Первин трудно было понять, почему Колин так расхваливает ее угрюмого сопровождающего. Она язвительно поинтересовалась:

— Лакшман что, наделен особыми способностями?

— В определенном смысле, — кивнул Колин. — Он не нуждается в оружии. Его уважают как старшего, и он знает здесь все стежки-дорожки.

— Да, мы нанимали его для транспортировки своих гостей, — подтвердила Вандана. — При этом Лакшман робеет перед чужаками. Он будет очень доволен, если вы попросите отнести вас в положенное место, чтобы оставить там приношения.

— Приношения? Кому? — По спине у Первин побежали мурашки. Оставалось надеяться, что речь не идет о настоящем жертвоприношении.

— Араньяни. — Это имя Вандана произнесла медленно, явно понимая, что Первин слышит его впервые. — Она — мать-покровительница всех лесных зверей. Местные устраивают в ее честь пуджу[19] перед началом сезона дождей. Ее почитают по всей Индии, но здесь известно, что именно она властна над дождями: если дождей выпадает особенно много и с наводнениями, значит, кто-то обидел какого-то зверя.

— А что, мало поклоняться основным богам и богиням, тем более что у некоторых из них сильно больше двух рук? — с усмешкой произнес Родерик.

Первин подозревала, что он христианин, но в любом случае шутка выглядела неуместно в смешанной компании. Разве Эймс не понимает, что люди с уважением относятся к собственным верованиям? Она бы никогда не позволила себе ничего подобного при индуисте.

Вандана, однако, ограничилась легкой улыбкой.

— Чем больше богов, тем лучше. Места у нас безлюдные. Я вот жалею вас, христиан: у вас всего один бог, чтобы ему молиться. Как он может услышать всех?

— У нас с вами, Первин, та же беда, не так ли? — Язад тихо усмехнулся. — Именно поэтому я слушаюсь советов Ванданы и, проезжая мимо святилища Араньяни, каждый раз оставляю там несколько рупий. Полагаю, она самая состоятельная одинокая дама во всем Сатапуре.

Первин заметила, с какой беспечностью Язад относится к индуизму, да и к родной зороастрийской вере. Впрочем, если он женился на иноверке, его наверняка изгнали и из семьи, и из агьяри.

— А я никогда не видел в этом так называемом святилище никаких монет, — передернул плечами Родерик. — Араньяни или кто-то еще сложили их себе в карман.

— Ну, если вы не видели монет, это не повод не оставлять приношений, — произнесла Вандана. — Может, именно защита Араньяни и хранит путников от нападений этих бандитов. Первин, отвезите завтра Араньяни несколько сластей, да и несколько монет.

Первин еще раз взглянула на горы — солнце садилось, и они меняли цвет. Выглядело очень красиво. Да, она нервничала, но предчувствовала, что ей понравится передвигаться по незнакомым местам, через горные джунгли.

Язад осушил второй бокал и жестом попросил Раму наполнить его снова.

— А когда мы возьмемся за карты? Вы ведь для этого нас пригласили, Колин!

— Верно, но вы еще об этом пожалеете. В Оксфорде у Первин была репутация опытного игрока, — сказал Колин и подмигнул.

Первин закатила глаза, пытаясь понять, почему он так отчетливо помнит вечер, про который сама она давно забыла.

— Это преувеличение, — поспешно возразила она. — Да и вообще, нас только пятеро, так что сыграть в бридж не получится.

— Я могу и так посидеть, — предложил Родерик Эймс. — Картежник из меня никакой.

— Ну уж нет. Раз вы здесь, будете играть — скоро появится доктор Эндрюс, будет вам шестой. — Вандана перевела взгляд с Эймса на стену гостевого дома. — А обязательно играть в бридж? Можно и в паплу. Для этого не нужно четное число игроков.

— Я в последний раз играл в паплу с бабушкой. Но почему бы и нет? — сказал Язад с усмешкой, которая начинала действовать Первин на нервы.

И все равно лучше уж общество Язада, чем Родерика Эймса.

Интересно, почему инженер явно не вписывается в компанию? — гадала Первин. Он чиновник на государственной службе, имеет полное право останавливаться в гостевом доме, да и Колин обращается с ним как со старым добрым другом. И тем не менее Родерик Эймс подчеркнуто держится в стороне от остальных. Возможно, дело в его англо-индийском происхождении: он не индуист, не парс, не англичанин — и при этом небогат.

В Индии предрассудки не сводились к тому, что белые управляют индусами. Та же зараза распространилась и на местных: у них возникла своя иерархия в зависимости от цвета кожи, религии, родного языка. Первин знала: если у уроженца Индии смуглая кожа и английская фамилия, пересуды вокруг него будут бесконечными.

Первин всегда считала, что за карточным столом открывается окно в душу. И действительно, через четверть часа после того, как Колин сдал карты, вся задушевность с Язада слетела и стал заметен его взрывной темперамент. Вандана играла рассеянно, ходила как придется и постоянно бомбардировала Первин вопросами по поводу разных людей из бомбейского света. Родерик Эймс, вопреки своему заявлению, что карты его не интересуют, игру знал хорошо и действовал умело — в ответ на его ходы Язад только хмурил брови.

Колину же, похоже, было решительно все равно, выиграет он или проиграет: бокал он к губам подносил реже, чем его гости, и время от времени бросал лукавый взгляд на Первин. Она все пыталась разгадать смысл этого взгляда.

Вдруг снаружи залаяли собаки, и Первин инстинктивно вздернула плечи. Вошел Рама в сопровождении сутулого джентльмена-европейца. Тот был почти лыс, лишь венчик рыжих волос обрамлял макушку, светлую кожу испещрили красные крапинки и веснушки. Маленькие глазки были водянисто-голубого цвета. Трудно было сказать: то ли он рано состарился под жарким солнцем, то ли уже перевалил за семьдесят. В любом случае выглядел он не слишком могучим.

— Добрый вечер, доктор Эндрюс! — Язад поднялся и с ироническим почтением поклонился эскулапу, одетому в сильно помятый саржевый костюм. — Вот и явился наш карточный чемпион. Боюсь, мы начали без вас — получается не игра, а черт знает что.

— Неважно. Продолжайте. — Врач опустился в кресло подальше от стола.

Колин положил на стол свою талью, налил чаю в чашку, отнес гостю.

— Вы, видимо, устали после длинного дня.

— Еще двое детей умерли от холеры, — сказал врач, с благодарным кивком беря в руки чашку.

— А Первин сегодня была в деревне! — заметила Вандана, с тревогой глядя на гостью. — Вы потом принимали ванну?

— Я… — Первин замялась, потому что не привыкла обсуждать столь личные вопросы в присутствии малознакомых людей. — Я обтерлась губкой перед вашим приездом. Мне никто не сказал, что в деревне есть больные.

— Признаков эпидемии пока не заметно, однако осторожность не повредит. — Доктор Эндрюс посмотрел на нее, нахмурившись. — А вы кто? По каким делам в этих краях?

Вмешался Колин:

— Мисс Первин Мистри — юрист на государственной службе, она направляется во дворец. Ее прислало Колхапурское агентство, и я очень этому рад.

«Юрист на государственной службе» было некоторым преувеличением, однако Первин решила не спорить. Зато она теперь знала, как ей лучше рекомендоваться.

— Если собираетесь во дворец, вы должны быть совершенно здоровы. — Доктор Эндрюс бросил на нее внимательный взгляд. — Там и так уже настрадались. Нельзя их заразить.

— Давайте все в качестве меры предосторожности вымоем лицо и руки, — предложил Колин. — Рядом со столовой есть ванная комната. Рама подаст ужин пораньше, если вы голодны.

— А как же карты? — воспротивился Язад.

— Как по мне, я готов закончить прямо сейчас, — сказал Колин. — Что можно выиграть в карты?

Вандана погладила мужа по плечу.

— Слишком часто мы проводим вечера за картами, потому что больше нечем заняться. Такого общества здесь не собиралось с прошлой весны! Давай возьмем от него все, что можно.

Первин совсем не удивилась, когда на стол поставили жареную курятину. Но прежде Рама подал охлажденный томатный суп, а еще рис, два вида маринованных овощей, картофельное карри и дал. Открыли две бутылки вина: кларет того же года, что и накануне, и шампанское. Воду не пил никто, кроме доктора.