— Вы невежественны… Но это исправимо, — покачал ящер своей огромной головой. — Я всегда был лучше, чем мой жалкий и завистливый братец Регин. Тот не смог стать драконом, да и золото не получил, а потому завидовал мне. Он воспитал моего убийцу… Зигфрида… Сей муж сразил меня, а позже и моего брата. Он возвысился в легендах, стал героем, чье имя пережило века, — дракон выдохнул ядовитый дым из своих ноздрей. — Суть в том, что я не могу позволить себе чем-то уступать этому ничтожеству Регину. Он воспитал убийцу драконов, а я создам кого-то лучше… И потому мне нужен… ТЫ!

Коготь монстра указал на Джина.

Мальчик испуганно задрожал.

— В это время перестали рождаться легенды, так что я не ожидаю от тебя того же… Но зато я могу сделать тебя сильнее, чем был тот любитель копать ямы на чужих тропах. У тебя нет своей феи, ещё не нашел, а потому идеально подойдешь, — огромная зубастая пасть раскрылась в зловещей улыбке. — Я сам стану твоим контрактом… волью в тебя кровь дракона и изменю… Чтобы ты стал лучше, идеален, смертоносен… Когда вырастишь, разумеется…

— Заключив со мной контракт он вывел нас из Мельхиора обратно в реальность. Поначалу воздействие его было минимальным, и я все также ничего не умел, но вскоре я сумел… убедиться, как опасны «временные контракты»…

Ярость…

Кровь текла по пальцам и когтям…

Огонь…

Пламя медленно пожирало трупы. Яд, или, даже скорее кислота Фафнира, разъела стены и заставила где-то замкнуться проводку, порождая пожар. Впрочем, сам Джин не ощущал толком ни жара, ни ядовитых испарений, что заставляли его врагов корчиться на земле, выкашливая легкие…

Он разорвал одного из этих уродов, что избивал и издевался над Эриком. Они раздели его, хотели развлечься, потому что «вторая игрушка» словила нож в живот и умирала. Они увидели, что это на самом деле девочка и некоторые обрадовались еще сильнее.

Они думали, что второй, умирающий в крови мальчишка уже не опасен и они поплатились за эти мысли.

Ярость и боль, что копились все эти недели вырвались наружу и обратили Джина в беспощадное чудовище, что устроило тут кровавую бойню. Он дал волю всему что копилось внутри и заставил их умолять о пощаде, но маленький дракон был глух ко всем мольбам.

Лишь когда он увидел страх в глазах Эрика он остановился, вспомнил зачем он это делал, и кто перед ним.

Это было ошибкой, ведь враги не закончились и удар в рогатую голову заставил Джина упасть.

— Сдохни, чудовище! — закричал тот тип и занес биту над головой.

Взрыв!

Горящая стена за ними разлетелась на куски и тело этого парня было разрублено пополам.

Кто-то ворвался сюда и сразу же убил четверых с помощью какого-то меча.

Молодой парень старше их обоих возник словно из воздуха и стал убивать этих подонков.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!

В дыре где раньше была стена стоял какой-то светловолосый мужчина с пистолетом и застрелил тех, до кого не добрался мечник.

— Вайт! Забирай пацана! Здание сейчас рухнет!

Парень подхватил его, а мужчина взял на руки Эрика и их понесли к выходу…

— Это были Волонтёры… Точнее тогда это просто были добровольцы и наемники, что помогали зачищать город от безумия, — рассказывал Джин. — Нас до этого видели солдаты, но не решились приближаться к детям, а потому мы забежали в ближайшее здание, где и угодили в ловушку. Вайтнайт и наемник Август услышав о нас сразу же кинулись на помощь, так и спаслись…

Он некоторое время молчал, смотря на эту статую, что символизирует тот самый день и всю ту боль, с которой началась эта ужасная история…

Джин закончил рассказывать о тех событиях, а я же просто стоял и не знал, как мне на это реагировать.

Я понимал, что те события не просто «ураган», а нечто более серьезное, но даже не предполагал насколько. Тысячи людей обезумевшие от страха и власти. Какие там творились кошмары мне и предположить страшно. Я бы сам оказавшись в тех условиях не факт что сумел бы сохранить свой рассудок, а тут история о детях что во все это влипли.

Но больше всего во всем этом меня зацепило то как он рассказывал об Эри.

Джин не вдавался в подробности, так как сам всего не знал, но даже озвученного мне хватало.

Я и так понимал, что Эри притворяется парнем не потому что у нее какие-то сексуальные предпочтения или социальные позиции. Это с самого начала было именно некой зависимостью и узнав о том, что она пережила я понимаю почему. Догадаться не сложно что тогда видела маленькая девочка и что для себя осознала.

Да и её слова, её ненависть к окружающим, недоверие и желание держать всех на дистанции становятся обоснованными. Мне даже как-то местами стыдно за свои мысли и слова, ведь я даже не понимал, что она пережила. Нет, её вины в наших ссорах не умаляет, но теперь я хотя бы понимаю их истоки.

— Собственно, на этом все и закончилось. Металогика загребла, наверное, всех связанных со сверхъестественным наемников в мире и устроила военное положение и комендантский час. Всех разогнало как метлой, самых непонятливых пристрелили. Месяц спустя все пришло в норму, власти забрили кучу телепатов и заставили нормальных верить, что ничего не было. За границей и вовсе «ураган» был «ураганом» с самого начала… Тут даже до самых тупых дошло, что у корпов все схвачено и на политическом Олимпе. Нас всех «подарили» Металогике и всем плевать, что с нами делают. — печально подытожил Джин.

— Мне даже и сказать на это нечего, — произнес я.

— Просто… знай, что у нас всех есть причины… Даже самые странные.

Обо всем этом нужно как следует подумать, но уже потом. После работы.

— А?

Внезапно Болтушка сделала на моих глазах то, чего я… ну никак не ожидал от нее…

Она появилась рядом с Джином, а затем… положила ему руку на голову и стала гладить волосы.

— Э? Ты чего? — удивился парень.

Да и я сам был в шоке.

Болтушка обычно не страдает эмпатией и пониманием чужих чувств. Она и к Джину не слишком тепло относилась, потому что он «не милый и не пушистый», а тут… сама подошла и словно пыталась утешить.

— Ну, так ведь у людей принято, да? — спросила она. — Если кому-то грустно, то нужно погладить его по голове.

Приставала произнесла это так словно она зачитывала рецепт в кулинарной книге.

— Когда Карни грустно, я глажу её и обнимаю, и той становится лучше. Я и тут попыталась.

— Почти получилось, — усмехнулся я.

Сам факт того что Болтушка хотя бы поняла, что такое грусть и что Джину плохо и ПРЕДПРИНЯЛА попытку ему помочь… уже… что-то. Я раньше вообще думал, что ей на всех плевать, но все же какие-то подвижки в изменении к окружающим у нее имеются.

— Ладно, я в порядке, — подскочил Джин и чуть отстранился от моей феи.

Он отвернулся и быстро привел себя в порядок. Явно не хочет показать себя слабым.

— Ну все! Погрустили и хватит. Пошли, нас гоблины ждут.

Он уверенным шагом двинулся вперед, а мы пошли следом…

— А-а-а-а! Ни нада! Ни нада! Отпустить! Моя все говорить! — верещал маленький гоблин, когда висел на цепи прямо над костром, покачиваясь из стороны в сторону как на качелях. Но вряд ли ему нравилось, что за каждый неправильный ответ я опускал цепь все ниже, приближая его вспотевшую рожу к пламени.

— То-то же, — сказал я, приподнимая его чуть выше. — Нет! Джин, отойди!

— Да я ему только руки откушу. Он точно соврет! Р-ра-а-а!

— Нет! Моя не врать! Все сказать! Все! — умолял коротышка не жрать его.

Джин лишь усмехнулся, продолжая играть этакого «тупого и страшно верзилу», что хочет съесть нашего «языка».

— Стоило с самого начала нас послушать и ничего бы не случилось.