— Поверьте, я начинаю это понимать, — признался он, и, казалось, в его словах не было притворства. — Давайте найдем способ преодолеть наши противоречия.

Ксения смотрела на него, и в её сердце промелькнуло невольное сомнение. Мог ли человек, который так безжалостно стремится к своим целям, сочувствовать ей — простой девушке, защищающей то, во что верит?

Раздираемая противоречиями, она облокотилась на стойку, словно ища опору в пространстве интриг и завоеваний:

— Разговор окончен на сегодня, господин Мартен. Но я не сдаюсь.

— Андре, — он очаровательно улыбнулся. — И, кажется, мы уже перешли на «ты». Послушай, Ксения, — вкрадчиво продолжал Андре, скользя взглядом по ее фигуре. — Прекрати свою кампанию. Я куплю особняк и превращу его в отель, а у тебя будут деньги для расплаты с долгами. Договорились?

Ксения ощутила холодное дуновение, словно ветер прорвался через щели в старых стенах кафе, и взгляд Андре снова показался ей ледяным, несмотря на плавность его тона. Он стоял перед ней, слишком уверенный в себе, готовый купить её борьбу за обещание золотых гор.

— Нет, господин Мартен, — ответила она твёрдо, в её глазах читались и непоколебимость, и усталость. — Мои убеждения не продаются. И особняк стоит большего, чем просто быть чьей-то собственностью. Он — часть нашей истории, нашего наследия.

— Ты не понимаешь… — начал Андре, пытаясь подобрать другие слова, но Ксения подняла руку, прерывая его.

— Понимаю, более чем вы можете себе представить. Знаете, я когда-то тоже мечтала купить этот дом, — ее голос наполнился меланхолией. — Но не для того, чтобы его разрушить. Я видела его ожившим, полным счастья и веселья, а не грудой камней на земле.

— Постоянство в мире перемен — не более чем иллюзия, Ксения. Ты должна идти в ногу со временем, — Андре шагал по кафе, как будто измеряя каждый участок, представляя себе его будущее покорение.

— Время идёт, но память остаётся, — мягко возразила она, — и я буду охранять её, пока мне хватает сил.

Она видела, как он нахмурился, неожиданный момент уязвимости оборвал его искусные маневры и плавные фразы. Что-то в нем изменилось, возможно, отголосок уважения к ней или начало сомнения в собственных действиях.

— Ксения, я уверен, мы сможем найти общий язык… — его голос зазвучал с меньшей убежденностью. — Ваш отец болен, я мог бы…

— Не сегодня, господин Мартен. Не сегодня, — решительность в её голосе была непоколебима, и хотя сердце её сжималось от боли и отчаяния перед лицом силы, которую он представлял, она осталась непреклонной.

Андре вздохнул, и не произнеся уже ни слова, он медленно вышел, закрыв за собой дверь кафе. За его спиной блеснул мороз и снег, и Ксения, оставшись одна, прислонилась к стене. В её глазах начали собираться слёзы — от страха за будущее, от горя, что мир, который она так любила, мог скоро перестать существовать, и от неожиданного чувства к этому человеку, которое медленно, но уверенно разгоралось в её сердце, как волна тепла в ледяной вьюге.

Морозное воскресенье укутывало город серебристым покрывалом. Небо было высоким и ясным, и, казалось, что все в этом мире окаменело от холода. В эти часы перед закатом ни одна людская душа не осмеливалась нарушать тишину заснеженных улиц.

Звук телефона Андре разорвал тишину комнаты в старом отеле «Волга». На дисплее мерцали буквы, складывающие имя «Ксения». Андре почувствовал, как его сердце пропустило удар, и несмотря на внутреннее сопротивление, он поднял трубку.

У автобусной остановки Ксения ждала его, завернувшись в толстое шерстяное пальто. Ее лицо казалось бескровным от мороза, а каштановые волосы играли золотистыми искрами на солнце. Он остановил машину, и она села внутрь, кивнув ему в знак приветствия.

Ксения тихим голосом указывала направление, словно они были старыми друзьями на прогулке. Машина мягко покачивалась на выбоинах зимнего города, в то время как Андре тайком кидал взгляды на Ксению.

Тишина в салоне, прерываемая лишь голосом Ксении, направляющей его навигатор, чуть тревожила, но Андре был слишком занят размышлениями, чтобы первым разорвать ее. Ксения, в свою очередь, казалась утопающей в своих мыслях. Вот ее пальцы вытащили из кармана потертую перчатку, которой она потом играла между своих пальцев, словно она размышляла о чем-то важном.

К удивлению Андре, машину несло все дальше от постепенно зажигающихся городских огней, вниз по спуску к берегу Волги, где заросли камыша колыхались под наступлением ледяного ветра.

— Что это значит, Ксения? — требовательно спросил Андре, выключив зажигание.

Ксения молча вышла из машины, уверенно ступая по хрустящему снегу. Она подошла к краю льда, где река обнажала свой зимний облик под начинающим розоветь небом.

Андре последовал за ней, чувствуя, как сердце странно стучит в его груди. Возможно, это были остатки адреналина от вождения, или, может быть, винить в этом нужно было необъяснимое влечение к этой женщине, которую он считал соперником.

Ксения миновала прозрачный участок, где через лед можно было увидеть спящую под ним глубину, остановилась и обернулась к Андре. Волосы ее развевались, глаза сверкали, а щеки были прилива алых волн от мороза. В этой мгновенной паузе, полной вдохновения и свободы, она была само воплощение неукротимого духа Волги.

— Видишь все это? — Она обвела рукой пространство вокруг. — Волга, этот город… Это моя стихия, Андре. Место, где я нахожу утешение и смысл. Город и все вокруг… это часть меня. Как я могу отпустить его, не сражаясь за его судьбу?

Его сердце стучало, словно хотело вырваться наружу. Мороз и ветер больше не казались такими резкими — было тепло от её честности, её большой и страстной души, которая влюбилась в этот город, как никто другой.

— Я знаю, почему вы здесь, — продолжала Ксения. — Вы хотите стереть часть нашей истории, забыть о людях, которые привязаны к этим местам. Но испытайте, пожалуйста, хотя бы на секунду, чувство, которым живет это место. Посмотрите на эту красоту, белый простор, высокие берега! Наш город, может, и не такой старый как ваши французские города, но это не значит, что его историю можно так просто стереть и уничтожить! Он жил, страдал и смеялся задолго до того, как вы решили здесь устроить свое так называемое 'перевоплощение в бутик-отель'. Каждый камень здесь пропитан историей, и я буду защищать его, пока дышу. Это часть меня, как и я часть этого города. Видишь, Андре? — она топнула ногой. — Вот она, живая Волга под слоем льда. Как и мы — под холодной коркой скрывается тепло и сила. Ты можешь игнорировать ее, но нельзя отрицать её величие, её красоту. Так и твоя жизнь, ты зажат в своих числах и планах, но всё, что нужно — это посмотреть вокруг и по-настоящему почувствовать мир.

— Это что, лекция про любовь к жизни? Ты не только блогерша и владелица кафе, но еще и коуч? — находя защиту в привычной иронии, усмехнулся Андре.

— А кто ты, Андре? Палач? Решил разрушить мою жизнь клеветой, которую вы состряпали на пару с Борисом Ивановичем? Обрушить на меня кредиторов, лишить меня всего, что у меня есть? Да какое ты имеешь право?

Они стояли на ледяном покрове, и ветер набирал силу, принося с собой вестники еще далекой весны. Ксения смотрела на огромный простор реки, а ее глаза вспыхнули неожиданным пламенем.

Андре застыл, пытаясь скрыть всплеск восхищения этой непокорной девушкой. Но его презрение к наивности активистов не позволяло ему целиком сдаться этому чувству.

— Ты заблуждаешься, Ксения. Твои идеалы красивы, но мир диктует другие условия. Прогресс неизбежен, и я лишь исполнитель его воли, — голос Андре теперь звучал ровнее, чем он ожидал.

— Но не такой ценой! Не обязательно же рушить все до основания! — она умоляюще посмотрела на него.

— Ксения, — мягко произнес Андре, делая шаг к ней. — Это относится и к тебе. Я не хочу делать тебе больно, но если ты будешь настаивать на своем, мне придется использовать… Более жесткие методы.