– Всё, – сказал Том, опуская руки и делая жест, словно бы стряхнул с них воду. – Вы останетесь с нами на завтрак? – уточнил он, открывая новую дверь, за которой оказался тот самый зал, из которого они переместились меньше пяти минут назад.

– Пожалуй, – согласилась впечатлённая возможностями этого мага Пенелопа.

– А дом вам бы следовало защитить получше. Он стоит на сильном источнике: проблем с энергией быть не должно. Кстати, этой дверью сможет пользоваться только Фиби и никто другой. Видеть её также будет только она. Извините, но доверяю я только ей и оставлять брешь в защите своего дома не намерен.

– Это… понятно. Вы полностью в своём праве, Том, – ответила Пенелопа, стоя уже на татами зала. – Но и я в свою очередь наложу чары, не позволяющие кому-то кроме Фиби проходить через эту дверь в мой дом. Вам я тоже не могу доверять.

– Я считаю это правильным решением, – кивнул Том. – Разумная паранойя существенно продлевает жизнь.

***

Так у меня стало на одну ученицу больше. Дом, в котором я побывал с бабушкой Фиби, показался мне чем-то очень знакомым, но я не придал этому значения, так как голова была занята совершенно другими мыслями. Да и не всё ли равно?

***

***

– Здравствуй, Изабелла, – поднял я в приветствии руку, входя в дверь поместья Гонтов в Ирландии и видя, спускающуюся по центральной лестнице мне навстречу черноволосую красавицу.

– Мой Лорд! – упала она на одно колено, ступив на пол с лестницы она. – Вы вернулись! – в её глазах светилось неподдельное счастье оттого, что она меня видит. Такое счастье, которое бывает только в глазах собаки или сумасшедшей. Хвоста у неё заметно не было, значит вариант два. – Но почему Изабелла?

– Потому, что Беллатрису Лестрейндж в Магической Британи не смогли протащить через Министерство даже жадные коротышки. Зато Изабелла Лестрейндж, племянница Рабастана на сегодняшнем заседании Визенгамота утверждена, как законная и единственная Наследница и Глава Чистокровного Рода Лестрендж.

– Изабелла? Я? – изумилась девушка.

– Именно. И сейчас мы с тобой отправимся с визитом в Гринготтс, дабы уладить последние формальности, – сказал я, опуская ей на плечо руку и заставляя девушку подняться. – И встань с колен, Белла. Время изменилось, сейчас мне не нужны внешние выражения подобострастия и раболепия. Они могут повредить моему образу и моим планам.

– Повинуюсь, Мой Лорд! – склонила она голову, поднявшись.

– Я не стану запрещать тебе так меня называть, Белла, но будет лучше, если как минимум в ситуациях, когда мы не одни, ты будешь называть меня по имени. Сейчас о том, кто я такой на самом деле, знает не больше пяти человек. И меня это положение вещей устраивает. Ещё знают гоблины. Но им всё равно.

– Повинуюсь, ...Том, – с усилием заставила себя она произнести моё простое и совершенно маггловское имя. Я улыбнулся, взял её под руку и аппарировал.

Аппарация… в моём исполнении это уже трудно так назвать. Да и неправильно. Волшебники заставляют себя, используя магию, “ввинчиваться” в пространство. Протыкать его, пробивать собой и своей волей. Оттого и хлопки, оттого и головокружение, оттого и ощущение “протаскивания себя сквозь игольное ушко”. Оттого и ограничение на расстояние и невозможность преодоления больших водных преград.

И начинается это всё с вкручивания пятки в землю. Подняв свой контроль и раскачав своё “ядро” достаточно для единовременного выплеска необходимого количества “сырой” магии, я стал задумываться о процессе. Аппарируя, пытаться анализировать его. А потом взял и не вкрутил пятку, а перенос всё равно сработал. Магия… ей плевать на законы физики. Она воплощает тот образ, который маг в неё вкладывает. Только и всего. Опять та же тройка: Воля, Воображение, Уверенность. И Магия. Достаточное количество “сырой” магии на воплощение того образа, который формирует маг.

И я изменил образ, вкладываемый в понятие “аппарация”, с “вкручивания” и “протыкания” на “мерцание”. Как в старом сериале про демонов и ведьм. Спецэффекты там были качественные для того времени. Но самое главное: образ.

И теперь моя аппарация выглядит, как мягкое “мерцание” демона, при этом не сопровождается звуками. И ощущения от неё тоже: “тихо и мягко”. Даже затраты энергии немного снизились. Ну как немного, процентов на сорок. Правда, это не из-за измерения образа, а из-за возросшего контроля и мастерства: меньше непроизводительных потерь.

– Мой Лорд! Вы невероятны! Такая аппарация – невероятна! – восхитилась Белла, когда мы появились в тупике за Дырявым Котлом. – Мы же были в Ирландии! А теперь в Лондоне! А как же океан, разделяющий острова?!

– Для магии нет невозможного. Нет преград и ограничений, Изабелла. Ограничения есть в голове мага. Я в своей голове ограничения с аппарации снял. И теперь у моих перемещений их нет, – спокойно пояснил я, внимающей моим словам, как откровениям пророка Лестрейндж.

– Невероятно… – прошептала она в восхищении, перешедшем уже в ранг обожествления.

– Пойдем, Белла, у нас ещё дела есть, – повернулся я к стене и поднял палочку, не в силах уже выносить этот взгляд. Он заставлял меня испытывать смущение… и сомнение в себе.

– Да, Мой Лорд, – кивнула она.

Стена расступилась, пропуская нас на Косую Аллею.

Тут ничего практически не изменилось. Да и что могло измениться? Мир Магической Британии меняется медленно, когда его не трясут Тёмные Лорды и войны.

Мы шли с Беллой под руку, представляя собой достаточно заметную пару: дорогие мантии, прямые уверенные взгляды, величественная осанка, отсутствие суетливости и спешки в движениях… Да и внешность: Белла молода и красива. Пять лет в Азкабане не сумели испортить этого. Я тоже красив и знаю об этом: сыворотка суперсолдата Эрскина уродов не делает.

Естественно, что взгляды к нам так и притягивались. Это льстило. И немного напрягало. Не очень люблю лишнего внимания.

Однако до Гринготтса добрались без происшествий. Здесь меня уже знали, так что встретили уважительно, не заставляя терять время на ожидание. Нас проводили в отдельный кабинет, где два гоблина, один управляющий делами Рода Гонтов (появился, когда мой счёт в этом банке перевалил за двести тысяч галлеонов), другой управляющий делами Рода Лестрендж.

Оформление оставшихся бумаг много времени не отняло. Там и требовались в основном лишь подписи на свидетельствах на право собственности имуществом, перешедшим Белле от убитого мной мужа, да ознакомиться с финансовыми отчётами по состоянию дел Рода.

– Белла, – когда последняя подпись была поставлена, обратился я к ней. – Помнишь, я вручал тебе на хранение один ценный предмет? Чашу.

– Помню, ...Том, – бросив взгляд на гоблинов, ответила она, употребив вместо “Лорда” имя. Пусть гоблины и были в курсе наших дел, но распоряжение моё было чётким и недвусмысленным.

– Я хотел бы её увидеть, – сказал девушке я. Она напряглась и нахмурилась, подозревая недоверие к себе с моей стороны, точнее сомнение в том, что она справилась с порученной ей задачей.

– Хорошо...Том, – кивнула она и повернулась к гоблинам. – Мне необходимо попасть в мой сейф, – требовательно заявила она. Коротышка-управляющий Лестрейнджей встал и кивнув, направился к дверям. Белла последовала за ним. Я же повернулся к тому гоблину, что остался в кабинете.

– Мне необходим заклинательный зал. Надеюсь, у вас найдётся такое место в этом здании?

– Большой или малый? – уточнил коротышка.

– Малый, – подумав, кивнул я.

– Аренда малого заклинательного зала будет стоить тридцать галлеонов в день, – сказал он.

– Он нужен мне на несколько часов, – ответил я.

– Тридцать галлеонов, – сказал жадный коротышка. Я кивнул, соглашаясь.

– Спишите со счёта, – ответил я, поднимаясь. – Проводите меня в зал. И Леди Лестрейндж пусть принесёт мне чашу сразу туда.

– Хорошо, мистер Гонт, – кивнул он, так же поднимаясь.

Белла появилась через сорок минут. За это время я подготовил гексаграмму концентрации и ментального усиления, а также защитный, сдерживающий барьер вокруг нее. Даже успел помедитировать и нагнать достаточное количество маны для запитки всего этого.