- Ты с ним подрался?!

- Я ему рыло начистил. Очень уж кулаки чесались. Открою тебе секрет... только не злись, ладно?

Тихо вздыхаю. Теперь понятно, откуда у него ссадина на щеке. И похоже, я уже знаю, что это за секрет.

- Постараюсь.

- С Красавиным мы были знакомы в школе. Так, поверхностно. Мне пришлось уехать с матерью из страны к ее новому хахалю, но перед отъездом я искал способы защитить тебя. И Красавин на это дело тогда подошел. Он слабак, но сын участкового, поэтому с ним не связывались. Мы договорились... не бесплатно, конечно... что он возьмет тебя под защиту. И что оперативно сообщит мне, если ты вдруг с кем-то начнешь... слишком близко общаться. Но особым условием я поставил, что никаких шур-мур с его стороны к тебе не будет, - Бояров усмехнулся и неожиданно постучал себя по голове. - Совсем дурак был, что доверился. Красавин и тогда уже был скользким типом, но время поджимало, а других более надежных вариантов не нашлось. Когда ты меня отшила после возвращения, я сразу отправился к нему - бить морду... но до этого так и не дошло. Сначала он бегал от меня по кустам и причитал, как баба, а потом привел аргумент, который меня остановил. И заставил отступиться.

- Какой аргумент? - почти беззвучно спрашиваю я, уже догадываясь, о чем речь.

- Он сказал, что ты от него беременна, и тебе нельзя волноваться, - бросает Бояров со сдержанной злостью. - Сказал, что собирается на тебе жениться, и ты влюблена в него без памяти. Что случилось с тем ребенком? Ты его потеряла? Или... он заставил тебя сделать аборт?

Лëшкино вранье потрясает меня до глубины души.

- Нет! Не было никакой беременности! Честное слово, я вообще... никогда... не делала никаких абортов!

К горлу подкатывает горький ком.

Мысль о том, что Бояров всë это время, особенно после случая в клубе, думал обо мне в подобном ключе, на удивление сильно ранит. Он умудрился незаметно занять в моем сердце такое важное место, что теперь для меня стало жизненно важно вернуть его уважение... и то безумно трогательное восхищение, которое всегда казалось мне незаслуженным.

- Даже так... - тянет Бояров, и его глаза сужаются. - Красавин уже и так подписал приговор своей спокойной жизни в этом городе. Что ж, еще одна подлянка в его копилке уже значения не имеет. Он и так конченый.

Он произносит это со спокойной уверенностью, только в глубине зрачков поблескивают нехорошие огоньки. И мне становится очень, очень не по себе.

- В смысле..?

- Не бойся, никакого криминала. Увидишь, - мягко поясняет он и, глубоко вздохнув, вдруг широко улыбается. - Не грусти, Алëнка! Твой тигр Вася быстро разберется с твоими проблемами и покусает всех врагов! Иди-ка сюда...

Бояров хватает меня вместе с пледом, словно огромный кулëк, и перетаскивает на свои колени. Я тихо ахаю, лишившись равновесия, и тщетно ерзаю, чтобы высвободить из кокона руки.

- Не вертись, - мурлычет его голос мне в щеку, и на мочке уха нежно смыкаются его зубы. По спине пробегают мурашки, сладко кольнув в поясницу. - Я еще не обо всëм тебя расспросил, моя хорошая. И сейчас меня больше всего интересует, как ты ко мне...

- Ни фига себе!

Хриплый со сна голос брата не сразу до меня доходит, и пару мгновений я еще плаваю в дурмане бояровского обаяния. И только когда Ванька смущенно откашливается, поворачиваю голову.

- Привет, сокрушитель машин! - здоровается Бояров, ничуть не смутившись. Он продолжает держать меня в охапке и пресекает мою попытку слезть с его колен сразу же.

- Здрасте, - ошалело кивает заспанный Ванька с поджатой ногой в гипсе. - Вы как тут... э-э... то есть, я хотел сказать...

- Сидим вот, болтаем о жизни. Ищем точки соприкосновения.

- Эм... да, я заметил, - хрюкает братец, глядя на нас. - Похоже, вы эти точки уже нашли.

❤

Эту часть истории про Алëнушку можно читать только на . Вот ссылка на мою официальную страницу: https:// /ru/alena-amurskaya-u10252046 Если вы читаете эту книгу где-то ещё, то это означает, что она украдена пиратским ресурсом и размещена без моего разрешения. Даже если книгу вам передали «почитать бесплатно по-дружески» без разрешения автора, это является пиратством и нарушением авторских прав. Пожалуйста, воздержитесь от этого. Благодарю тех, кто ценит чужой труд и покупает мои книги на ! Это единственный источник дохода для меня и моих детей. Сил вам, здоровья и успеха в любом достойном деле.

Наутро я просыпаюсь в смятении и с мыслью о том, что Бояров с его откровенными признаниями мне просто-напросто почудился. Потому что рядом его нет... а во вчерашнем «сне наяву» меня вырубило от нервного перенапряжения и усталости прямо в его объятиях, пока он болтал с моим братцем об особенностях починки дважды разбитого внедорожника. И вроде бы о шансах на восстановление бабушки...

Закутываюсь в халат и иду на кухню.

Ванька уже вовсю жарит там яичницу на нашей старенькой чугунной сковородке под пристальным наблюдением моей малышки. Когда я присаживаюсь на стул, с сомнением поглядывая на него - ...спросить не спросить?.. - он зеркалит мое выражение на все сто. И настороженно интересуется:

- Ты как? К бабушке вроде разрешено приехать после девяти. Я могу сам.

- Давай лучше вместе, - вздыхаю я. Потом нервно откашливаюсь и одновременно с братом начинаю: - Слушай, хочу у тебя спросить...

Мы оба умолкаем. Зато дочку очень веселит наша неожиданная синхронность.

- Вы такие смешные! - фыркает она и требует: - Пусть мама первая скажет!

- Нет, пусть Ванька говорит, - быстро отказываюсь я.

Если полуночный визит Боярова был плодом моего воображения, пусть лучше он там и останется. Не люблю делиться разочарованием. Даже с самыми близкими людьми.

- Ладно, - брат пожимает плечами и снова настороженно смотрит. - Слушай, так значит, судя по вчерашнему, босс уломал тебя... м-м... встречаться? Надеюсь, это добровольно, потому что он, конечно, классный чувак, но если надавил служебным положением, то тогда...

- Нет, что ты! - я мотаю головой, чувствуя несказанное облегчение. - Никакого принуждения.

Мне не привиделось! Бояров действительно приходил... и заявил, что любит меня. Жаль, что я так и не успела ничего ответить ему. Слишком измотанной себя чувствовала. А любовное признание и безумно приятное ощущение мужской опоры рядом словно сорвали внутреннюю плотину, за которой я прятала накопившееся бессилие. И освобожденная простая женская слабость накрыла меня с головой - только уже без привкуса отчаяния, а нежно и мягко, как наилучшее снотворное.

- Ну ладно, - Ванька тоже заметно расслабляется и ставит перед Алисой тарелку с яичницей. - А то я запереживал чего-то. Ты ж хотела встать, а он не пускал, ну я и заподозрил, мало ли что... Зато когда ты вырубилась, твой босс тебя лично уложил в кроватку, это прям зачет. И одеялко даже подоткнул, как в детском саду, прикинь?

- В садике так не делают! - с возмущением заявляет малышка и тут же любопытствует: - А кто маме одеялко плоткнул вчера?

- Не проткнул, а подоткнул, - гогочет Ванька. - Да это был... ну...

- Это был твой любимый фокусник в зеленом, - неожиданно для себя улыбаюсь я дочке.

Она приятно удивляется - это сразу заметно по бровкам «домиком» и радостно заблестевшим глазам.

- А! Мой папа приходил? Тогда ладна! Ему плотыкать одеялки можно.

- Ой, Лисëн, ну хорош уже, - морщится Ванька. - Фантазировать ты мастерица, но это уже слишком. Не вздумай ляпнуть такое, когда он будет...

Я тихонько прочищаю горло.

- Вань.

- Что?

- Он реально ее отец. Только не спрашивай меня ни о чем сейчас, ладно?

Лицо моего братишки надо видеть. Оно в одну секунду буквально превращается в мем «Я-в-шоке», а челюсть просто-напросто отвисает.

Видно, как его прямо-таки распирает от вопросов, но моя просьба, а главное - присутствие весьма любознательной малышки, становятся мощным сдерживающим фактором.