- Ты сбежала из Алькатраса? - сказал Пайк, явно впечатленный, и я пожала плечами. Он тряхнул головой, чтобы убрать темные мокрые волосы с глаз, и это выглядело по-мальчишески мило.

- Ага, - сказала я, когда охранники пошли. - Так ясно, что я не должна быть здесь. - Черт, они просто продолжали приближаться, и я попятилась к Пайку. - Я была помилована! - воскликнула я, добавив: - Хватит толкаться, - когда они разняли нас и подтолкнули к двери. - Черт возьми, все до Поворота и обратно, я была помилована. Я не хотела приходить сюда! Дай мой телефон, и я все улажу.

Но они не слушали, окружили нас и загнали к воротам двора. Согласно новостям, поступающим по радио, все были учтены, и они не знали, что делать. Это может быть хорошо или очень плохо.

- Мы должны поместить их в кабинет начальника тюрьмы. Пусть он сам разбирается, - сказал один из охранников.

- Я не собираюсь пачкать его ковер соленой водой. - Старший охранник вытянул руку, чтобы посмотреть на часы, и добавил: - Отведем их в столовую. Он может поговорить с ними там.

Я наклонилась к Пайку. Он погрузился в угрюмое молчание. Может быть, ему не нравилось, что его угрозы не воспринимаются всерьез. «Добро пожаловать в мой мир, приятель».

- Поверь мне. Это лучше, чем камера, - сказала я, а затем остановилась как вкопанная перед дверью и волной от кислого красного дерева, которая лилась из отверстия. Страх поднялся из ниоткуда, и я подавила его, почти запаниковав, когда Пайк вопросительно посмотрел на меня. Он учуял мой страх.

- Шевелись, - сказал кто-то, и Пайк споткнулся, его толкнули сзади.

- Полегче, - сказал он, его глаза были темными и понимающими, когда он устоял. - У меня колотая рана.

- Это сделала Ленор? - спросил один из них, но я сосредоточилась на дыхании, пытаясь убедить себя, что я не иду в тюремную камеру. Мы поговорим с надзирателем, все объясним, и если он не послушает, я позову Богиню, чтобы она утопила этот камень в море, потому что я больше не попаду за решетку.

Пайк повернулся, одаривая меня дерьмовой ухмылкой, когда охотно вошел в дверь, похоже, довольный, что нашел что-то, что напугало меня.

- Нет, - протянул он, и я заставила себя последовать за ним в темноту, холод, уродство из камня и металла. - Я не должен быть здесь.

Из одной из камер, мимо которых мы проходили, донесся смешок.

- Никто из нас, - сказал человек за решеткой, затем плюнул в охранника, который провел палочкой по металлу и велел ему заткнуться.

И все же у меня внутри все сжалось, когда нас провели в столовую. Я уже один раз здесь обедала. Это был завтрак, закончившийся яйцом в волосах и моим одиночным заключением. Единственная причина, по которой они не сделали мне лоботомию, заключалась в том, что Брук хотела сначала поговорить со мной, предложив мне выход, который требовал, чтобы я стала фабрикой по производству детей и рядовым солдатом Брук в случае необходимости.

- Сядь, - сказал кто-то, подтолкнув меня вперед.

«Но это не то, что здесь произойдет», поклялась я, направляясь к ближайшему столику. Удовлетворенный, старший охранник вышел, предположительно, чтобы проинструктировать начальника тюрьмы.

Пайк вздохнул, каким-то образом умудрившись быть грациозным, когда сидел со скованными за спиной руками. Его взгляд был прикован к охранникам, копавшимся в наших вещах через два столика от нас. Очевидно, у пистолета Пайка было несколько модификаций, которые не были законными. Мое кольцо не представляло особого интереса, и меня охватило чувство облегчения, когда женщина-охранник, примерявшая его, не смогла надеть его на мизинец.

- Твое тюремное имя Солнышко? - сказал Пайк, и его длинное лицо сморщилось от удовольствия.

Мой взгляд оторвался от кольца. Боже, у меня болит голова.

- Я позабочусь об этом. Не волнуйся.

- Беспокоишься? - Пайк просиял, показывая мне свои острые клыки. - Один звонок, и я ухожу отсюда. Но ты. - Он сделал паузу. - Каламак в конце концов вытащит тебя, но не раньше, чем Констанс по-настоящему получит Цинциннати. Ты, Морган, маленький кусочек в конце большой трапезы.

Вампирская идиома? Я не была точно уверена, что это значит, но звучало не лестно. Мое внимание переключилось на звук щелкающих ботинок. Охранники напряглись, и, как один, они перестали возиться с нашими вещами и подошли, чтобы встать неприятно близко. Очевидно, это был надзиратель, и я посмотрела на Пайка, чтобы он молчал, чтобы я могла слышать, что говорят.

- Каждый был учтен индивидуально. Дважды, - говорил охранник, когда он и мужчина в костюме вошли внутрь. - Они появились во дворе. Ни один из них не был под чарами. Сэр, я думаю, это действительно она. Мы все еще ждем положительной идентификации этого человека.

- Она сказала, почему она здесь? - спросил надзиратель, и я глупо улыбнулась ему и слегка помахала рукой, когда он остановился в восьми футах позади и уставился на меня.

Охранник беспокойно заерзал.

- Она сказала, что принесла Ральфу Ларону гамбургер.

- Ее сотовый был рядом с его, верно? - Взгляд надзирателя переместился на нашу кучу вещей.

- Я здесь случайно, - сказала я, а затем нахмурилась, когда охранница шлепнула меня по ноге своей палочкой. С меня было достаточно, и мои глаза сузились. - Может быть, я промокла насквозь и посинела, но я не заключенная, - сказала я охраннице, сжав челюсти, когда она опустила тяжелую руку мне на плечо. - И если ты продолжишь обращаться со мной так, я перестану быть милой. Поняла?

Ни на кого это не произвело впечатления, и Пайк усмехнулся.

- Маленький кусочек, - сказал он, и я почувствовала, что горю.

- Руку. Прочь, - пробормотала я. - Или я возьму ее с собой, когда буду уходить. Ты знаешь, кто я, - добавила я, и женщина откашлялась и отступила назад.

Озабоченно нахмурив брови, надзиратель подошел к нашей мокрой куче вещей.

- Нет, ты не заключенная, - сказал он, держа амулет над нашими вещами, прежде чем заглянуть в сплющенный пакет с едой и поморщиться. – Ты попала сюда, чтобы вытащить кого-то, и все пошло наперекосяк, или... ты потерялась в лей-линии? Я на это не куплюсь. - Он поставил пакет на землю, и мой пульс участился.

- Что это? - спросил он, игнорируя пистолет Пайка и направляясь прямо к амулету. - Заклинание поиска? От кого ты пыталась сбежать?

- Ни от кого, - сказала я, и Пайк усмехнулся с самодовольным выражением лица.

- Ее учитель-демон разозлился и бросил ее здесь, - сказал Пайк. - Я готов к поездке. Если бы я мог позвонить, то мог бы прояснить ситуацию.

- Пайк! - воскликнула я, смутившись, пока он насмешливо не облизнул губы, и тогда я просто разозлилась. Небольшой кусочек.

Но надзиратель кивал.

- В это я мог бы поверить, - сказал он, затем поморщился, когда его телефон загудел. - Извините меня. Это, наверное, о вас. - Бросив несущественный амулет поиска обратно в кучу, он отвернулся, прижимая телефон к уху.

- Ты потрясающий, Пайк, - почти прорычала я, когда все, кроме меня, пытались слушать. - Я не маленький кусочек. Я - целое блюдо, которым Констанс подавится. Я пытаюсь вытащить нас отсюда, так что заткнись и дай мне поговорить.

- Да. Хорошо. Повеселись там. - Пайк уверенно заерзал на скамейке запасных, но дискомфорт снова начал проявляться на его покрытом шрамами лице, когда баланс адреналина и боли изменился.

- Тебе нужно слушать и смотреть, как играют взрослые, - пробормотала я. Но это было действительно плохо.

- Вау, это больно. - Пайк театрально вздохнул. - Если я чему-то и научился, пережив Констанс, так это тому, что сумасшествие работает только тогда, когда твоя власть над ним основана на страхе, и если ты думаешь, что сможешь отговорить себя от проникновения в Алькатрас по своим собственным заслугам, ты сертифицирована – Солнышко.

Я скривила губа, но надзиратель закончил разговор, недоверчиво качая головой. Резким жестом он приказал охранникам отпустить нас, и дыхание, которое я и не подозревала, что сдерживаю, медленно вырвалось наружу. Он отпускал нас?