— Так что же ты предлагаешь? — мягко спросила она, сделав глоток.

— Возможно… начать все с чистого листа? Попытаться найти компромисс, который устроит нас обоих.

Ксения посмотрела в его глаза, пытаясь разгадать его намерения. — И что, если я скажу 'да'?

— Тогда мы начнем новую главу. С тобой, — ответил он, произнеся каждое слово четко, как обещание.

Они допили горячий шоколад, и тепло от напитка словно на мгновение отогнало холод вокруг. Алмазно-снежные звезды продолжали мерцать над ними, напоминая о безграничности мира.

Невидимое напряжение между ними слегка ослабло, позволяя Андре подумать, что он может действительно понравиться этой строптивой красавице и борцунье за историю и что его планы, возможно, совсем скоро исполнятся. В свою очередь Ксения, хоть и опасалась поддаться чарам Андре, на миг позволила себе роскошь просто быть молодой женщиной, наслаждающейся компанией интересного мужчины.

— Тогда расскажи о себе, — сказала Ксения, устраиваясь поудобнее. — Кто ты, Андре Мартен?

Андре уставился на угли костра, которые ярко тлели на фоне снежной пустоты, и потер руки для тепла перед ответом.

— Моя история не такая уж интересная, Ксения. Я родился в маленьком городке. Мать владеет цветочным магазином — это место, наполненное ароматами и цветами всех оттенков, от легкой нежности ранних роз до отчаянной яркости летних лилий, — он улыбнулся, вспоминая. — Отец работал в мастерской мебели. В тишине своего царства, среди стружек и пыли, он создавал не просто предметы повседневности, но искусство из древесины.

Ксения могла видеть, как его глаза оживились при воспоминаниях о семье, словно он делился кусочком своего душевного тепла.

— Как красиво ты рассказываешь. Уже не одну девушку очаровал своими речами, да? — не удержалась она. — И каким же путём ты пришел сюда? От мира стружек и цветов к холодным бизнес-сделкам? — спросила она, подтягивая колени поближе к себе и глядя на него через костер.

— Как и у многих, жизнь внесла свои коррективы. Наблюдая за моим отцом, я учился тому, что настоящее ремесло требует терпения. А из каждого клиента моей матери в цветочном магазине я усвоил, что это — не просто торговля, а искусство удержания того, что кажется эфемерным, — его слова звучали осмысленно, как будто он сам удивлялся, насколько эти черты стали определять его жизнь.

Ксения прикусила губу, осознавая, что мир Андре не всегда был наполнен стремлением к деньгам и власти. Она увидела в нем нечто большее, поняла, что внутри этого человека живут отголоски истинных, простых ценностей, возможно, похожих на те, что были дороги ей.

— И всё же ты избрал путь, который привел тебя сюда — к потере того, что ты уважал в работе своих родителей, — осторожно отметила она, не стремясь обвинить, а пытаясь понять.

Глядя на неё через мерцающее пламя и искры, Андре задумчиво сказал:

— Может быть, я слишком поздно понял, что ценности, которыми мы руководствуемся, определяют не только наш путь, но и место, куда мы приходим.

Сквозь полупрозрачную завесу неразгаданных чувств они продолжили беседу, раскрывая друг другу оттенки своих характеров, которые днем скрывал долг и бизнес. И хотя игра продолжалась, основой их встречи было нечто большее, чем просто жесткая стратегия или непримиримое сопротивление. Оно напоминало звенящую струну, натянутую между двумя душами, созвучную чему-то исконно человеческому.

— Мне холодно, — вдруг прошептала Ксения.

Он придвинулся ближе, и обнял её за плечи. Её тело сжалось возле его, ища тепла, которое он готов был предоставить. Он извлек из сумки шерстяной плед, найдя способ завернуть их обоих, создавая маленький кокон тишины и тепла в просторе морозной пустоты.

— Так лучше? — его голос был низким, практически шёпотом, когда он защищал её от холодного ветра своим телом.

Ксения почувствовала, как её сердце начало биться быстрее, когда Андре прижал её к себе.

— Гораздо лучше, — призналась она, позволяя его теплу успокоить дрожь, проходящую через её тело.

Они стояли, обернутые пледом, глядя на сияющие звезды. В этой близости было что-то невероятно интимное, нечто, что затрагивало более глубокие слои души, которые обычно оставались скрытыми от мира.

— Ты знаешь… — начала Ксения, чувствуя, как тепло его дыхания смешивается с холодным воздухом, — Я всё так же против твоих планов на особняк. Но это… это красиво.

Её пальцы легко сжались на ткани его пальто.

Андре уловил двойственность ее слов — признание захватывающей красоты момента и одновременно настойчивое напоминание о противостоянии их интересов.

— Я понимаю тебя, Ксения, — тихо проговорил он, — И сегодня вечером я не хочу говорить о бизнесе. Давай позволим себе просто наслаждаться компанией друг друга.

Некоторое время они молчали, слушая как ветер играет сухим снегом, представляя, как река внизу поет свою вечную песню. А потом Ксения, словно на автопилоте, запрокинула голову назад и коснулась щекой его подбородка.

Андре чуть замер, почувствовав её дрожь под своими руками.

— Хорошо, что я здесь, чтобы согреть тебя, — тихо прошептал он.

Спустя пару дней, пока снег падал ленивыми хлопьями, телефон Ксении зазвонил. Это был Илья, и его голос звучал взволновано.

— Ксения, ты не поверишь! Я дошел до донца информации о всех снесенных домах. И насколько я могу судить, они все были связаны с одной персоной — комиссаром НКВД тех времен. У меня есть имена, даты, даже документы, нам надо встретиться!

Ксения держала телефон так крепко, что пальцы побелели. — Его имя… У нас есть имя?

— Есть, — Илья сделал паузу для эффекта. — Его звали Александр Григорьевич Волков. Его след везде — в распоряжениях, списках расстрелов… Он был ключевой фигурой во всем этом ужасе, если говорить про Поволжье.

Ксения молчала, стараясь соединить полученную информацию со своими предположениями. — Но при чем тут Андре?

— Пока не знаю. Есть пара вариантов, но это не телефонный разговор.

Ксения почувствовала волну адреналина. Эта информация могла дать им необходимый прорыв.

— Я сейчас же иду к тебе. Это может быть ключом к всему, — её голос дрожал от восторга и настойчивости, она знала, что времени на их стороне уже не оставалось.

Тем временем Андре Мартен сидел в своем временном офисе в особняке Анненкова, который он считал почти своим. Андре оборудовал только кабинет и комнату для отдыха — этого было вполне достаточно, учитывая то, что особняку оставалось недолго. Среди тяжелой старинной мебели француз выглядел как олицетворение успеха — его темные волосы были аккуратно уложены, а дорогой костюм сидел безупречно. Но его лицо, обычно невозмутимое, сегодня выражало явное раздражение.

Он перелистывал отчеты и разглядывал чертежи своего нового проекта во Франции, когда его телефон завибрировал. Это было сообщение от Бориса, помощника депутата.

Б: Андре, ситуация с активистами обостряется. Информационная атака дала результат, но Воеводина была замечена на журфаке. Если она сгруппируется с такими же безбашенными правдоборцами… Нужен план Б.

Андре вскинул брови, читая сообщение. Он знал, что время не на его стороне, и на кону стояло слишком много. Он не мог позволить себе поддаваться жалости.

Он быстро напечатал ответ, пальцы танцевали по экрану смартфона.

А: Снова подключи кредиторов. Пусть она почувствует давление. И поищите еще что-нибудь, что можно использовать против нее. Мы должны ей помешать, любой ценой. Если нет, будем действовать по-своему.

Отправив сообщение, Андре откинулся на спинку дорогого кожаного кресла и на мгновение закрыл глаза. Его мозг работал, как хорошо слаженный механизм.

Внезапно дверь его кабинета тихонько приоткрылась, и вошла его временная ассистентка, Лена. Работавшая в администрации, она начала помогать Андре по рекомендации Бориса, когда француз понял, что ему придется задержаться в городе на Волге.