

Короче, вся эта ситуация – один бо-о-ольшущий контрацептив.

Но наш партизан не сдаётся!

Ползу по карнизу дальше, к маминым покоям, и первое окно – это как раз спальня.

Двигаться в мантии-невидимке капец как неудобно, но я же ради великого дела тут пыхчу. А неудобство заключалось не столько в узкой кромке карниза, по которой можно проползти, сколько во втором карнизе, располагающемся в метре над первым. Потому-то пришлось ползти, а не идти. Ибо забраться на верхний не было абсолютно никакой возможности – там располагалась объёмная лепнина.