– Проверь, – оскалился я. – Или поверь. Я очень кусачая личинка. С большими и крепкими зубами.

– У тебя даже меча нет.

– Есть, – пожал плечами. – Просто не ношу его с собой. Зачем? Мой противник сам его принесет. Мастер меча – Маклауд. Я Мастер без меча.

– Проверю, – хмыкнул он. – Проверю…

***

***

К концу третьей недели нашего пребывания в Париже нами с Лили были исхожены все крупные и средние ювелирные магазины. И даже десяток мелких. Некоторые и не по одному разу. Нас даже стали узнавать, учитывая, что пару раз мы на пробу приторговывали алмазиками. Мелкими, не больше карата, но с огранкой. Тоже самые простые формы, с небольшими ошибками и недочётами, но при том “чистой воды”, с химическим составом, близким к одному из Африканских месторождений.

Меня интересовала в данном случае именно огранка. Как она будет оценена. На какие детали будет акцентировано внимание. Ну и, соответственно, наработка отношения. Отношения владельцев этих магазинов, как к эксцентричному хорошо, дорого одетому джентльмену, на дорогой спортивной машине, который “интересуется явно не просто так”. Ну и какая-никакая прибыль.

– Мсье Гонт, – поприветствовал меня хозяин небольшого ювелирного магазина, выбранного мной из-за достаточной “серости” ведения здесь дел. Откуда я это узнал? Так легилименция же! Я ж эти недели, не столько слова слушал, которые мне говорили, сколько по головам шарился, выискивая то, что мне НЕ говорили. – Рад снова видеть вас и вашу супругу в моём скромном заведении.

– Взаимно, Месье Дени, взаимно, – пожал я руку этому смекалистому мужичку тридцати восьми лет, коренному парижанину, успевшему к своим годам обзавестись двадцатилетней красавицей-женой, собственным делом, собственным домом и собственной яхтой, благодаря ведению дел с несколькими личностями, предпочитающими оставаться в тени, и совершению сделок, не предполагающих выписку чеков.

– Вас интересуют новые поступления бриллиантов? Как раз вчера я получил партию превосходных камней из Израиля. Камни мелкие, но чистота и огранка выше всяких похвал! Хотите посмотреть? – разливался он соловьём, указывая на одну из дальних своих витрин.

– С удовольствием, Месье Дени, с удовольствием, – улыбнулся я. – Давайте взглянем на ваши камни. Вы же знаете, как меня занимают разные стили и почерки мастеров при огранке. Особенно, если это работа Израильских ювелиров. Я слышал о них много хорошего.

– Прошу сюда, – достал он бархатную подложку с бриллиантами и поднес её к свету. Я достал из кармана плаща свой монокуляр и принялся с интересом рассматривать предоставленные образцы, комментируя и слушая комментарии. Лили в это время ходила по залу с Гарри, смотрела сама, показывала сыну.

Примерно спустя час новые камни закончились. Хозяин магазина вернул их обратно на витрину под стекло.

– Месье Дени, а у вас есть место, где мы могли бы поговорить без лишних глаз и ушей? – воровато стрельнув по сторонам глазами, спросил я у него.

– Эм… конечно, Месье Гонт, – быстро принял он решение и жестом указал в сторону лестницы на второй этаж. – Прошу, проходите, – Лили осталась с Гарри в зале, а я поднялся вместе с хозяином магазина в отдельную комнату, судя по письменному столу, бумагам на нем, установленной большой линзе и специальной лампе, это был его собственный рабочий кабинет.

– Я вас слушаю, Мсье Гонт, – закрыв дверь, повернулся ко мне он.

– Мне в Америке, по случаю, досталась за бесценок одна занятная вещица, Месье Дени. Не могли бы вы на неё взглянуть? – достал я из другого кармана своего плаща (а что поделать? Денек выдался холодный, да ещё и дождик то и дело начинал моросить, вот и пришлось одеться по погоде. Стал выглядеть, как классический Бессмертный) небольшую плоскую красного бархата коробочку. Прошёл к столу и, включив лампу, открыл принесенный футляр. Внутри на белом атласе располагалась небольшая подвеска-кулон из золота с каплевидным ограненным рубином. Камень был на двенадцать карат, “голубиной крови” и почти совсем без дефектов, химическим составом соответствовал месторождению в Бирме.

Я начал над этой подвеской трудиться ещё в Нью-Йорке, и продолжал совершенствовать день за днём, можно сказать, “душу вкладывая” в это произведение искусства. Было даже жаль его выставлять на продажу, но больше, чем оставить его себе, мне хотелось услышать мнение о ней. И цену.

– Сейчас посмотрим, – пробормотал хозяин магазина, усаживаясь за стол и беря подвеску в руки. Затем он настроил свет и линзу, после чего полностью ушёл в изучение камня.

Я терпеливо ждал, не мешая и не подгоняя человека, прекрасно понимая, что у него сейчас творится в голове, ведь если я не напортачил где-то, то цена этой вещицы переваливает за миллион американских долларов. Точнее не понимал, а видел, так как продолжал плотно контролировать разум этого торговца. И сумма там крутилась даже больше моих ожиданий: около двух миллионов.

Это было приятно. Очень льстило моему самолюбию. Наконец, спустя полчаса, хозяин магазина оторвал свой взгляд от камня и поднял его на меня.

– Потрясающая вещь, Мсье Гонт, – признался он, понимая, что врать мне будет бесполезно, так как давно и твердо успел усвоить, что я разбираюсь в теме. – Что вы планируете с ней сделать?

– Продать, – тяжело вздохнул я. – Понимаете, “красивая жизнь” и молодая жена… всё это требует денег. И требует постоянно. Вот и приходится чем-то жертвовать, как-то крутиться…

– И какую сумму вы рассчитываете за неё выручить? – осторожно уточнил он.

– Примерно миллион триста тысяч, если в долларах. Всё же камень огранен самим Кридом, а это сами понимаете…

– Кридом? – удивился мужчина.

– Вы разве не слышали о Криде? – сильнее него “удивился” я. – Это Швейцарский ювелир, потомок династии ювелиров иммигрировавших еще из Царской России. Он берется только за огранку самых лучших и дорогих камней. Тут даже его клеймо на самом камне есть.

– Клеймо? – удивился хозяин магазина, ничего подобного не заметивший. Да и не слышавший о таком никогда раньше. Что было естественно. Идею микромаркировки камней я нагло своровал из своего времени. Точнее из времени Васи-сенсея. Там эта процедура становилась обязательной и проводилась под контролем государства. Здесь же еще ничего подобного не было. Вот я и решил сделать это своей фишкой.

– У вас микроскоп есть?

– Найдется, – кивнул мужчина и отошёл к стоящему в углу комнаты шкафу. Открыл его и достал хороший дорогой микроскоп, какие иногда использовались в ювелирном деле.

– Вот здесь, на самой нижней грани “лицевой стороны” камня, – показал я на подвеску. Мужчина сноровисто поместил нужный участок камня под объектив и припал глазом к окуляру.

– Невероятно! – воскликнул он. – Как ему это удалось?!!

– Никто не знает, как именно он добивается такого результата. Это его секрет, – со значением заявил я и тоже посмотрел в освободившийся окуляр: хотелось ещё разок полюбоваться своей работой. Под микроскопом в центре грани красовалась надпись состоящая из четырех слов, выведенных красивым “рукописным” шрифтом на Кириллице по-русски: “Виктор Крид Слеза пламени”. Подпись располагалась ровно над названием камня, но буквы в названии были немного крупнее. Такая вот фишка.

– Потрясающе! – продолжал делиться эмоциями Дени.

– Так как насчет продажи? – решил я вернуть разговор в конструктивное русло.

– Я готов выкупить у вас эту вещь, Мсье Гонт, – решительно заявил он. – Но откуда она? Не висит ли на ней какой “истории”?

– Не могу сказать, Месье Дени, – развел руками я. – Поэтому и миллион триста, а не два миллиона, которые эта вещица реально стоит. Вы же не станете этого отрицать?

– Не стану, – тяжело вздохнул тот.

– И по той же причине расчет наличными, Месье Дени.

– Но у меня нет такого количества наличных! – воскликнул хозяин магазина в отчаянии.

– Я могу зайти за деньгами позже, – равнодушно пожал плечами я. – Как только вы их приготовите.