Первин знала, что на письме люди сильнее склонны к преувеличениям, чем в разговоре. Писать драматично проще. Она задумалась, чьи чувства вложены в это письмо: вдовствующей махарани, дворцового управляющего или премьер-министра. Она взяла в руки второе письмо. Оно было датировано 20 мая 1921 года и написано не на официальной гербовой бумаге, а на обычном разлинованном листке, какими пользуются школьники. Почерк разборчивый, язык — маратхи.
Дорогой сэр!
Уважительно Вас приветствую и не перестаю молиться за процветание Сатапура. Как мать правителя государства ищу вашего содействия.
Моему сыну исполнилось десять лет. Пройдет еще восемь — и он полностью возьмет на себя управление Сатапуром. Я хотела бы отправить его в школу Лудгроув в Англии. Мой покойный муж считал, что, дабы стать мудрым правителем, молодой князь должен получить английское образование. Кроме того, у меня есть основания полагать, что обеспечить сыну физическую безопасность я смогу, лишь отправив его в английскую школу.
Прошу Вас от лица его высочества помочь с прояснением подробностей. В королевской казне, безусловно, достаточно денег, чтобы оплатить его образование, путевые расходы, а также, по необходимости, пожертвования школе. Прошу Вас ответным письмом уведомить меня о ходе дела. Я хотела бы перебраться с обоими детьми в Пуну до начала самых сильных дождей. В этом случае в июле Джива Рао сможет отплыть из Бомбея в Англию.
Вверяю Вам как честному человеку свою законную просьбу.
Мирабаи,
махарани Сатапура
— В обеих подписях значится просто «махарани». Очевидно, Путлабаи не хочет называться «вдовствующей», а Мирабаи — «младшей», — заметила Первин, обдумывая содержание писем. — Из чего следует, что между ними существует конкуренция, причем обе выдвигают убедительные аргументы, основанные на том, что они пекутся о благополучии мальчика. Тут рассудить непросто, ведь вы никогда не видели никого из причастных.
Колин с одобрительным видом отхлебнул чая.
— Я читал отчеты Маклафлина касательно юного князя Дживы Рао. Судя по всему, он весьма своеволен, даже в столь юном возрасте. Не особенно увлекается математикой и литературой, однако любит рисовать животных.
— Кажется, сэр Дэвид мне говорил, что в семье есть еще и маленькая княжна.
— Да, княжна Падмабаи; родилась она, кажется, в 1914 году, то есть сейчас ей семь лет. — Колин отхлебнул еще чая. — Больше я про нее ничего не знаю.
Княжна не унаследует трона, поэтому Колхапурское агентство не проявляет к ней никакого интереса. Первин вздохнула и расправила плечи — они изрядно занемели.
— У вас тело болит?
Ее смутили и само его замечание, и прямота формулировки.
— Местами.
— Я помню, какая это мука — ездить в гари.
— Ничего страшного. Меня просто клонит в сон. — Первин было неловко, что он заметил ее утомление. Не хотелось, чтобы он думал, будто она недостаточно вынослива для поездки во дворец. — Можно я заберу письма к себе в комнату? Хочу еще немного почитать.
Сандрингем кивнул.
— Берите всю папку. Там лежит изначальное соглашение между правительством и махараджей Моханом Рао, правившим страной два поколения назад, а также письма его сына, махараджи Махендры Рао.
Собрав документы, Первин заметила:
— Странно, что махарани Мирабаи полагала, будто сын ее может выбраться из гор и отплыть в Англию в июле. В самый разгар сезона дождей. И вот еще вопрос: есть ли свидетельства того, чего именно махараджа Махендра Рао хотел для своих сыновей?
— Я знаю, что он изучал историю в Фергюссон-колледже в Пуне, но никогда в открытую не заявлял, что хочет того же и для сына. — Колин поставил пустую чашку. — В любом случае решение о его образовании предстоит принять вам.
— Я не собираюсь ни на чем настаивать. — Увидев явственный испуг у Колина на лице, Первин добавила: — Лучший способ действия — добиться, чтобы две махарани пришли к согласию касательно обучения князя. Тогда у них не останется ощущения, что одна выиграла, а другая проиграла.
Колин приподнял брови.
— А может, стоит спросить мнение мальчика?
Первин задумалась. Ей казалось совершенно немыслимым, что ребенку предоставляют решать, где он хочет учиться. Потом она с расстановкой произнесла:
— Я понимаю: вы сами выбирали область, которую будете изучать. Возможно, на Западе так принято. Но не в Индии, тем более что мальчику всего десять лет.
— Понятно, что нельзя забывать о разнице культур, — кивнул Колин. — Но через восемь лет этот мальчик взойдет на трон. Мне бы хотелось улучшить отношения между княжеством и Колхапурским агентством. Так не стоит ли создать у князя впечатление, что мы на его стороне? По договору между нашим правительством и княжествами британцы в случае кончины отца берут на себя опеку над несовершеннолетним. В данном случае роль опекуна будете исполнять вы.
Первин тщательно обдумала его слова.
— А опекуном детей, которые не наследуют трона, является махарани Мирабаи?
Колин покачал головой.
— Поскольку мужчины-правителя в княжестве нет, все женщины — члены правящего семейства — состоят под нашей опекой.
Эти ошеломительные новости подсказали Первин следующую реплику:
— Если мы отвечаем за все, мы не можем не учитывать того факта, что в обоих письмах махарани высказывают озабоченность безопасностью князя Дживы Рао.
— Бабушка тревожится о его здоровье. Мать формулирует то же самое несколько иначе.
— «Физическая безопасность», — уточнила Первин, заглянув в текст письма. — За последние два года там скончались два мужчины-правителя.
Колин глянул на нее, прищурившись.
— Вы на что-то намекаете?
— Не просто намекаю. Нам отчетливо и откровенно сообщают, что князя могут убить.
5. Без ноги
Слова вылетели — и Первин тут же пожалела, что не может взять их обратно. Лицо Колина застыло — ей оставалось только воображать, о чем он думает. Собеседница драматизирует — она ведь женщина, да еще и индуска. Первин прекрасно знала все эти стереотипы.
Потом Колин откашлялся и сказал:
— Смелое заявление.
— Возможно, я не права, — торопливо произнесла Первин. — Очень на это надеюсь. Но обе женщины явно встревожены, а махараджа Джива Рао — последний наследник-мужчина по прямой линии. Если его не станет, к кому перейдет власть?
— Насколько мне известно, такие решения принимаются только по факту. Иногда правительство выбирает кого-то из дальних родственников или достойного молодого человека из той же касты, но не принадлежащего к семейному древу: все зависит от возраста и пригодности.
— Меня возмущает, что Британская Индия решает, кому править княжествами независимой Индии. Ну и кто же самый вероятный кандидат на трон Сатапура? — осведомилась Первин.
Колин покачал головой.
— Я согласен, это выглядит как превышение полномочий, но на данный момент очередность наследования трона не наше дело. Мы лишь должны принять решение касательно образования махараджи Дживы Рао.
— Благополучия махараджи, — решительно поправила его Первин, потому что у нее возникло ощущение, что он чего-то недоговаривает. — Потому что кроме образования есть еще вопрос безопасности. Такая юридическая трактовка обязанностей британского правительства в отношении его подопечного представляется мне совершенно правомерной.
Вместо ответа Колин неловко поднялся и вышел. У Первин упало сердце — видимо, она все-таки переборщила. Однако он почти сразу же вернулся с еще одной папкой.
— Раз уж вы заговорили о безопасности: из этих бумаг вы сможете составить более точное представление о планировке дворца. У нас есть карта, основанная на наблюдениях Маклафлина.
