Я уверен, что она нравится моему отцу. А ему почти никто не нравится.

Мне нравятся люди на расстоянии.

Тео другая. Она проникает под кожу.

Она отбрасывает в сторону все наше притворство. Не хочет играть со мной в игры.

Я ничего не делаю…

Нет, делаешь.

Я потею под простынями, просто думая об этом… о том, как она смотрела на меня. Ощущение, что меня поймали с поличным.

Я не могу перестать флиртовать с Тео.

Я хочу прекратить, когда она просит меня об этом. Но потом она говорит что-то своим мягким, музыкальным голосом или дарит мне одну из своих застенчивых, мимолетных улыбок, и я ничего не могу с собой поделать. Я хочу заставить ее смеяться, хочу заставить ее краснеть. Я хочу сократить расстояние между нами.

Но потом я вспоминаю ее уязвимость, болезненную честность, когда она сказала: мне будет больно…

И я чувствую себя куском дерьма из-за того, что надавил на нее.

Потому что я действительно не хочу причинять боль Тео.

Чем больше я узнаю ее, тем больше понимаю, что этого не должно случиться. Ей и так достаточно тяжело.

И самое главное…

Она этого не заслуживает.

Тео добрая, трудолюбивая, талантливая, творческая, искренняя… Что бы ни происходило между нами, чем бы не завершилась эта история со сделкой, когда все закончится, ей будет лучше, чем, когда мы встретились. Это обещание я даю себе прямо сейчас. А я всегда выполняю свои обещания.

Я переворачиваюсь, мне слишком жарко, чтобы спать. Мне нужен стакан воды.

Выскользнув из-под простыней, я пробираюсь по коридору, без рубашки и босиком, в одних боксерах. Уже далеко за полночь, Тео, должно быть, спит.

Но когда прохожу мимо ее двери, я слышу звук ― низкое, пульсирующее жужжание.

Я замираю, босые ноги погружаются в ковер.

Мягкий стон Тео слышится над гулом. Звук то нарастает, то затихает длинными, ленивыми очередями, а ее вздохи и стоны звучат в одном ритме с гулом.

Боже мой. Она использует вибратор.

И использует его… чертовски активно.

― Пожалуйста… ― стонет Тео. ― О Боже, пожалуйста…

Святое дерьмо.

Это самое горячее, что я когда-либо слышал, находясь в десяти футах, по другую сторону двери.

Если бы Тео знала, что я это слышу, она была бы в ужасе… Я должен развернуться и пойти обратно в свою комнату.

Но тут она издает еще один стон, и волна жара накатывает на меня, увлекая за собой, словно приливная волна, пока мое ухо не оказывается прижатым к двери.

― Ооо… ― стонет она. ― О, да-а-а…

Господи боже, это несправедливо.

Я хочу быть хорошим парнем, правда хочу… но я просто не могу уйти. Не тогда, когда Тео стонет по ту сторону двери.

Жужжание усиливается. Не знаю, что у нее там, но клянусь, она только что прибавила мощность.

Ее стоны громкие, отчаянные и глубоко эротичные. Они проникают в основание моего черепа и спускаются дрожью по позвоночнику…

Я бы все отдал, чтобы увидеть, как выглядит ее лицо сейчас. Открыты или закрыты ее глаза. Как она лежит на кровати…

А еще лучше… я бы отдал свою машину, чтобы узнать, что она представляет.

― О! ― Тео всхлипывает. ― О!

Жужжание звучит, как десять тысяч разъяренных шершней.

Я трогаю свой член через трусы. Он пульсирует, как в лихорадке, тяжелый, набухший и ноющий.

Я собираюсь уйти. Через пять секунд…

Стоны Тео становятся все чаще. Вибратор издает циклический звук, как будто она водит его кругами в каком-то очень интересном месте. Никогда еще дверь не вызывала у меня такого отвращения. Пока я прижимаюсь к ней всем телом.

Вибратор издает короткий, судорожный звук и резко замолкает.

― Черт! ― произносит Тео, удивительно четко за стеной.

Я подавляю смех. Я изо всех сил молюсь, чтобы у Тео был еще один комплект батареек. Она не может оставить меня в таком состоянии. И себя тоже, надеюсь…

Мое сердце стучит в ушах, а член жаждет продолжения. Возможно, именно поэтому я не замечаю, что Тео не роется в ящиках, а пересекает комнату и открывает дверь. Я узнаю об этом, когда чуть не падаю на нее.

― О, Боже! ― вскрикивает она. ― Что ты здесь делаешь? Боже мой!

На ней только огромная футболка, а к груди она прижимает две половинки ярко-розового вибратора. Ее лицо стремительно окрашивается в тот же цвет.

Я стою, как идиот, член натягивает трусы.

Я не могу это скрыть. Нельзя притвориться, что это не то, чем кажется.

― Прости. Я проходил мимо и услышал… ― Ухмылка растягивается на моем лице, и я не могу ее остановить. ― Ну, это было довольно весело.

Глаза Тео опускаются на мой член, и каким-то образом ее румянец становится еще ярче. Думаю, большая часть крови в ее теле теперь прилила к ее лицу.

― Что ты слышал? ― слабо спрашивает она.

― Почти ничего, ― заверяю я ее. ― Только… может, тебе нужны новые батарейки?

Тео делает несколько медленных вдохов с закрытыми глазами.

― Можно ли умереть от смущения?

― Не смущайся. Это были лучшие десять минут в моей жизни.

Ее глаза распахиваются.

― Ты слушал десять минут?!

― Ну, может быть… ― Я останавливаюсь и говорю правду. ― Да, слушал. Десять минут, как минимум.

Как магнитом, глаза Тео тянет вниз. Невозможно скрыть, какой эффект она произвела на меня. Ее стоны были… чрезвычайно возбуждающими. От ее взгляда становится только хуже.

Или лучше, в зависимости от точки зрения… Мой член пульсирует, а тело нагревается.

Тео заставляет себя посмотреть мне в глаза. Она прикусывает губу и очень тихо говорит:

― Тебе понравилось то, что ты услышал?

Я наклоняюсь вперед, опираясь рукой на верхнюю часть дверной коробки.

― Чрезвычайно.

Глаза Тео снова опускаются, задерживаясь на явных очертаниях моего члена в трусах.

― Господи, ― бормочет она.

Признаюсь, мне приятно убедиться, что мой член больше, чем розовая штучка в ее руке.

Если Тео издавала такие звуки со своим вибратором, интересно, какие звуки я смогу заставить ее издавать…

Не спеши, Салли. Вы только что говорили об этом ― буквально два часа назад. Вы не будете заниматься сексом.

А это значит… что мне придется довольствоваться вторым вариантом.

― У меня на кухне есть запасные батарейки, ― предлагаю я. ― Я не хочу, чтобы ты ложилась спать неудовлетворенной.

― Как щедро. К сожалению, ― говорит Тео с достоинством, ― он сломан.

Неееееееет…

― Хочешь, я посмотрю?

Она раздумывает, затем сует мне в руки две половинки вибратора.

Должно быть, она в отчаянии. Или это ее любимый.

Силикон все еще теплый от ее тела, что очень отвлекает. Я осматриваю моторчик, корпус.

― Он сломался. ― Я показываю ей трещину. Но не могу удержаться и добавляю, ― Слишком сильно надавила, да?

Она смотрит на меня.

― Не усугубляй ситуацию.

Я передаю ей вибратор, глубоко разочарованный.

― Не думаю, что смогу это исправить.

Я действительно сожалею. Чего бы я не отдал, чтобы услышать финал этого шоу…

И тут меня осеняет безумная мысль.

― Знаешь… я мог бы помочь тебе кончить.

Плечи Тео опускаются, она прижимает вибратор к груди.

― Мы не должны заниматься сексом. Мы только что говорили об этом.

Я знаю.

― Это не секс. Это просто… рука помощи.

Уголки ее рта опускаются, но мне кажется, что она прячет улыбку, а не хмурится.

― Ты невозможен.

― Я гибкий. И совершенно незаметный… никто не узнает, что ты позволяешь своему фальшивому парню прикасаться к тебе по-настоящему.

Мы одни в доме. Тишина полная, ощущение изоляции одновременно безопасное и заманчивое. Спальня Тео ждет, кровать со смятыми простынями уже теплая и пахнет ею…

Я считаю удары ее пульса во впадинке горла.

― Хорошо, ― шепчет она.

Возбуждение вспыхивает во мне, горячо и стремительно. Я подавляю его, скользнув рукой по ее талии.