Куайд поднял его и взвалил на плечи. Он решил выбираться на улицу по лестнице, а не через окно, доступ к которому преграждали обезумевшие от страха люди. На середине узкой лестницы на него налетел какой-то человек, который сломя голову несся, не разбирая дороги, чтобы скорее вырваться наружу и глотнуть свежего воздуха. Куайд не удержался на ногах и кубарем покатился вниз вместе с тем, кого тащил на закорках. Оба спаслись, но Куайд сломал руку. Доктор посоветовал ему по крайней мере на месяц задержаться на Сороковой Миле и избегать тяжелой физической нагрузки. В противном случае он на всю жизнь может остаться калекой.

– Вот я и не уехал. Я ведь был уверен, что навсегда потерял тебя. Ты вышла замуж за Эвери. Я был зол на тебя, очень одинок и подавлен, мне некуда было стремиться. Единственное, что я знал про себя точно, – я не хочу уезжать с Аляски. Я еще не закончил свою работу. И потом, я встретил одну девушку в тамошнем дансинге… Может, ты слышала о ней. Ее зовут Кэд Уилсон.

– Кэд Уилсон!

Корри вспомнила девицу с томными глазами, обладательницу пояса из золотых самородков: сначала у салона Ли Хуа в Доусоне, потом в трактире, ожидающей своей очереди в холодном снежном тоннеле. Корри не могла сдержать возмущения:

– Ты что же, считаешь ее хорошенькой? Как же, она сама мне говорила, что предпочитает высоких и богатых мужчин!

Куайд рассмеялся.

– Да, это правда.

– Так что же ты не остался тогда с ней на Сороковой Миле? Раз она кажется тебе такой привлекательной!

Корри сердито отвернулась от Куайда.

– Разве я сказал, что считаю ее привлекательной? Она очень несчастна и ожесточена жизнью, Корри. Мне было жаль ее. Я просто был ей другом, вот и все. И, пожалуйста, избавь меня от сцен ревности. Подумать только! Она меня ревнует! Приехала на Аляску, сменила здесь двух мужей, и, заметь, ни одним из них не был я!

Корри, устыдившись, опустила глаза.

– Это совсем другое дело.

– Другое! Это почему, интересно? По крайней мере у меня хватило ума не жениться на Кэд.

– Ну знаешь!

Корри разозлилась и обиделась. Она захотела подняться, но Куайд удержал ее и, заключив в объятия, опрокинул навзничь.

– Ради Бога, Делия. Ты единственная женщина, которую я любил в своей жизни. Разве я тебе этого не говорил или ты забыла? Я люблю тебя.

Они снова были вместе после долгой разлуки. Они обрушили друг на друга потоки неистраченной нежности, упивались своим счастьем бережно, стараясь не обронить ни крупицы. Корри была на вершине блаженства. Каждый поцелуй Куайда, каждое его прикосновение огненной лавой растекалось по жилам, проникало в каждую клетку ее тела. То, что Дональд шел по их следу, надвигался неумолимой черной тенью на их безоблачное счастье, придавало их единению ни с чем не сравнимую ценность. Может случиться, что она в последний раз пребывает в объятиях Куайда. Может, завтра или через неделю кого-нибудь из них не будет в живых, не исключено, что обоих.

Поэтому они будут любить друг друга сегодня, сейчас, не думая о будущем! Поэтому они будут проживать каждый миг вдвоем, как последний, отдавая себя друг другу без остатка!

Корри проснулась среди ночи и уткнулась Куайду в плечо мокрой от слез щекой. Куайд мгновенно проснулся и сел на кровати, напряженно вглядываясь в темноту, как дикая кошка.

– Что случилось, Корри? Ты что-нибудь услышала?

– Нет.

– Тогда в чем дело? Приснилось что-нибудь страшное?

– Да… я не знаю. Я очень люблю тебя, Куайд. У меня такое чувство, что с нами случится что-то страшное. А я так счастлива, я не хочу тебя терять. Я боюсь… я слишком сильно люблю тебя.

Куайд ласково погладил ее по голове.

– Никогда не говори, что любишь слишком сильно.

– Но это правда. И я чувствую, что случится что-то плохое.

– Не думай об этом, любимая. Спи спокойно. Я же сказал, что все будет в порядке, значит, так оно и будет.

Корри печально вздохнула.

– О Куайд…

– Молчи…

Куайд прижался губами к ее губам нежно и успокаивающе.

– Молчи и ложись спать. Иди ко мне ближе, вот так. Теперь закрой глаза и думай о чем-нибудь приятном.

Корри послушно свернулась калачиком, положила голову на его плечо и закрыла глаза. Через несколько минут они мирно спали.

Небо и река слились в сплошную голубизну. Легкая рябь на поверхности воды переливалась самоцветами в лучах яркого солнца и слегка искажала отражения прибрежных деревьев и кустарника.

Прошло два дня. Корри и Куайд продолжали двигаться на север. Дикая природа Юкона поражала путешественников своим богатством и разнообразием. Однажды в сумерках они видели, как на берегу паслись лосиха с лосенком. Детеныш, неуверенно переступая хрупкими ножками, ощипывал молодые листочки с нижних веток. Царственная осанка и спокойствие его матери казались особенно величественными рядом с беззащитностью малыша. Стаи водоплавающих птиц кормились у реки, им не было числа. Канадские гуси, серые журавли (Куайд называл их юконскими индюшками и утверждал, что они хороши на вкус), зеленокрылые чирки – такого разнообразия птиц Корри не могла себе даже вообразить, а Куайд, к ее удивлению, прекрасно в них разбирался.

Они проплыли мимо Секл Сити и оказались в пределах Юконского плоскогорья – бескрайней равнины, сплошь покрытой лесом. Здесь русло реки распадалось на сотни притоков, каждый из которых заканчивался болотом или трясиной, кишащей кровожадными москитами. В реке, как в зеркале, отражалось прозрачное небо.

Корри пребывала в постоянном беспокойстве. Всякий раз, когда мимо них проплывала какая-нибудь лодка, Корри боялась увидеть на ее борту Дональда или доктора Санти. Она была уверена, что Дональд отправился в погоню за ней. Куайд придерживался того же мнения.

– Он обязательно появится, Корри. Но когда это произойдет, я буду наготове.

– Нет, Куайд! Я не хочу, чтобы ты убивал его. Я не позволю тебе. Дональд – ужасный человек, но цепь убийств должна быть когда-нибудь прервана. А вдруг он убьет тебя? Я не хочу, чтобы ты погиб, Куайд. Я не перенесу этого.

– Я не умру. И не намерен никому отдавать тебя, Делия. Ни смерти, ни Дональду, ни кому бы то ни было другому. Но я не могу не сделать того, что должен.

– Но почему? Почему? Я не понимаю этого! Неужели и без того мало крови, жестокости, ненависти?

– Корри, я знаю, что для тебя это звучит неубедительно. Но прах Илы не упокоится с миром, пока этот человек не умрет. Она продолжает ненавидеть его и будет ненавидеть до самой его смерти. Я должен это сделать для нее. Иначе она никогда меня не отпустит.

– Не отпустит тебя! Что за чушь! Взрослый, разумный человек, журналист, оказывается, верит в привидения!

Лицо Куайда потемнело.

– Ты ведь тоже в них веришь, Делия. Я видел, какими глазами ты смотрела на брошь.

Они плыли все дальше на север, к Ноуму, тем же путем, что и сотни других искателей счастья, сбиваясь с курса, плутая, но, ведомые интуицией, всякий раз снова угадывали правильное направление. Погода стояла прекрасная, теплая и солнечная. Юконское лето было в самой лучшей своей поре.

Корри с каждым днем проникалась все большим уважением к мореходным способностям Куайда. Квадратный, нескладный парус, сделанный из грубого полотна, не всегда хорошо ловил ветер, так что довольно часто им приходилось браться за весла. Случалось, что, наоборот, поднимался ураганный ветер, и лодка начинала черпать бортом воду. Однажды они едва не перевернулись, и Корри уже готовилась вплавь добираться до берега, но Куайду в последний момент удалось выправить парус, и все обошлось благополучно. Но впереди их поджидали гораздо более серьезные опасности, при мысли о которых у Корри замирало сердце.

Они миновали форт Юкон – ряд бараков, вытянувшихся вдоль берега реки. Потом крохотное поселение Бивер, где, как ходили слухи, было обнаружено богатое месторождение кварцевого золота.

Юконское плоскогорье осталось позади, и сотни каналов и протоков снова слились в единое русло. Берега реки сузились. Впереди их ожидала цепь глубоких ущелий под названием Неприступный каньон. Течение реки в этом месте было очень быстрым и опасным. Неподалеку от каньона находилось поселение Рэмпарт, где путники сделали остановку и зашли в трактир, чтобы перекусить.