Главное сейчас — установить, кто он, этот невзрачный парень, сидящий за дощатым барьером. Может быть, обыкновенный растяпа, по легкомыслию оказавшийся в пограничной зоне без документов. А может быть, и в самом деле собирался перейти границу? В зависимости от этого придется решать, что делать с ним: отправить ли домой, послав вдогонку протокол о нарушении правил пограничного режима, или передать дальше. Сосед, майор Луков, в подобных случаях не особенно ломает голову. Он считает: дело пограничников задержать, а разбираются пусть другие. Это понятно, когда речь идет о явных нарушителях границы. А если это один из тех наших дорогих соотечественников, которые во всем полагаются на авось: «Авось не задержат!», «Авось пронесет!», «Авось отболтаюсь!» Что, их тоже передавать дальше?

Но с другой стороны, ох как нелегко порой разгадать, кто настоящий нарушитель, а кто липовый. Конечно, помогают интуиция, опыт да и просто здравый смысл, основанные на знании пограничной службы. Однако и они иногда подводят.

Взять хотя бы этого парня. Многое против него: и то, что испугался и хотел спрыгнуть с поезда, и то, что сболтнул про штраф, — значит, хорошо знал, что полагается за нарушение правил пограничного режима, и то, что неплохо придумал (если придумал) историю с рыбалкой, и то, что билет взял в одну сторону. И даже компас при такой версии может стать вещественным доказательством!

Но, возможно, было и так, как он рассказал. И шапочное знакомство на рыбалке, и то, что впопыхах забыл документы, и то, что пытался улизнуть от пограничников… А билет в одну сторону?.. Не исключено, что он решил погостить здесь не день, не два, а больше.

Выход оставался один: ехать в Стукалово, благо оно недалеко, всего километров шесть.

— Ну что ж, поедем! — не спуская взгляда с задержанного, сказал старший лейтенант.

— Куда? — вздрогнул тот.

— А тут… В одно местечко! Спиваков! Выводите задержанного!

И опять «уазик» петлял по заснеженной колее проселочной дороги. Задержанному было невдомек, куда его везут, и он чувствовал себя не в своей тарелке. Вздыхал, вертелся. Наконец не выдержал и обратился к сидевшему рядом Спивакову:

— Служба! Вернул бы хоть сигареты: курить зверски охота!

— Нельзя!

— А что я ими взорву вас, что ли?

— Не положено!

— Да, порядочки! — с осуждением произнес задержанный. — Это только в кино, видно, арестованным предлагают закурить. Смотрел «Следствие ведут знатоки»?

— Были бы свои — дал, а те нельзя! — ответил Спиваков и смущенно пояснил: — Некурящий я.

— Чего там? — обернулся старший лейтенант.

— Просит закурить!

— Морев, дай ему папиросу!

Морев достал из кармана и подал помятую пачку «Беломора».

— Вот спасибо! — обрадовался задержанный. Дрожащими пальцами вытянул папиросу, закурил. — И еще на одну разорю?

Морев взял пачку и положил в ящичек.

— И верно говорят: повсюду хорошие люди есть, — сказал задержанный, с наслаждением втягивая в себя дым.

— Есть немножко, — ответил старший лейтенант. — Но и плохие тоже водятся.

— А я понимаю, почему не отдаете мои сигареты. А вдруг там шифр какой засунут или ампула с ядом. Разгрызу — и все! Минус в работе!

— Да, грамотные теперь пошли нарушители, — бросил назад Ревякин.

— Ребята, ей-богу, отпустили бы? — неожиданно проканючил задержанный. — Ну какой я шпион?

— А это мы проверим! — сказал старший лейтенант.

— Думаете, наверно, что подослали разведать чего или взорвать?

— Бывает и это.

— Зря вы на меня… — произнес задержанный и уже помалкивал до самого Стукалова. Лишь изредка вздыхал и бормотал себе под нос.

Советская, пять оказался большим пятиэтажным кирпичным домом, с продовольственным магазином и пунктом приема порожней посуды.

— Квартира какая? — еще в машине спросил парня старший лейтенант.

— А он не сказал. Говорит: Советская, пять, и все!

— Какой он хоть из себя?

— Здоровый такой. С вас ростом. Только поширше в плечах.

— Молодой, старый?

— Да лет сорок — сорок пять.

— Брюнет, блондин?

— Вроде бы светлый…

— В лице ничего такого не запомнили? Ну, родимые пятна, бородавки, форма бровей, глаз, какие-нибудь шрамы?

— Взглянуть разок — я бы его сразу узнал. А так разве упомнишь?

— Ну хоть с бородой или бритый?

— Вот это помню — бритый! Складки глубокие у рта!

— Пошли!.. Спиваков, сопровождайте задержанного!

Они вышли из машины и двинулись вдоль витрины, заставленной горками консервов. Дом был обычный, типовой, и все подъезды выходили во двор. То там, то здесь возвышались штабеля ящиков, присыпанные свежим снежком.

Из крайнего подъезда, служившего, по-видимому, черным ходом в магазин, вышла полная немолодая женщина в белом халате. Увидев пограничников и робко шагавшего между ними человека в не очень опрятной гражданской одежде, удивленно уставилась на них.

— Можно вас на минутку? — крикнул ей Ревякин.

Она терпеливо подождала, пока они подойдут.

— Вот товарищ с поезда, — старший лейтенант кивнул на задержанного, — ищет приятеля, договорились идти на рыбалку, а квартиру не помнит. Вы не подскажете самых заядлых рыболовов этого дома?

— Ой, миленькие, не знаю, — заквохтала она. — Я сама из Вахрушей. Я здесь только работаю. Вот тут, в приемном пункте находится мужчина — он, кажись, со второго подъезда!

Поблагодарив женщину, Ревякин первым спустился в подвал. Окошечко было закрыто. Старший лейтенант постучал косточками пальцев:

— Есть кто здесь живой?

Из-за перегородки отозвался хриплый голос:

— Не видите — обеденный перерыв?

— Откуда же нам видно, через перегородку? — сказал старший лейтенант и властным голосом приказал: — Откройте. Пограничный наряд!

По ту сторону на какое-то время воцарилась тишина. Затем послышались осторожные шаги.

— Сейчас!

Окошечко слегка приоткрылось, и приемщик, убедившись, что его не обманывают, пошел открывать дверь.

— Проходите!

Старший лейтенант шагнул в узенький проход, образованный ящиками с пустыми винными и молочными бутылками. В подвале стоял полумрак.

— Вот сюда! — Приемщик провел Ревякина в свою конторку, освещенную большой настольной лампой без абажура. — Здесь посветлее.

Приемщик был не один. За столом сидел высокий широкоплечий мужчина с гладко выбритым лицом. Бросились в глаза глубокие складки у рта. «Он!» — подумал Ревякин.

Приятели приканчивали уже третью бутылку пива, закусывая вяленой рыбешкой.

«Внимание!» — мысленно сказал себе Ревякин.

И вот из-за ящиков показался задержанный, сопровождаемый Спиваковым.

Лицо у бритого вытянулось:

— Ты как здесь?

— Да вот в гости приехал!

— Стоп! — приказал обоим старший лейтенант. — Теперь спрашивать буду я. Спиваков, выйди-ка со своим приятелем погулять!

Те послушно скрылись в ящичном лабиринте.

— А вы останьтесь! — бросил Ревякин замешкавшемуся приемщику: немаловажно, как тот будет реагировать на ответы бритого. Небольшая дополнительная проверка.

— Чего он натворил? — спросил бритый.

— Ничего страшного: забыл дома документы, — ответил старший лейтенант. — Но мы люди недоверчивые, необходимо кое-что проверить.

— Я его плохо знаю.

— И все же мне хотелось бы получить от вас некоторые сведения о нем.

— Пожалуйста, — пожал плечами бритый.

— Где и когда вы с ним познакомились? — Ревякин сел на перевернутый ящик.

— В прошлом году на зимней рыбалке. Наши лунки рядом были.

— Где?

— На заливе… Чего-то он все-таки натворил! — опять усомнился бритый.

— Я сказал: ничего он не натворил. И часто вы виделись с ним на заливе?

— Да раза два-три…

— А точнее?

— Можно и точнее: два раза.

— Вы пригласили его сюда, на озера?

— Кажется, был такой разговор…

— И адрес дали?

— Не помню, может и дал.