— Да какие связи? — презрительно усмехнулся цыган. — Что-то они тебе не помогли уладить дела с этим выкормышем собаки, даже о нас вспомнила спустя столько лет. А как кричала, то! «Вы меня больше не увидите, в золоте буду ходить и ваши женщины обзавидуются», — перекривлял мужчина то, что она говорила ещё в подростковом возрасте, покидая табор. — Змея ты, Катя, вот кто. Не надо было брать тебя, когда сиротой стала. Пожалели, на свою голову.

— Ты ещё пожалеешь, вот увидишь, — кивала Екатерина. — Аукнется тебе, что слова своего не держишь.

— Я? Не держу? Не смей бросаться голословными обвинениями! Да этот щенок двоих моих людей покалечил! Ты что говорила? Магии нет у него, только артефакт. А что в итоге? Да если знал бы, пятьсот рублей просил и людей куда серьёзней послал! Сама виновата, дура.

— Он был один, малолетний пацан! Вы что, уже настолько опустились, что ограбить ребёнка не в состоянии⁈

— Забрали мы его макры и деньги, триста с лишним рублей. Слышишь? Забрали! Да только и суток не прошло! Пока раны перевязывали, выкрали всё! Он ведь, наверняка, да? Ни копейки лишней не взяли! И у кого связи, женщина? С кем твой выкормыш якшается? Это ты мне скажи!

— Что ты несёшь? Да как он мог! Ни на что не способный мальчишка!

— Неспособный? Это ты, Катя, ни на что не способная дура. Один раз удачно замуж выскочила и думаешь многого достигла? А ума как не было, так и нет. Пошла прочь! Пока компенсацию не потребовал за такую подставу! И чтобы я тебя больше не видел, никогда! Ты меня поняла?

Екатерина ничего не ответила. Развернувшись, она поспешила убежать из этого места. Горечь обиды разъедала её душу. Переступив свою гордость, она обратилась к троюродному деду Бахти, а толку? Всё напрасно! Неужели она проиграла какому-то мальчишке? Никогда… Никогда…

— Сергей, вы такой бескультурный, — говорила Маргарита и улыбалась, облокотясь на витрину руками, — после всего, что между нами было, отказывать в чашке кофе…

Эта амазонка всё не унималась, даже несмотря на то, что Лопухов при первой же встрече раскрыл все мотивы своей давней знакомой. Как говорится, плох тот охотник, что не мечтает стать аристократом. Именно поэтому двадцатитрёхлетняя девушка не хотела упускать свой шанс, когда на горизонте замаячил совсем зелёный восемнадцатилетний глава рода.

— Маргарита Анатольевна, я бы рад, но слишком много дел, — всё так же вежливо отказывал ей. Плечо всё ещё ныло после того, как она схватила меня и затащила на второй этаж. А от пальцев остались синяки.

— Ну какая я Анатольевна, просто Маргарита, прошу вас.

Наверняка она проклинала Виктора, который выдал всю базу о ней. Собственно, старые приятели были как кошка с собакой и не так часто ходили в команде, предпочитая одиночную охоту.

В лавку вошёл Остин и таким образом спас меня от навязчивой девушки, дав короткую передышку. Парень принёс макры на оценку, так как теперь не боялся заявляться лично. Из-за происхождения и нелюбви местных к англичанам, обе стороны скупали у него по совсем уж мизерному проценту. Благодаря дружбе с Виктором, он смог хоть немного поднять своё материальное положение. Потому до этого и боялся лично появляться мне на глаза.

— Маргарита, — обратился я к девушке, когда парень ушёл. Та тут же вскочила с диванчика и, счастливая, материализовалась напротив меня. — Я согласен выпить с вами чай в конце своего рабочего дня, но с одним условием.

— Каким? Я на всё согласна.

— Вы перестанете распугивать клиентов, целыми днями стаптывая пол в моей лавке.

— Как скажете, Сергей, — улыбалась она, словно чеширский кот. — В таком случае, до четырёх часов! Я обязательно приду.

— Не сомневаюсь.

В дверях она столкнулась с Харитоном, так что я смог спокойно подумать об обеде. Не хотелось бы, чтобы Маргарита провожала меня до дома, а потом напросилась в гости. Мужчина, как обычно, отчитался об успешном дне и сдал два отчёта, который я отложил к остальным документам. Всё же, мы продолжали торговать нелегальными макрами, а их не все удавалось очистить.

Дома меня ждал сюрприз, как и два дня назад. На этот раз Екатерина сказала, что хочет поговорить со мной и потому будет ждать в своей комнате.

— Давайте уж лучше в кабинете, — насторожился я.

— Как хочешь, — пожала она плечами и направилась к своей комнате.

Разумеется, я сразу же расспросил Галину, но та многого сказать не могла. Ещё утром «мачеха» уходила куда-то на два часа, а когда вернулась, была на удивление тихой и задумчивой.

— Итак, — я сел за стол и показал на стул напротив себя. — О чём вы хотели поговорить?

Видно было, что Екатерина чувствовала себя неуютно в кабинете. Неудивительно, привыкла сидеть в главном кресле.

— Ты действительно хочешь продать дом Крапивину?

— Разумеется, — ответил я с заминкой, так как удивился вопросу. — Уже завтра Арсений Тихонович должен отдать мне документы. С этого момента длительность сделки будет зависеть только от Захара Филипповича.

— Можно узнать, какую скидку ты был готов ему дать?

— А вы с какой целью интересуетесь? — хмыкнул я. — Это конфиденциальная информация.

Она нервно рассмеялась, глаза бегали. Было видно, насколько женщина взволнована.

— Хорошо, — ответила она. — Я не буду ходить вокруг да около. Скажу как есть. Оставь дом мне.

— Что, простите? — засмеялся уже я.

— Те сто двадцать тысяч. Просто забуду о них взамен на дом. Что скажешь?

— Простите, но цена со скидкой для Захара была сто тридцать тысяч. В лучшем бы случае я мог получить сто шестьдесят. С какой стати мне отдать вам дом за долг, совершенно не выгодно для себя?

— Серёжа, чего ты добиваешься? Чтобы я на колени встала перед тобой?

Повисла пауза.

— А даже если бы так?

Мы какое-то время молча играли в гляделки, а потом она поднялась на ноги. Я уж было подумал, что собирается уйти, но нет, она действительно встала на колени и поклонилась.

— Пожалуйста, оставь дом мне.

— Встаньте.

Странно, думал, что испытаю наслаждение или минимум облегчение, когда это случится. Но вместо этого ощутил неприязнь. Причём не к полностью сдавшейся женщине, а к себе.

— Хорошо. Дайте мне десять тысяч и завтра же подпишем документы.

— У меня нет столько. Ты это понимаешь? Имей совесть! — взмолилась она. Совесть, да? Кто бы говорил…

— Очень жаль, — вздохнул я. — В таком случае…

— Пять! Пять тысяч! Это всё, что у меня есть. Все сбережения. Только оставь дом, умоляю!

На секунду меня охватила ярость. Я был готов уступить, не просить ни копейки с неё. Но, выходит, она всё это время обкрадывала отца и меня? В дневнике ясно было написано, что Екатерина отдала всё, что у неё было. Большую часть суммы отец отдал на долг, другое на небольшой ремонт и покупку мебели в комнаты для девочек.

— Пять тысяч и все ваши платья. Вас и ваших дочерей. Вечерние. Выберите себе по три платья, остальное подготовьте. Сложите в мешки.

— Ясно, — горько усмехнулась она. — Хочешь унижать меня и дальше?

— Потерпите, Екатерина Андреевна. Это последнее указание от меня, что вам придётся исполнить. Дальше все свободны, как ветер в поле.

— Кольца. Ты ведь их не заберёшь? — она крепко сжала пальцы в кулаки на своих коленях.

Даже без покровительства бога печатки оставались мощными артефактами и были ценным сами по себе. Могли хранить магию и помогали концентрировать её. Также укрепляли здоровье. Много чего ещё.

— Пусть Яна и Анна оставят их себе. Но если хотя бы раз девушки дискредитируют себя и ко мне придёт спрос за них, то заберу. Также вы должны понимать, о возвращении даров Первопредка не может идти и речи.

— Хорошо. Спасибо. Завтра утром я всё подготовлю.

Ей было тяжело в моральном плане, но я злорадствовал. Самому тошно. Она ведь совершенно не понимала, в чём состояла её ошибка, потому не собиралась просить прощения и хоть как-то мириться. Даже пошла на унижение не ради нормализации отношений, а чтобы не упустить те крохи, что у неё остались. Огромный дом в центре Кустового, который сам мог приносить деньги пассивно. Я ведь так и не зашёл ни к одному из арендаторов.