— Это Ваша «легенда», Мой Лорд? — спросила Белла.

— Это правда, — ответил он. — Я скрывал её раньше, поскольку стыдился своего происхождения. Убил отца-маггла, подставил и засадил в Азкабан брата матери… Но после своего возрождения многое переосмыслил и принял Род матери официально. Стал его Главой. Так что имя Том Гонт — моё по праву.

— Гонт… это не те ли Гонты, что ведут свой Род от самого Слизерина?

— Те, — кивнул Лорд. — Но Слизерины в моём Роду были по женской линии, но да — потомками Салазара мы являемся, так же как и потомками Кадма Певерелла.

— Но почему Вы скрывали это? — удивилась Беллатриса.

— Потому, что ненавидел своего отца-маггла, — пожал плечами Лорд. — Ладно, сейчас мы отправимся в маггловский аэропорт и маггловским самолётом полетим в Ирландию, там аппарируем на мои родовые земли, где дядя сейчас отстраивает нормальное поместье вместо той хибары, что была там раньше. Ты будешь помогать ему, пока я займусь твоей легализацией.

— Легализацией? — удивилась Беллатриса. — Разве это возможно?

— Я же легализовался? — хмыкнул он.

— Потрясающе… а как Вы вытащили нас из Азкабана?

— Купил. По две тысячи за штуку, — расплылся в улыбке Лорд. Лорд УЛЫБАЛСЯ! И у него была потрясающе красивая улыбка. Беллу так это поразило, что она забыла даже о чём спрашивала. Осталась только эта ослепительная улыбка Её Лорда.

Тот поводил рукой у неё перед глазами, не дождавшись реакции пощёлкал пальцами. Беллатриса встрепенулась и покраснела.

— Говорю, что купил вас по две тысячи галлеонов за штуку у Начальника тюрьмы, — повторил Лорд.

— Купили?! — изумилась она. — Как это?

— Дал взятку за то, что он проведёт вас по бумагам, как умерших. А вас самих заберу из камер туда, куда хочу. Вот так вот всё просто.

— Невероятно… Он сумасшедший?

— Нет. Просто я — Мастер Легилименции. А встреча была личной. Штатный амулет Защиты Разума ему не помог. Зато он стал богаче, — пожал плечами Лорд. — Надо бы, кстати, успокоить мужика, рассказать, что они поубивали друг друга и нигде уже не «всплывут».

— Друг друга? — удивилась Беллатриса.

— А ты разве не заметила? Я никого из них пальцем не тронул. Только уворачивался. Они проклинали друг друга сами... Ну, кроме Рудольфуса, конечно, — ответил Лорд, пока они спокойно шли по улице в сторону аэропорта. Причём Лорд естественно и непринуждённо взял Беллатрису под ручку, что вызвало немой шок счастья у последней.

— А клинок из Адского Пламени? — уточнила она.

— Им удобно разрушать проклятия на лету, до того как они «развернутся».

— Невероятно… — очередной раз повторила Беллатриса. Как же удачно вышло, что она не полезла в тот бой! Как же удачно все эти идиоты подохли, оставив их с Лордом одних.

— В магическом плане после своей смерти я очень ослаб. И просто не смог бы потянуть мощные атакующие или защитные чары.

— Но «Зеркальный щит»?

— Очень маленький «Зеркальный щит». Ты же помнишь каким я пользовался раньше?

— Да уж… — припомнила Белла, как Лорд накрыл своим заклинанием всю их рейд-группу в одной из стычек со спецотрядом Моуди. В тот раз плёнка щита имела площадь больше сорока квадратных метров. Моуди был вынужден отступить, так как просто не мог атаковать, тогда как для рейд-группы щит был изнутри прозрачен и проницаем для атак, чем они во всю и пользовались. — Но почему? Как? Это навсегда?

— Нет, не навсегда. Я заново развиваю своё магическое ядро. И добился громадных успехов в этом. Четыре года назад всех моих сил едва хватало на тускленький «Люмос». Лет через пять-семь выйду на прежний уровень, — спокойно и даже беспечно говорил Лорд о вещах, которые считались невозможными.

— Невероятно, — опять повторила Белла. Её Лорд был Невероятен. Впрочем, как и всегда.

***

Это был провал. Полный и неоспоримый. Вся затея с Припятью провалилась. Двадцать семь магов… Ну как же так, а? Ну как же так?!

Надо было идти к ним сразу, пока они слабы. Пробуждать поодиночке и давить каждого лично. Индивидуально. А я протупил. Решил всем скопом, одним разом. Хотел время и силы сэкономить. Сэкономил. Получил вместо двадцати восьми ПСов одну Беллу, чуть не описавшуюся от счастья и крутизны её Лорда.

И что теперь с ней делать? Вот что? С Лили ей никак нельзя видеться. Хорошо бы ей даже не знать о ней, но это невозможно. Мы ведь не делали тайну из нашей свадьбы, а Белла не дура. Она сумасшедшая, но не дура. И газеты за весь период своего заключения прочитает обязательно.

А уж что будет, когда о Белле узнает Лили…

Погружённый в такие мысли я летел из Лондона в Нью-Йорк, а потом аппарировал к дому. Но входить в него не стал. Не был пока готов. Не мог сообразить, что делать, как и что рассказывать. О чём умолчать. Да и как вообще себя вести.

Я медленно пошёл в сторону парка, продолжая гонять в голове эти вопросы. Было тошно.

До парка я не дошёл. Остановился на детской площадке и сел на одни из двух качелей, висящих на одной длинной перекладине, спрятал лицо в руках и закрыл глаза.

***

— Привет! Я Фиби, а как тебя зовут? — услышал я детский голос и открыл глаза. На соседних со мной качелях сидела темноволосая девочка с ясным прямым взглядом и светлой улыбкой.

— Том, — чуть заторможенно ответил я. Состояние у меня было… странное.

— У тебя что-то случилось, Том? — спросила Фиби.

— Не то чтобы случилось, — ответил я.

— А почему тогда ты сидишь на качелях в час ночи и не идешь домой? У тебя нет дома?

— Есть.

— Ты поругался с семьёй?

— Нет.

— Тебя никто не ждёт? — сочувственно вздохнула она.

— Ждут, — ответил я. — Жена ждёт. Дочка и сын. Пухус, наверное, ждёт.

— Но ты всё равно качаешься здесь в час ночи?

— Да, — кивнул я. Этот разговор был такой забавный.

— А кто такой Пухус? — заинтересовалась девочка.

— Мой домашний медведь. Он очень умный.

— Медведь? — расширились глаза Фиби.

— Да. Он большой и мягкий.

— А его можно погладить?

— На нем даже покататься можно. Пухус — добрый медведь.

— Ты странный, Том. Ты знаешь об этом? — спросила девочка, в час ночи качающаяся на качелях.

— Знаю, — улыбнулся я. — А ты? Что случилось у тебя, Фиби?

— Я сбежала из дома, — призналась она.

— Кушать хочешь?

— Хочу, — сказала она.

— Пошли тогда, приготовлю тебе что-нибудь, — встал я с качелей и протянул руку ей. Фиби спрыгнула и вложила свою ручку в мою ладонь. И мы пошли. Благо качели были на детской площадке недалеко от моего дома.

Тихо скрипнула дверь, открываясь. Мы с Фиби молча переобулись и прошли в лифт. Тот двинулся вверх. Я настроил его таким образом, что ночью он двигался совершенно бесшумно.

Наверху, в квартире давно уже была не одна большая комната, а четыре поменьше: кухня, комната Гарри, комната Суо и наша с Лили комната. Дети подросли — пришлось перестраиваться. Пухус жил этажом ниже.

Мы с Фиби прошли на кухню, где я включил свет и двинулся к холодильнику.

— Так, есть сосиски, колбаса, сыр, яйца, молоко, овощи… Значит будет яичница с колбасой, сыром, сосисками и салат. Ты как?

— Я полностью «за», — подняла руку вверх Фиби.

— Хорошо, — кивнул я, зажигая плиту и ставя на неё сковородку. — Ты странная девочка, Фиби. Либо очень глупая, либо очень храбрая, либо невероятно разбираешься в людях.

— Почему, Том?

— Пойти с незнакомым мужчиной ночью к нему домой. Это может быть очень опасным, знаешь ли, — положил на разделочную доску очищенную от шкурки колбасу и принялся её нарезать, так, как привык: очень быстро. Нож мелькал в руках с такой скоростью, что просто терялся из виду, при этом едва-едва постукивая по поверхности доски, почти её не касаясь.

— Знаю, бабушка меня этому учила. Но ты ведь не обидишь меня. И мы знакомы.

— Знакомы? — удивился я, ссыпая колбасное крошево в кипящее на сковородке масло.

— Да. Тебя зовут Том, а меня Фиби. Мы же познакомились, когда сидели на качелях, — подтвердила девочка, а мне осталось только покачать головой от такой её логики и помешав колбасу, начать разбивать в неё яйца.