И мне это всегда нравилось…

А потому…

— ЭЙ, ВЫ! — неожиданно громкий голос вывел меня из размышлений и заставил всех парней вокруг вздрогнуть.

К нашей компании подошел здоровенный полный негр в зеленом спортивном костюме и с кепкой на голове. Несмотря на живот и двойной подбородок назвать его жирдяем ни у кого язык не повернется, ведь мужик серьезно внушал габаритами. Наверняка большая часть его массы — это мышцы.

Чернокожий тип встал напротив нас и осмотрел всех сердитым взглядом.

— С каких это пор тут такая шпана разгуливать начала?

Парни заметно струхнули и явно протрезвели от появления нового действующего лица.

— Билл? А ты чего тут делаешь? Тебя же полиция забрала… — промямлил один из них.

— А я сбежал. Убил всех легавых и съел спецназ. Хочешь докажу? — прямо заявил тот.

Доказательства никто не хотел.

— Пошли вон, утырки, пока я добрый. Чтобы больше мне не попадались. Быстро!

Народ моментально свалил подальше, а я остался спокойно стоять и смотреть на него.

— Хех, давно не виделись, Ник, — сказал он.

— Билли Бойз, — хмыкнул я, вспоминая этого типа.

Это тот парень, которого я невольно был вынужден спасать, когда влез в неприятности с тульпой Садако, когда я только стал сноходцем и впервые обрел свою силу. Он посмотрел «проклятую запись» и за ним охотилась тварь, а я, по глупости влезший в это дело, был вынужден с монстром сражаться.

Последний раз, когда я его видел, того забрали наши агенты куда-то.

— Я думал тебя в Домну отправили. Даже хотел у Они спросить, есть ли такой кадр у них, — сказал я осмотрев того.

— Может по мне и не скажешь, но я как-то ничего предосудительного-то и не совершал. На мне разве что пара драк и мелкое хулиганство, да и то, ничего серьезного. За такое, при всем желании, к Шутену не отправляют, — фыркнул тот. — А на жизнь я себе не вымогательствами или грабежом зарабатывают, а работой грузчиком или вышибалой в клубе недалеко.

— Хех… ну и чего тебе надо тогда?

— Поговорить.

— Так срочно?

— А ты явно никуда не спешишь. По лицу видно. Я как заметил тебя сразу же понял, что лучше вмешаться, а то еще поубиваешь тех утырков. Они пускай и уроды, но по тебе видно, что ты не в том настроении, чтобы сдерживаться.

— Какой ты заботливый, — фыркнул я. — Ну и чего тебе надо?

Мое терпение начинало потихоньку таять, а желание набить рожу кому-нибудь все росло. И мне не волнует если это будет его харя.

— Хотел сказать тебе кое-что… — он приблизился и чуть согнулся, так как был выше меня на голову.

Билл посмотрел мне в глаза и серьезным тоном заявил:

— Я — беременный.

— ЧЕ⁈ — охренел я от такого заявления и чуть не упал.

— Ха-ха-ха-ха! Да я шучу! — начал тот ржать.

— Блин, а надо было это так говорить?

— А ты что готов взять на себя ответственность?

— Да пошел ты!

— Зато ты успокоился и больше не пылаешь жаждой убийства.

Ну, тут верно. Весь настрой драться пропал.

— Пха-ха-ха-ха! Я бы на такое посмотрела! — ржала Болтушка, вися на моей спине.

— Да ладно, — отсмеялся Билл. — На самом деле я тебя благодарить хотел. Ты мне жизнь тогда спас. Пускай все оказалось не так опасно, как мы думали, из-за Эйбона, но ты реально рисковал. За это и благодарен.

— Ты и сам вылез меня спасать, потому мы квиты, — пожимаю плечами, но от его слов стало как-то неловко.

— Все равно. Спасибо. То, что ты сделал для меня не только мне жизнь спасло, но и дало возможность многое обдумать. И теперь я решил измениться и это изменило всю мою жизнь.

— Как это так? — не понял я.

— А, давай перекусим. Угощаю.

— Ну не знаю, как-то не голо…

Бр-р-р-р-р-р!

Желудок жалобно заворчал.

Ну да, я только завтракал с утра, а после учебы даже не обедал. Надо бы перекусить.

— Идем. Тут есть неплохая забегаловка.

— Ну пошли.

Делать мне все равно нечего, потому я двинулся следом…

Забегаловкой о которой говорил Билл оказалось небольшое придорожное кафе. Место маленькое, но весьма уютное и будто сделанное в духе маленьких кафешек из фильмов 80-х. Пол в розово-белую клеточку, светлые стены, старый музыкальный автомат играющий какое-то диско. За барной стойкой стоял пожилой азиат и раздавал напитки, а одетые к миленькие короткие платья официантки принимали заказы и разносили еду.

Народу сейчас было тут мало, да и большая часть выпивала за стойкой, а мы заняли дальнее место у окна.

Официантка выдала нам меню, так что я заказал себе пюре с гуляшем, Болтушке большой хот-дог, а вот Билл взял только салат и чай без сахара.

— Я на диете сейчас. Никаких тяжелых углеводов после шести вечера, — пояснил он.

— Спортом тоже занимаешься?

— Как понял?

— Спортивная форма немного другая. Более потертая. В прошлой ты явно просто гулял, а в этой точно занимаешься.

— Верно. Решил заняться собой и привести себя в форму. А то быть толстяком надоело. Я уже лет пять такой и что-то надо делать с собой.

— Решил вернуться на ринг?

— Нет, я забросил бокс еще на родине и никогда его не любил. Крепкие кулаки мне всегда были нужны, чтобы от швали отбиваться. Когда ты большой и сильный, то местные тебя просто обходят. А в подпольный бокс я в свое время пошел, чтобы семье денег заработать… Что и стало для меня проблемой… — добавил он тише.

— Ясно.

Мы молча ждали заказ. Благо ждать пришлось недолго, и официантка принесла все. Болтушка сразу же стала уплетать свой хот-дог, а я взялся за ужин. Готовят тут и правда неплохо. Если бы это место не было так далеко от дома и универа, то может и сюда бы ходил, а не Чан Бяо. Хотя это как посмотреть.

— Ну-с, и что с тобой такого случилось, что ты бродишь по городу со взглядом маньяка-убийцы? — спросил Билл, когда закончил с салатом и взялся за чай.

— По мне так похоже?

— Я родом из гетто, Ник. Всяких ребят видел. Особенно на арене. И самыми страшными как раз были такие как ты, что не дерутся ради денег или нужды, а ради удовольствия. И ты явно такой. По твоему лицу видно. Если бы я не вмешался, то те ребята только на скорой бы покинули улицу.

— Плохой день и привет из прошлого, — отвечаю ему. — Мне просто напомнили, что я вовсе не хороший человек и ублюдок, которому не место в приличном обществе.

— Зря так думаешь.

— Считаешь?

— Человеку которому плевать на всех вокруг, не будет поддаваться на провокации одного типа идти и спасать другого. Ты можешь этого не замечать, но это заметно.

— Ты прямо все знаешь.

— Кое-что в жизни понимаю, — усмехнулся он.

— Какой мудрец. Но изливать тебе душу мне как-то не хочется.

— Да я и не прошу. Но может стать легче.

— Давай ты первый, а я посмотрю.

— Хочешь узнать, как я докатился до жизни такой?

— А давай. Мне любопытно, — заявил я, попутно отбиваясь от ручонок Болтушки, что начала лезть к моей порции еды.

Пришлось звать официантку за добавкой.

— Ну хорошо. Я расскажу…

— Уважение! В этой стране больше нет уважения к людям! Особенно к нам! — громкий и сердитый голос отца как обычно звучал над обеденным столом. — Именно мы подняли эту страну с колен и так она отплатила нам! Просто выбросила в нищету! Пока черные братья прозябают в грязи эти белые уроды пируют за наш счет! Именно на таких как мы держится все общество, но мы в свой адрес получаем только насмешки и напоминание, что мы просто ниггеры!

Отец всегда так говорил.

Это была одна из любимых тем.

Билли сколько себя помнил, не мог сказать бывали ли другие дни, когда папа не жаловался на что-то. Казалось, что этот немолодой полноватый лысеющий мужчина, одетый в майку и спортивные штаны только и мог говорить на эту тему. И больше всего он любил рассказывать, как он ненавидит всех этих «белых угнетателей», что присваивают себе труд и славу «черных братьев».