— А у нас их нет, — запальчиво ответствовала Вандана. — Парсы четко дали Язаду понять, что не признáют в наших детях единоверцев, да и мои родичи — если они еще живы — последовали бы их примеру.

— Трудно выживать в этом мире без поддержки родных, — негромко произнесла Первин, которой в язвительном ответе Ванданы послышалась скрытая боль. Она заметила, что сэр Родерик Эймс покраснел и поглубже уселся на стуле, как будто не ждал подобного ответа.

— Ну, если серьезно, нам и без детей забот хватает. — Язад положил ладонь Вандане на поясницу, дотронулся до ее кожи. — Мы с женой познакомились в Париже, где оба прекрасно проводили время. Пожили в Лондоне, отдыхать ездили в Швейцарию. Все время кочуем с места на место, настоящие бродяги. Не выйдет из нас хороших родителей.

— А я тоже бывала в Париже! — Первин улыбнулась, демонстрируя свою солидарность. Она же сама пострадала от парсийского брачного права. Юристы решили, что у нее нет оснований для развода с Сайрусом, а значит, она не может снова выйти замуж. Так что материнство ей светит только в таком вот виде — стать опекуном махараджи и его сестры.

Появился Рама с серебряным подносиком, на котором стояли напитки. Мужчины и Вандана взяли бокалы с золотистой жидкостью, видом напоминавшей виски. Первин покачала головой и оставила последний бокал на подносе. Ей не хотелось слишком уж расслабляться.

— Можно мне лайм с сахаром?

— Сию минуту. — Рама кивнул и исчез.

— Ах, какая хорошая девочка, — хихикнула Вандана и от души отхлебнула. Проглотив, она продолжила: — Любимые мои места в Индии — славное наше «Райское пристанище» и наше прелестное бунгало в Бомбее. В Бомбее мы живем рядом с клубом «Виллингдон». Я там играю в теннис и езжу верхом в Королевском конном клубе Западной Индии. Вы ни в одном из них не состоите в членах?

— Мы состоим в трех парсийских клубах, но не потому, что занимаемся спортом. Мистри слишком медлительны для тенниса, а вот тарелку с бараньим дхансеком опустошают запросто.

Все рассмеялись, кроме Родерика: он таращился на дно своего бокала.

— Что-то не так, дружище? — фамильярно обратился к нему Язад.

Инженер передернул плечами.

— На мою зарплату чиновника членство в клубах не оплатишь. Я из Харагпура, где посещение Клуба железнодорожников считается привилегией.

Первин расстроилась. Она вовсе не собиралась выхваляться и только теперь поняла, как могли истолковать ее ответ на вопрос Ванданы.

— Вот-вот! — Колин бросил на Родерика сочувственный взгляд. — Я такой же обделенный. Из всех индийских организаций я записан только в библиотеки: Сэссуна и Азиатскую.

— Но я слышал, что вы председатель клуба Азиатской библиотеки, — подмигнул ему Язад. — А это уже немало!

— Всего лишь соучредитель, — поправил его Колин, будто смущенный этой похвалой. — «Строители будущего» — группа индусов и европейцев, мы встречаемся каждые две недели, слушаем лекции ученых — в основном индусов, иногда англичан, бывает, что и представителей других национальностей. Разумеется, большую часть лекций я пропускаю из-за удаленного места службы. Но до меня доходят слухи, что клуб превратился в место дружеских встреч, на которых можно свободно высказывать свои мысли. Вы слышали про «Строителей будущего», Первин?

Она покачала головой, однако сама идея ей понравилась — напоминало клубы, в которых она состояла в Оксфорде. Впрочем, тот мир для нее давно канул в прошлое.

— Сегодня вечер особенный, ведь с нами Первин, — заметил Язад. — Вот если бы был фотограф, чтобы это запечатлеть! И куда они все деваются, когда нужны?

— Благодарю вас. — Первин была искренне польщена. — Кстати, у меня есть с собой фотоаппарат. Ничего особенного, простенький «Кодак».

— Можно сфотографироваться на западной веранде, там свет лучше. Поспешим! — Колин встал из-за стола и жестом пригласил всех следовать за собой.

Первин сходила за фотоаппаратом, а когда вернулась, все уже собрались. С веранды открывался отличный вид: с одной стороны горы, с другой — крыло гостевого дома. Из-под одного из кустов за ними наблюдал красавец Хануман, как будто они были актерами, дававшими для него спектакль.

— Ну, вставайте в ряд! — распорядилась Первин.

— А как же вы, Первин? Вся суть фотографии в том, чтобы запечатлеть ваш приезд! — воскликнула Вандана.

— И Роди тоже, — поспешно добавил Колин. — Ты почему не с нами?

— Ни к чему это. — Родерик Эймс стоял в нескольких метрах от Мехта и Колина. — При этом инженер уж как-нибудь управится с фотоаппаратом. Я с удовольствием вас сфотографирую.

— Но вы же тоже гость, мистер Эймс. Вы должны быть на снимке. — Первин отметила, что Мехта с ним почти не заговаривали, даже до его замечания по поводу водопадов. — Может, нас Рама сфотографирует?

Слуга неприметно стоял в тени веранды. На зов Колина он подошел ближе, Первин показала, как сфокусировать аппарат и щелкнуть затвором. Они приняли позы — Эймс скованно стоял справа от Колина, и вид у него был такой же недовольный, как и все это время.

Отвернувшись от него, чтобы посмотреть в объектив, Первин подумала, что инженер ведет себя довольно странно. Родерик родом из бенгальского города Харагпура, известного тем, что там изготавливали и ремонтировали поезда Британской Индийской железной дороги — выполняли эти работы в основном англо-индусы. Схема найма, использовавшаяся на железной дороге, вызывала сильное недовольство у стопроцентных индусов: им доставался один лишь неквалифицированный труд. При этом, поскольку у англо-индусов была своя сфера деятельности, они ею и занимались. Если Родерику удалось получить государственную инженерную должность, значит, он завоевал не одну стипендию и проявил исключительное трудолюбие. Причем там, где он учился, его скорее всего избегали белые и презирали индусы.

Сделали две фотографии, после чего группа распалась. Первин отнесла фотоаппарат к себе в комнату, вернулась и обнаружила, что все расселись на веранде вокруг карточного стола.

— Как вы собираетесь попасть во дворец? — поинтересовалась Вандана.

— В паланкине, если его починят. — Первин рассказала про поломку паланкина в Лонавале. — Хотелось бы, конечно, верхом.

Язад покачал головой.

— Рядом с гостевым домом местность нормальная, но дальше к югу в лесах довольно небезопасно.

— Ой, ну тебя, что ты говоришь! — резко оборвала его Вандана. — Вечно ты волнуешься по пустякам!

— Прошу вас, расскажите про этот лес. — Первин подалась вперед на плетеном кресле, которое ей было явно великовато.

— Там несколько раз видели каких-то чужестранцев. — Язад понизил голос и подпустил в него драматизма. — Возможно, их разыскивают власти Британской Индии. В лесу они живут, потому что там их никто не поймает.

— А есть надежные свидетельства их существования? — с сомнением спросила Первин.

— Безусловно, — подтвердил Язад и хлопнул себя по пиджаку, куда уселся комар. — Я их однажды сам видел. Ехал верхом и напоролся на них — они искали пищу. Один тут же бросился в погоню, схватил лошадь за повод. Другой взмахнул кинжалом — ну прямо чистая сцена из «Тысячи и одной ночи». Они вытащили у меня двадцать рупий наличными и чековую книжку. Правда, ни одного чека в Бомбейский банк не предъявили.

Первин подумала: странно, что Вандана не переживает по поводу опасности, которой подвергся ее муж. Может, она его попросту не любит? Первин бросила на Вандану взгляд — та явно была очень занята, поправляла на левом безымянном пальце кольцо с крупным бриллиантом.

— Что ж вы мне не сообщили? Я бы это вставил в отчет! — укорил его Колин. — Мне и так почти нечего сообщить в агентство.

— Честно говоря, мне несколько не по себе, — созналась Первин, устремляя взгляд на зеленые склоны за садом. А что, если за ними оттуда наблюдают?

Колин вдумчиво посмотрел на нее.

— Скорее всего, случай с Язадом был отдельным эпизодом. Я дважды ездил во дворец и никого не видел. Кроме того, я позаботился о вашей безопасности. Четыре носильщика понесут паланкин, и будут еще четверо на смену, причем с оружием. И с вами будет Лакшман!