— Постарайся уснуть, — сказал Андре, гася светильник рядом с кроватью. — Тут ты в безопасности. Я вызову мою ассистентку, она позаботиться о твоем отце. Спи.

Выйдя из комнаты, он слегка приоткрыл дверь, чтобы в спальню проникал тусклый свет из коридора. Взглянув последний раз на Ксению, мирно дышащую в полусне, он тихо зашагал по коридору, переполненный чувствами, которые раньше считал забытыми.

Наутро, Андре не находил себе места. Ночь пролетела на том самом диване в кабинете, в бессоннице и раздумьях, что делать дальше. Он не мог смотреть Ксении в глаза после всего, что произошло.

Прозвучавшие слова "что теперь?" эхом отдавались в его голове.

С утра первые лучи солнца пробивались сквозь ставни окон особняка, медленно рассекая тьму спальни. Ксения лежала на чужой постели в особняке Анненкова, в центре всей её борьбы, и чувствовала себя беспомощной и плененной, не только огнем и судьбой, но и обаянием Андре.

Пробуждение принесло с собой волну боли и осознания того, что произошло ночью. Её кафе, её приют, её крошечный оазис в любимом городе был разрушен. А более всего её снедала мысль о отце, который остался дома один. Вспомнив об этом, она попыталась вскочить с постели, но головокружение заставило её опуститься обратно на подушки.

Ксения услышала шаги за дверью и едва Андре ступил на порог комнаты, взмолилась:

— Мой отец! Он совсем один, отвези меня к нему, пожалуйста!

— Не волнуйся, я разобрался с этим. Твой отец в порядке. Ночью ты говорила про него, и я отправил свою ассистентку. Ключи взял из твоей сумки, — сказал он, входя в комнату с чашкой свежего кофе и мимолетной усмешкой. Это была усмешка человека, которому привычно контролировать ситуацию, даже когда все вокруг горит и рушится.

Ксения почувствовала, как в груди сжалось от обиды. — Как ты можешь здесь стоять и улыбаться, когда из-за тебя я потеряла все? — горько вырвалось из нее, и она отвернулась, чтобы не видеть его лица.

Андре, не отвечая, медленно подошел к кровати, взял ее за плечи и уложил обратно в постель, уселся на край и аккуратно накрыл её одеялом.

— Отдыхай. Я позабочусь обо всем остальном, — произнес он со спокойной невозмутимостью, которая раньше её раздражала, но теперь вызвала мрачное облегчение. — В таком состоянии ты никуда не поедешь.

Она могла лишь вяло возражать, не в силах противостоять усталости и сердечной боли, когда этот человек, одновременно чужой и близкий, ухаживал за ней с непонятной нежностью, которую она не ожидала увидеть.

Ксения смотрела на него, не в силах выразить свою благодарность или гнев, который она также к нему испытывала. Чувства боролись внутри неё, а слезы все еще катились по щекам.

Покидая комнату, Андре старался не встретиться взглядом с Ксенией, его внешняя стойкость прятала внутренний конфликт. В его кабинете домашняя атмосфера быстро сменилась деловой: он готовился к новому дню, новым схваткам, и образ Ксении, сломленной и беспомощной, больше не проникал через его замкнутость и расчетливую хладнокровность.

Когда он вышел из комнаты, Ксения еще некоторое время лежала, уставившись в потолок, позволяя усталости и горю окутать её сознание, пока сон не захватил её целиком.

На следующее утро, в залитой зимним светом спальне, она проснулась и на мгновение потерялась, не поняв, где она находится. Память о вчерашнем дне ударила по Ксении, и она поспешно поднялась с постели, ощущая холодный пол под босыми ногами. Ее волосы все еще пахли дымом. Но Андре Мартен, виновник всего этого хаоса, человек, который привел её в свой дом, куда-то исчез.

Собравшись с духом и одевшись в новое платье и колготки, которые она нашла на кресле, Ксения вышла из спальни и столкнулась с молодой светловолосой женщиной, которая тепло, но сдержанно улыбнулась и протянула ей свою руку.

— Меня зовут Лена. Господин Мартен просил меня отвезти вас домой. — Голос ассистентки звучал мирно и безмятежно.

— Почему он сам не мог меня отвезти? — тихо спросила Ксения, каждое слово давалось ей с трудом.

— Я думаю, что он чувствует себя виноватым, — ответила Лена, сжалившись над явным страданием Ксении, но без полного осознания всей глубины ситуации. Лена с любопытством смотрела на девушку, из-за которой Андре поднял ее в полночь, заставил ехать на окраину города, и провести бессонную ночь, отвечая на вопросы встревоженного пожилого мужчины, вопросы, на которые и ей самой хотелось бы узнать ответ.

Ксения отмахнулась от этого любопытства, помня об огне, который оставил без семейного дела и источника дохода. Но в наступившем молчании, наполненном утренним светом и зимней прохладой, она смирилась со своей беспомощностью, позволяя Лене увезти ее обратно к тому единственному, что у нее еще осталось после той долгой ночи.

Машина плавно катилась по заснеженным улицам, отражая лучи взошедшего солнца, когда Лена везла Ксению домой. Воздух в салоне был пропитан молчанием, где каждый звук казался громче, чем он есть на самом деле. Ксения смотрела в окно, наблюдая за мельканием голых ветвей и городским пейзажем, пытаясь отогнать мысли о родном кафе, теперь уже только пепелище.

— Он в порядке, — тихо сказала Лена, имея ввиду отца Ксении. — С ним была я и ваша соседка.

Эта новость немного утешила, но боль в сердце Ксении не уменьшилась.

Прибыв домой, она поблагодарила Лену и вышла из машины. Слабость в коленях напоминала о пережитом стрессе, но острое желание быть рядом с отцом дало ей силы подняться по ступеням и войти в дом. Её рука дрогнула, когда она повернула ключ в замке и отворила дверь. В коридоре повеяло теплом и запахом лекарств, которые её отец принимал каждый день.

Зайдя в зал, она увидела отца, сидящего на кресле рядом с окном, погруженного в прочтение старой книги. В его глазах было беспокойство, но лицо прояснилось при виде дочери. — Ксюша, — выдохнул он, опуская книгу.

Отец выглядел слабым и хрупким, но в его голосе, как всегда, звучали любовь и сила. Она подошла к нему и обняла теплым, утешительным объятием.

— Я тут, папа, — шептала она в его ухо, ее горячие слезы текли по его щекам, смешиваясь с его слезами, разделяя накопившуюся ношу бед.

Отец прижал её к себе насколько смог, чувствуя, как дрожит её тело. Ксения постаралась сдержать себя, но напрасно. Она не смогла скрыть то море горя, которое накрыло её. Слезы текли одна за другой на щеки, смешиваясь с тихими рыданиями. — Папа, я так виновата, — еле слышно шептала она между всхлипываниями.

— Тс-с, дочка, — успокаивающе проговорил отец, поглаживая её по спине. — Ты сделала всё, что могла. Ты — моя гордость.

Но эти слова только усилили её боль. Как может он быть гордым, когда она чувствует себя такой бессильной? Все, за что она боролась так страстно, разрушилось перед её глазами, а Андре, человек, к которому она неожиданно испытывать симпатию, — он причастен к этой катастрофе. Не напрямую, возможно, но разве это имело значение?

Теперь её ненависть к тому, что он делал с её городом, её любовью, смешивалась с чувством предательства, которое она ощущала. Как будто всё вокруг — и город, и люди в нем, даже стихии — объединились против неё.

Ксения проснулась от настойчивого звонка. Глаза её были опухшими от слёз, тело отказывалось подчиняться. В приглушённом свете раннего утра ее квартира была окутана тишиной, напоминая, что последние события не были кошмаром. Это была реальность.

— Алло? — едва слышным голосом ответила она.

— Ксения… это Илья. Я слышал, что случилось. Ты как? Я не мог до тебя дозвониться, телефон был отключен, а адреса я не знаю. В кафе… — Его голос пробирался сквозь трубку, наполненный беспокойством и сочувствием.

— Я… я не знаю, — выдавила из себя Ксения, почувствовав, как новая волна горечи подступает к горлу.

— Я тут с ума схожу, — продолжил Илья, не сдерживая свою тревогу. — Хочу помочь. Может, нам сходить вместе на пожарище, посмотреть, что можно сделать?