Ангус знает о Тео то, что для него важно. Он просто не задумывается о том, что важно для нее.

А жаль, ведь сделать Тео счастливой не так уж и сложно.

Она не простой человек, но чистый. Чиста сердцем, чиста в своих желаниях. Она любит свежие фрукты, теплое солнце, прогулки по пляжу, живую музыку, посиделки с друзьями, крепкий сон после долгого дня…

Она не пытается никого трахнуть.

Именно поэтому я не являюсь поклонником Джессики. Она не прекращала нападать на Тео весь вечер. Хорошо, что мы пропускаем десерт, потому что это начинает действовать мне на нервы.

Перед тем как покинуть ресторан, я захожу в туалет. Когда выхожу, Джессика уже ждет меня.

― Привет, Салливан.

Фу.

Она располагает свое тело в тесном пространстве так, что я не могу пройти мимо, не коснувшись ее или не попросив подвинуться.

Она красива, но такая красота мне нравится меньше всего ― та, которая больше обязана лезвию хирурга, чем природе. У нее все самые модные апгрейды ― лисья подтяжка глаз, филлеры в губах и скулах, скульптурный трамплин на носу и, возможно, даже пластика челюсти, если она летала в Корею, где такие вещи разрешены.

Ее хирург был художником ― работа безупречна. Но именно это и придает ей вид как у андроида, слишком гладкий и мертвый, чтобы выразить хоть какую-то реальную эмоцию.

Глаза Тео большие и проникновенные на ее лице, похожем на сердечко, и это лицо всегда в движении: румянец с нежными оттенками цвета, ресницы трепещут, губы дрожат, эмоции проносятся как призраки, так быстро, что мне приходится постоянно следить за ней, чтобы уловить их.

Их просто нельзя сравнивать.

Но если бы мне пришлось… мне не нужно думать дважды.

Однако я должен придумать, как отделаться от этой девушки с минимальным количеством драмы.

― Тебе понравился ужин? ― говорю я, пытаясь проскользнуть мимо.

Насколько я могу судить, Джессика не съела ни кусочка, вместо этого передвигая его по своей тарелке. Это типичная диета модели: отговорки и воздух.

― Не особо, ― говорит она. ― И ты так и не ответил на мой вопрос.

― Я думал, что ответил на все твои вопросы, пока ты исполняла роль ведущей игрового шоу.

― Это был тест, ― говорит она, приближаясь, и не позволяя мне пройти. ― Чтобы проверить, действительно ли тебя может заинтересовать девушка на побегушках Ангуса.

Я знаю, что она пытается вывести меня из себя. Это действует лучше, чем следовало бы ― я с трудом сохраняю спокойствие, когда говорю:

― Тео не девушка на побегушках. Она чрезвычайно талантливый шеф-повар. Ангус просто дурак, если не позволяет ей выполнять ее настоящую работу.

― Я передам ему твои слова.

― Так и сделай.

Мы смотрим друг на друга, и иллюзия флирта, которую Джессика пытается создать, приближается к грани дозволенного.

― Так что? ― говорит она.

― Что?

― Ты придешь на мою вечеринку?

― Конечно. С Тео в качестве моей пары.

Она закатывает глаза.

― Ты можешь перестать изображать преданного бойфренда. ― Она перебирает пуговицы на моей рубашке, кокетливо поглядывая на меня. ― Такой мужчина, как ты, не свяжет себя с одной женщиной, особенно с той, которая проводит время в фартуке.

― Джессика… ― Я беру ее руку и убираю со своей груди. ― Может, ты не часто это слышишь, а может, просто не хочешь слышать, но мне это неинтересно.

Ее нос морщится от ярости, насколько он способен морщиться. Я использую эту возможность, чтобы вытолкнуть ее из тесного пространства.

Когда я возвращаюсь к столику, Тео уже ждет, сумочка перекинута через плечо. С того места, где она стоит, ей хорошо видны туалеты, а значит, она почти наверняка видела, как Джессика прикасалась к моей груди. Ангус, по-прежнему сидящий в кабинке, ничего не замечает.

― Я лучше закажу еще выпить, ― шутит он. ― Женщинам требуется целая вечность, чтобы пописать.

― Еще раз спасибо за ужин, ― говорю я, пожимая ему руку. Ангус устроил целое шоу из оплаты чека.

― Мне не терпится увидеть, что ты подберешь для меня на следующей неделе. ― Затем он обращается к Тео, как будто оказывает какую-то большую услугу, ― Можешь взять выходной, я уезжаю на Бали.

― Повеселись, ― сдержанно отвечает Тео, не давая мне ни малейшего намека на ее нынешнее настроение.

Только когда мы остаемся одни, идем к моей машине, я могу затронуть тему неловкого момента с Джессикой.

― Я не знаю, что ты видела, но…

― Я все видела, ― перебивает Тео.

Она прижимает меня к кирпичной стене ресторана и яростно целует.

Я целую ее в ответ, запустив руки в ее волосы и ощущая сладость вина на ее губах.

Когда мы отрываемся друг от друга, Тео говорит:

― Ты был идеален.

Я смеюсь.

― Не думаю, что Джессике нравится, когда у нее есть конкуренты в деле облегчения карманов Ангуса.

― Нет, не нравится. ― Тео хмурится. ― Джессика предпочитает, когда она единственная, кто железной хваткой держит его Amex. Она хитрая и скрытная, и я ей никогда не нравилась, Салли… Нам нужно быть осторожными.

Каждый раз, когда Тео использует мое прозвище, я чувствую, будто теплая рука прижимается к моей груди.

Я не удивлен, что Джессика недолюбливает Тео ― люди, которые избегают реальной работы, всегда опасаются угрозы со стороны тех, кто действительно трудится.

― Итак, как я понимаю, у тебя нет особого желания идти на вечеринку Джессики…

Тео смеется.

― Разве что, только для того, чтобы услышать, насколько все плохо.

― О, в этом вся моя мотивация ― я должен знать, что за тексты льются из позолоченной души Джессики. Как ты думаешь, сколько стоит душа из чистого золота на открытом рынке?

Тео говорит загадочно:

― Я никогда не видела, чтобы она слушала музыку.

― Как ты думаешь, она танцует? Или будет видео?

Тео смеется.

― Боже, я надеюсь на это.

По дороге домой я не могу перестать смотреть на ноги Тео.

С тех пор как произошел инцидент с вибратором, я вел себя невероятно хорошо. Я ни разу не постучал в ее дверь, хотя боролся с этим желанием около сотни раз.

Не знаю, как мне удастся сдержаться сегодня. В этом платье Тео выглядит просто сногсшибательно. Поцелуй у ресторана все еще горит на моих губах. Я найму Джессику, чтобы она каждый раз поджидала меня в туалете, если после меня будут так целовать.

Я стараюсь не отвлекаться от дороги, но взгляд то и дело возвращается к Тео. Примерно на седьмой или восьмой раз она улыбается и спрашивает:

― Что такое?

― Ничего… просто любуюсь видом.

― Видом?

― Ага. Он очень гладкий и… стройный.

Ямочка Тео бросается в глаза. Она сдвигается на своем сиденье, отчего ее юбка поднимается чуть выше по бедрам. Маленькая распутница…

Она говорит:

― Я люблю ездить этой дорогой.

― Я тоже.

Я выбираю длинный путь домой, чтобы мы могли проехать по Тихоокеанскому побережью. Почти нет разницы между лунным светом, отражающимся от глубокого океана цвета индиго, и этим темно-синим сверкающим платьем на кремовых бедрах Тео.

Ее рука лежит на сиденье между нами, маленькая, тонкая и немного неухоженная ― талантливая рука, способная выполнять всевозможные сложные и замысловатые задачи.

Рука, которая весь вечер напролет скользила по моему телу, дразня грудь, поднимаясь по бедру, запутываясь в волосах, ― все эти маневры были призваны отвлечь и вывести из себя Ангуса, но настоящей их жертвой был я. Мой член испытывал приливы и отливы в течение нескольких часов, пока Тео вилась вокруг меня.

Мне хочется вложить свою руку в ее и соединить наши пальцы.

Такой простой поступок, но странно значимый.

В каком-то смысле мне кажется, что это было бы более решительным шагом, чем когда я погрузился лицом между ее бедер.

Держаться за руки ― это интимно. Это значимо.

Я мог бы заниматься этим всю ночь напролет, пока Ангус наблюдал за нами, но сейчас я не должен этого делать.