— Продолжайте, — адресовала просьбу нотариусу.

— Дом и право ведения бизнеса отходит так же Сергею Константиновичу.

— А что будет со мной и девочками? Получим ли мы какие-то средства на содержание? — нетерпеливо поинтересовалась женщина.

— Обо всём по порядку, — спокойно ответил Арсений Тихонович. — Вы и ваши дочери получают пожизненное право на проживание в этом доме. Так же титулы и привилегии, как и фамилия, остаются с вами. Кроме того, вам положено довольствие в размере, не превышающем сто двадцать тысяч рублей. Эту сумму Сергей Константинович обязан выплачивать на протяжении неопределённого срока.

Мачеха лишь презрительно фыркнула и окинула меня пренебрежительным взглядом. «От него я ничего не дождусь», — говорил весь её облик. Собственно, это было недалеко от истины, нянькаться не собирался. Вот только… серьёзно? Старый хрен действительно умудрился вписать этот пункт с деньгами в договор? Рано я обрадовался тому, что он на смертном одре за ум взялся. Вот ведь подстава. И бога не упрекнуть, он обещал мне лишь пост главы рода, остальное — сугубо желание отца. Видимо, влюбился на старости лет, раз настоял на всём этом. А ведь буквально вчера уверял, что любил только мать бывшего владельца этого тела!

В комнате воцарилась тишина. Яна сидела выпрямившись, полная превосходства. Неудивительно, деньжищи немаленькие. Можно сказать, гарантированное пожизненное содержание.

Анна сгорбилась и опустила взгляд. Для постороннего могло показаться, что она переживала за смерть отчима.

Я и Екатерина напряжённо думали каждый о своём.

— Все присутствующие согласны с данными условиями наследования?

Раздался нестройный хор «да». Что я, что мачеха — оба были недовольны таким решением, но что делать? Альтернатив просто не существовало, либо никто не мог и помыслить о них. Если не считать варианта, когда одна сторона просто выкидывает за порог другую и забирает всё себе.

Каждый подписал документ о вступлении в наследство. Оформить имущество и права Арсений Тихонович обещал в течении семи-десяти дней. На этом семейное заседание было завершено.

Меня распирало раздражение. Рано обрадовался, что всё наконец пошло как надо. Сидеть сиднем в комнате не было сил, так что накинул пальто и отправился погулять на свежем воздухе.

С раннего утра Галина с подругой хозяйничали на кухне. Готовили традиционный лапшичный суп на курином бульоне и пшеничную кашу с мясом. Кроме того, пирожки и компот из сухофруктов. Запах стоял обалденный, вот только… никто не шёл.

К девяти появился Виктор. Забавно, что сёстры его не узнали. Сам парень так же имел достаточно ума, чтобы не напоминать им о давнем инциденте. Ещё через какое-то время пришёл Харитон, чем вызвал недоумение Екатерины Андреевны, так как она его не знала. Когда поняла, чей он приятель, окинула меня странным взглядом.

По сути, двое данных мужчин являлись моими самыми близкими знакомыми в этом мире. Я общался и с другими продавцами макров в прилавках, так же и с теми, кто торговал рыбой, картошкой, зеленью, пирожками и прочим. Весь тот народ, что всегда на виду на рынке. Но это из разряда «привет-пока».

Такая же ситуация была с покупателями. Многие общались со мной как со старым приятелем, но по-настоящему близок ни с кем из них я не был. Это лишь часть стратегии как торговца — заводить иллюзию доброжелательных отношений. Люди шли ко мне отчасти не за товаром, а за парой-тройкой добрых слов. Старикам так вообще и поговорить было не с кем, но никогда и никого я не гнал, если не считать обнаглевших халявщиков.

Такова психика людей. Когда у прилавка толпится народ, это привлекает других — раз интересуются, значит, здесь что-то хорошее продают. А у меня крайне крайне редко задерживались меньше минуты.

Единственная покупательница, с кем я мог бы сблизиться из-за обстоятельств — это Мария Марковна. Та, которой помог найти заначку покойного мужа. Но, хвала местным богам, она с того дня куда-то пропала и ни разу не приходила за покупками. Я полагал, что женщина просто уехала из города.

На рынке Харитон словно не видел во мне аристократа, но стоило переступить порог дома, как приосанился, глаза выпучил и начал выкать. Возможно, на него повлияла обстановка и манера речи Виктора.

— Представляете, — рассказывал мой коллега о своём работодателе, — Никифор совсем стыд потерял. Ясно сказал ему, что у друга похороны отца, ну отпустите на один день, я и замену найду. А он как начал орать о том, какой я бездельник и сплошные убытки ему несу. Клялся уволить, если не выйду!

— А вы что? — вяло усмехнулся я, уже зная ответ. Харитон не раз обсуждал за глаза своего начальника и всё грозился уйти к работодателю получше и посговорчивее, но это были лишь голые слова.

— Сам уволился. Говорю, мне работу лучше предположили, во как. Так он начал просить меня не бросать его, представляете? Так и знал, что специально на нервах играет, — хлопнул он себя по колену.

Мы находились в моей комнате, потому он мог вести себя более свободно, не стесняясь женщин.

— И где же вы теперь будете работать? — полюбопытствовал Виктор.

— А вот, у него! — мужчина обеими руками указал понятно на кого.

Лопухов удивлённо посмотрел на меня.

— У меня прилавок на рынке оплачен ещё на пять месяцев, — пояснил я. — Да и растительные макры всё ещё надо где-то сбывать. Такое в лавку не потянешь.

— Зачем припёрся, бесстыдник! — услышал я голос Галины, хоть по тону она и пыталась говорить тише.

— Прекрати, чего ты взъелась? — незнакомый мужской голос. — Барин умер, как я мог не прийти?

— Какой он тебе барин? Перестал таковым быть, когда ты сбежал, поджав хвост.

— Ты же прекрасно знаешь, у меня не было выбора!

— А у меня он был, значит?

— Галенька, прошу тебя, хотя бы не в этот день.

— Ой, уйди, глаза б мои тебя не видели.

Судя по звуку, она ударила оппонента полотенцем.

— Сколько лет прошло, а ты так и не изменилась.

— Иди, говорю. Бестолочь.

Я с приятелями переглянулись, но комментировать случайно подслушанный разговор не стали.

— Сергей Константинович, — в комнату заглянула Галина, — за стол пора.

Итак, со стороны отца пришли… А никто, по сути. Нотариус, доктор и ещё один мужчина, виновато смотревший на Галину и на меня. Тот самый, которого она бесстыдником назвала. Похоже, один из бывших слуг рода.

Разговор не клеился. Мы поели, выпили несколько раз за упокой. Собственно, на этом и всё. Некоторые подошли к гробу и попрощались, после чего доктор и нотариус заколотили крышку.

На кладбище прибыли катафалк и два четырёхместных такси на лошадях. Мои знакомые сели с возничими, так что уместились все, в том числе Галина.

Никто не отпевал, так как христианства в этом мире не существовало. Рабочие кладбища просто опустили гроб и закопали. Свежие могилы помечали обычной палкой, на которую приколачивали табличку. Через год, когда земля осядет, предполагалось ставить памятник. Территория облагороженная, без сорняков. Насколько мне было известно, всё здесь содержалось из части налогов, что платили аристократы.

У Скарабейниковых не было своего склепа, но кладбище и не для простолюдин. Отец ещё давно купил здесь себе место. Где-то на территории также отдельно находились могилы всей родни настоящего Сергея. Я о них, разумеется, не знал.

Интерлюдия

Екатерина вошла в дом с улыбкой. Всё сложилось совсем не плохо для неё, а в какой-то степени даже лучше, чем она рассчитывала.

Не сбавляя шага, женщина вошла в комнату покойного мужа и начала рыться в его баре.

— Мам, а что ты делаешь? — заглянула в помещение Яна.

— А ты не видишь? — она подняла бутылку коньяка и потрясла ей, смотря на дочь.

— Фу, — скривилась та. — А не лучше вино?

— Ничего ты не понимаешь! Но если так хочешь, то возьми у меня в комнате. Спроси сестру, что она будет.

— Ань?