Время ожидания растягивалось, каждый его проходящий миг гудел в ушах как эхо, вещавшее о провале. Секунды нового года капали, как медленные капли из крана отела "Волга", где он впервые остановился, прибыв в этот город. Прошлое и настоящее стали единым целым, подтверждая, что стремления, которых он когда-то так четко придерживался, принесли не то удовлетворение, которого он ожидал.

Постепенно Андре начинал понимать, что это конец. Не только конец дня или конец года. Конец особенного рода борьбы, которую он вел с Ксенией и, возможно, конец борьбы внутри себя.

Андре поднял стакан в последний новогодний тост в тишине своей комнаты. «За тебя, Ксения», — прошептал он в пустоту перед формальным глотком шампанского. И хоть надежда еще мерцала где-то в глубине, он знал, что с каждым мгновением она угасала, уступая место новому дню, который придет, и новым битвам, которые он должен будет вести, возможно, уже на другом фронте и с другими целями.

Шесть месяцев прошло с тех пор, как Андре Мартен последний раз ступал на снежную равнину России. Весна покрывала Париж буйством цветов и тёплым дыханием ветра, но Андре не мог наслаждаться ею в полной мере. Его ум разрывался между деловыми планами и незаживающей раной, которую он оставил за тысячами километров.

Во Франции, Андре успешно завершил несколько крупных сделок, расширяя свою бизнес-империю, но отголоски его действий в России следовали за ним как привидения. За эти месяцы Андре Мартен познал тихий холод одиночества. Вернувшись к кипящему ритму жизни большого бизнеса, его дни заполнялись встречами, звонками, переговорами. Его компания продолжала расти, рыночные показатели шли в гору, успех был неизменным спутником. Но у трепета свершений был металлический привкус — теперь, после того как он узнал Ксению, они стали безликими.

Андре все чаще ловил себя на том, что просматривает социальные сети, пытаясь узнать, что стало с Ксенией. Он пролистывал фотографии города на Волге, и каждая из них вызывала в нем острую тоску и чувство вины. Его рациональный, расчетливый менталитет сталкивался с новым, незнакомым ему чувством — состраданием.

В мае Андре вновь ступил на российскую землю. Теперь он не был наполнен решимостью сломить ее сопротивление и добиться своего любой ценой. Воздух был напоен сладким ароматом цветения и чего-то еще, что он не смог определить. Возможно, это был запах перемен.

Прибыв в город, он направил машину к кафе Ксении, которое было восстановлено на его деньги. Его сердце сжалось при мысли о том, что он лишил Ксению чего-то больше, чем просто кафе — он отнял часть мечты, возможности защищать то, что дорого её сердцу.

Андре Мартен повернул ключ в замке арендованного автомобиля и вышел на тротуар. Его взгляд упал на пустырь, где когда-то стоял флигель особняка, из-за которого разгорелась целая война. Но сам дом Анненкова остался нетронут. Тогда, в январе, Андре по какому-то наитию решил начать с флигеля — и сокровища оказались именно там, к его большому облегчению. Хотя бы это в жизни Ксении не изменилось, хотя бы здесь он не ранил ее душу. Ему хотелось надеятся, что это стало проблеском солнца в темных тучах отчаяния, которые с головой затянули ее маленький небосклон после того, как Андре возник на ее пути.

Потянув плечами, Андре направил свои шаги к восстановленному кафе «Волжанка».

Кафе выглядело уютным и приветливым, но его душа, Ксения, так и не вернулась. Бариста, молодой парень со спокойным взглядом, встретил его прохладно. Лишь непроизвольное моргание выдало то, что он узнал Андре. Неудивительно — газеты писали о его покупке и внезапной продаже особняка Анненкова, правда, никто не связывал эти события с пожаром в кафе Ксении. Никто, кроме Ильи, неугомонного журналиста студенческой газеты.

— Прошу прощения, здесь работает Ксения Воеводина? — осведомился Андре.

— Уже нет, — бурно вздохнул парень, — она ушла, чтобы… ну, чтобы начать все заново. Где-то далеко отсюда.

— А где именно? — настаивал француз.

— Даже если я бы знал, я бы вам не сказал, — отрезал бариста.

Андре беспомощно качнул головой и оставил чаевые на прилавке, не заказывая ничего.

На улице он замер, неспешно осматривая городскую суету. Что-то заставляло его верить, что Ксения все еще среди них, среди этих покатых серых крыш, занимавшихся зеленью деревьев, дымящихся труб.

По дороге к дому Ксении Андре чувствовал нарастающую тревогу. Теперь ее почти полное исчезновение из социальных сетей не просто беспокоило его, а наводило на мрачные мысли. Она пропала из виду, не появлялась в блоге и видеороликах, посвященных истории и красоте родного города. Её голос, проникновенный и чистый, звучал редко и мимолетно на страницах соцсетей, как эхо прежней жизни, и в основном это были короткие посты на отвлеченную тему.

Его шаги гулко прозвучали на пустынной лестнице, когда Андре взбежал на второй этаж знакомого дома, уже не пытаясь сдержать волнение. Он нажал на кнопку звонка, прозвучавшего так же тревожно и одиноко, как его мысли. Но ни звука не раздалось из квартиры, сколько Андре не прислушивался.

Он забронировал номер в знаменитом отеле «Волга» и из окна его нового временного жилища открылся привычный панорамный вид на реку. В переливах последних лучей уходящего солнца мужчина понял, что потерял больше, чем выиграл, когда заставил Ксению сдаться. Когда солнце взошло снова, в его душе засияло долгожданное решение — меняться и попытаться возместить хотя бы часть нанесенной им боли. Но для этого ему надо было найти Ксению. Андре снова вспомнил про Илью.

Старый университетский корпус высился, крепко укоренившийся в историю города. Толпы студентов весело сновали в его стенах, воплощая чистые надежды будущего. Он направился к редакционному отделу студенческой газеты, надеясь встретить там Илью.

Илья, темноволосый и уверенный в себе молодой человек, выглядел удивленно, отложив стопку бумаг, когда Андре вошел. В его глазах мелькнула тень раздражения.

— Опять ты? Я-то надеялся, ты давно двинул кони в своей Франции, — голос Ильи выражал явную досаду своим несбывшимся надеждам.

— Я ищу Ксению, — спокойно начал Андре, чувствуя напор и злобу в голосе молодого человека. — Я хочу поговорить. Помочь еще чем-то. Как она?

— Помощь? — Илья фыркнул, словно презирал само это слово. — Ты уже достаточно 'помог'. — Она в безопасности и далеко от таких, как ты. И да, мы теперь вместе. И как только я получу свой диплом, я буду рядом с ней. И никакие твои деньги не изменят того, что ты сделал. Можешь подавиться ими.

Как удар под дых, эти новости вторглись в сознание Андре. Он не ожидал столкнуться с такой развязкой. Но было что-то в глазах Ильи, что заставило его поверить. У Ксении была новая жизнь.

Илья встал, подошел ближе, и Андре уловил в его взгляде искорку той же страсти, что горела в Ксении, когда она стояла перед ним на заснеженном берегу Волги.

— Скажи мне, где она, — попросил Андре, стараясь сохранять хладнокровие.

— Нет, — кратко отрезал Илья. — Она уехала восстанавливать особняк… в другую область, по госпрограмме. И через пару месяцев, как только получу диплом, я присоединюсь к ней.

— Как же ее отец? — Андре попытался вытащить из Андрея хоть что-то. — Ее… коты?

— Они продали квартиру и вложили деньги в восстановление дома, — ответил Илья. — Хотят сделать там гостиницу… Бутик — отель, — его голос выражал неприкрытый сарказм.

Андре чувствовал, как последние надежды уходят, как песок сквозь пальцы. Была ли у него надежда исправиться, загладить вину? Молодой журналист стал живым напоминанием о том, что мир способен двигаться дальше, даже если ты сам замер в прошлом.

Отступая, Андре покинул редакцию, оставляя за собой звуки университетской жизни. Впервые за долгие годы, видения светлого будущего его бизнес-империи меркли на фоне простой человеческой потребности в прощении и возможности начать все заново.