— Нет, — тихо сказала я. — Он не выходит.

В глазах моего дяди что-то блеснуло. Бывали случаи, когда мне казалось, что он презирал Бесвика намного сильнее, чем я сама.

— Рад это слышать, — он встал. — Я найду для тебя эту коробку.

У меня сложилось отчётливое впечатление, что меня отпускают.

— Спасибо, — я помедлила. — Как ты? — спросила я. — Нормально держишься?

— Кое-что побаливает. Ничего серьёзного, — он сморщился. — Худшее в старении — не моё здоровье, а то, как все со мной обращаются. Меня уже не воспринимают как настоящего человека. У меня больше нет индивидуального характера. Они воспринимают меня как старика, с которым нужно говорить очень громким снисходительным тоном, — он скривил губы. — Раньше я считался важным человеком. Раньше меня уважали. Теперь меня считают просто стариком, — он показал на дверь. — Я провожу.

Я открыла рот, желая сказать больше, но он уже направился ко мне и подгонял к выходу. Я знала, что ему меньше всего нужно моё сочувствие. Он воспринимал это как жалость, а этого мы оба не желали.

— Нет необходимости возвращаться, — сказал он мне. — Я отправлю все находки почтой.

Перевод: прекрати донимать меня и вторгаться в мою жизнь отшельника. Я вздохнула. Да. Некоторые вещи никогда не менялись.

Затем дядя удивил меня. Он протянул руку и крепко сжал мою ладонь. Я взглянула ему в глаза, но не могла прочесть это выражение.

— Ворошить прошлое — это не всегда хорошо, Эмма. Иногда лучше оставить всё как есть и двигаться дальше. То, что случилось с твоими родителями — это трагедия. То, что случилось с тобой — ещё хуже, и я знаю, что был для тебя не лучшим опекуном. Но ты не можешь изменить то, что уже случилось.

Я сглотнула.

— Я не пытаюсь это изменить, — тихо сказала я. — Лишь пытаюсь понять.

Он удерживал мой взгляд, затем кивнул.

— Хорошо, — он отпустил меня. — Они бы тобой гордились, знаешь.

Непрошеные слёзы навернулись на мои глаза, и я яростно заморгала.

— Спасибо.

Мой дядя пожал плечами.

— Я лишь говорю правду, — затем он тычками выдворил меня за порог и закрыл дверь.

***

Вместо того чтобы воспользоваться возможностью и размять свои метафорические ножки на вьющихся сельских дорогах, Таллула ворчала всю дорогу до дома моего дяди и всю дорогу обратно. Только когда мы добрались до окраин Лондона, её двигатель перестал дребезжать.

Аляповатая пурпурная Мини, которую я унаследовала от своего предшественника в Отряде Сверхов, Тони Брауна, имела внушительные преимущества, несмотря на её возраст и склонность извергать чёрный дым, когда ей вздумается. К сожалению, среди этих преимуществ не было пригодности к долгим поездкам. Я начинала думать, что она права: вся эта поездка на юг ощущалась как пустая трата времени.

Мы пересекали реку, когда моя полицейская рация затрещала. Это произошло так неожиданно, что я едва не врезалась капотом Таллулы в бампер чёрного такси передо мной. Меня мотнуло вперёд, край ремня безопасности впился в мою кожу. Такси громко засигналило. Я выдохнула. Еле-еле пронесло. С лондонскими таксистами шутить не стоит. Водитель высунул руку из окна и дерзко показал мне средний палец. Я помрачнела. Ну и ладно. Я же на деле не врезалась в его такси.

Я глянула на часы. Ровно полдень. Утро быстро просвистело мимо.

— Детектив Беллами, это диспетчер. Прошу, ответьте.

— Ээ… — я повозилась с оборудованием. — Это детектив Беллами, — я помедлила. — Отвечаю, — я содрогнулась от своей неловкой формулировки. Я не привыкла пользоваться многой терминологией. Будучи единственным детективом Отряда Сверхов, я мало времени проводила с другими офицерами полиции. Конечно, есть Фред, но он работал в Отряде Сверхов дольше, чем я. Я была единственным детективом; он был единственным констеблем. Лиза считалась офисной поддержкой и не работала вне здания. И пусть я передавала сведения по рации, когда было необходимо, сама я вызов не получала.

— Каково ваше текущее местоположение? Вы нужны у Лондонского Глаза.

Я глянула на дорогу.

— Я в десяти минутах оттуда. В чём проблема?

— Суицидальный вампир.

У меня отвисла челюсть. Ха.

— Уже в пути.

Я перестроилась в другую полосу, чтобы скорректировать свой курс. Вампир, желающий умереть — это последнее, чего я ожидала. Я никогда не слышала о таком и не сомневалась, что Лукас, также известный как Лорд Хорват и лидер лондонских вампиров, словит инфаркт от этой идеи. Он также явно будет на месте происшествия, чтобы помочь своему вампиру и контролировать огромное количество адских туристов.

Я неделями избегала Лукаса, но знала, что это лишь вопрос времени, когда наши дорожки вновь пересекутся. Я задавила бабочек в своём животе и сосредоточилась на вспоминании того, чему учили в академии. Иметь дело с потенциальными попытками суицида непросто. Когда такие попытки включали вампиров и одну из наиболее известных достопримечательностей города… чёрт, могло произойти что угодно.

Я припарковалась как можно ближе к Лондонскому Глазу, затем пробежала трусцой остаток пути. Участок уже отгородили полицейским кордоном, но это не мешало зевакам останавливаться и глазеть, а лишь поощряло. Если честно, я бы сделала то же самое, будь я просто прохожим.

Я никогда не видела, чтобы кто-то забирался на вершину огромного колеса обозрения. Упомянутый вампир находился не в одной из застеклённых кабинок, которые медленно вращались, предоставляя посетителям панорамный вид на город. Он отказался от них и вместо этого забрался на внешнюю металлическую конструкцию. Я не понимала, как он провернул такой фокус, для которого наверняка пришлось обходить местные меры безопасности. Это казалось невозможным даже для вампира.

Я прищурилась, разглядывая фигуру наверху. Он был одет в чёрное, капюшон толстовки скрывал лицо. Я сомневалась, что так сложилось случайно. Нахмурившись, я двинулась к Глазу.

Я показала удостоверение первому офицеру в униформе, который мне попался, и он приподнял кордон, жестом показав мне проходить. Я проигнорировала хор любопытных вопросов из толпы, касающихся моей личности, и быстро прошла к основанию колеса обозрения.

Мужчина с блестящей лысиной, одетый в пошитый на заказ костюм, свисавший вокруг небольшого брюшка, размахивал руками и орал. Не надо быть гением, чтобы понять — он был частью команды, управлявшей Лондонским Глазом; пот, капающий с его лба, и явно паникующее поведение всё выдавали.

— Вы должны снять этого идиота! — орал он. — Репортёры уже приехали. Нам сейчас вовсе не нужна такая публичность!

Лорд Лукас Хорват стоял менее чем в метре от него. Он не вздрогнул — насколько я могла сказать, он являлся воплощением холодного, спокойного и собранного вампира. Он выглядел расслабленным, лицо ничего не выражало, руки были спокойно опущены вдоль боков. Его уверенность была столь выразительной, что он вовсе не выглядел неуместным, хотя его одежда создавала впечатление, будто он сошёл со страниц викторианского романа. Я и раньше видела его в рубахах с рюшами, но никогда не видела его в такой — распахнутой почти до пупка и отделанной множеством кроваво-красных оборок, искусно пришитых в разных местах. Его чернильно-чёрные волосы были высушены феном и уложены от лица. На любом другом эта прическа выглядела бы нелепо, но Лукасу она идеально подходила. Не хватало только млеющей женщины в корсете, уцепившейся за его талию, и тогда картина была бы полной. «Фабио, сдохни от зависти».

Я глянула на свои джинсы и простую футболку. Если бы я знала, что это вечеринка с пафосным дресс-кодом, то приоделась бы. Честно говоря, если бы я знала, что увижусь с Лукасом, то постаралась бы выглядеть на все сто. Я не могла отрицать влечение к этому вампиру. И не могла позволить этому зайти дальше.

Приоритетом Лукаса всегда будут вампиры, и я знала, что вампирам нельзя доверять. Они желали крови, власти и секса, и необязательно в таком порядке. После того, что случилось с моим бойфрендом, убившим меня дважды, я не готова снова подвергать опасности своё хрупкое сердечко. Но это никак не мешало бабочкам, трепетавшим в моём животе при виде вампирского Лорда.